Обманщики - Эван Хантер Страница 5

Июньская жара обрушилась на неё как удар кулака.

Она ещё раз оглядела улицу вдоль и поперёк. Никаких признаков того, кто, как она была уверена, следил за ней. Она вышла на улицу и размашистым шагом направилась к киоску метро на следующем углу.

* * *

Детектив первого класса Оливер Уэнделл Уикс похудел на десять фунтов. Из-за этого он стал похож на бегемота. Патриция Гомес считала, что он делает реальные успехи.

«Это действительно замечательно, Олл», - сказала она ему. «Десять фунтов за две недели, представляешь, как это замечательно?»

Олли не считал это таким уж замечательным.

Олли постоянно чувствовал себя голодным.

Патриция всё ещё была в полицейской форме. Она сказала Олли, что задержалась, потому что её сержант хотел сказать что-то потрясающее о том, как команда провела совместную операцию с подразделением по борьбе с уличной преступностью. Якобы конфиденциальный информатор был не там, где должен был быть, когда происходила операция, и тому подобная чушь. Её сержант вечно на что-то жаловался, старый мешок с волосами. Олли сказал ей, что поговорит с этим человеком, и заодно отстранит его от её дела. Патриция велела ему не обращать внимания. Они прогуливались по Калвер-Авеню, по территории 88-го полицейского участка, который они называли домом во время рабочего дня. Если бы она не была в форме, он бы держал её за руку.

«Ты нервничаешь из-за сегодняшнего вечера?»

«Нет», - сказал он. «Почему я должен нервничать?»

На самом деле он нервничал.

«Тебе не обязательно быть таким», - сказала она и взяла его за руку, невзирая на то, что была в форме.

* * *

По дороге в Калмс-пойнт Алисия всё время присматривалась к толпе в метро. Мужчина, преследовавший её, был лысым, в этом она была уверена. Скорее лысина Патрика Стюарта (английский актёр, режиссёр и продюсер – примечание переводчика), чем лысина Брюса Уиллиса (американский актёр, продюсер и музыкант – примечание переводчика). Высокий стройный мужик с блестящей лысиной, ему должно быть около пятидесяти лет.

Он чертовски напугал её.

Она заметила его уже дважды, лишь мельком, и каждый раз он исчезал из поля зрения, когда она поворачивалась, чтобы посмотреть.

В вагоне метро был только один лысый мужик лет семидесяти, который сидел и читал газету на испанском языке.

* * *

Олли догадывался, что, скорее всего, все будут говорить по-испански. Её мать звали Каталина, а двух сестёр - Изабелла и Энрикетта. Её брата, который играл на пианино, звали Алонсо. Первое, что сказал брат, было: «Эй, чувак, я слышал, ты тоже играешь на пианино.»

«Ну, немного», - скромно сказал Олли.

«Он разучил для меня «Испанские глаза»», - сказала Патриция, сияя.

«Да ладно!» - сказала её сестра.

«Я серьёзно, он сыграет это произведение для нас позже.»

«Ну», - скромно сказал Олли.

«Пойдём», - сказала мать Патрисии, - «съедим по бакалаито (солёная треска во фритюре, традиционная пуэрториканская закуска, которую обычно едят с основным приёмом пищи – примечание переводчика).»

Олли чуть было не сказал, что сидит на диете, но Патриция лишь одобрительно кивнула.

* * *

Владелец корейского продуктового магазина за углом от её квартиры радушно встретил Алисию, когда она зашла туда, чтобы взять кое-что к ужину. Он сказал ей, что у него сегодня отличная свежая черника, по три девяносто девять за корзинку. Она купила полфунта грибов шиитаке, дюжину яиц, контейнер молока с низким содержанием жира и две корзинки ягод.

Когда она готовила себе омлет, то услышала, как окно спальни раздвигается.

* * *

«О, испанские глаза...»

Это была версия песни Аль Мартино, а не та, которую спустя годы исполнили «Backstreet Boys» (американская музыкальная группа – примечание переводчика). Олли разучивал её уже несколько недель. Его учитель по фортепиано утверждал, что у него всё получается, но это был первый раз, когда он исполнял её на публике, перед всей семьёй Патриции, не меньше.

Все они собрались вокруг пианино в гостиной Гомесов. На крышке пианино стояла фотография Иисуса в рамке. Фотография нервировала Олли: она так на него смотрела. Ещё больше его нервировал отец Патриции. У Олли возникло ощущение, что он не слишком нравится её отцу. Вероятно, он думал, что Олли собирается надругаться над его девственной дочерью, хотя Олли догадывался, что она вовсе не девственница.

Патриция и её мать знали слова наизусть. Собственно, именно мать Патриции научила её этой песне. Её сестра Изабелла, похоже, слышала её впервые. Похоже, ей понравилось, и она продолжала раскачиваться взад-вперёд. Когда они встретились сегодня вечером, Олли сказал ей, что его сестру тоже зовут Изабелла, и она ответила: «Да ладно!» Она была немного похожа на Патрицию, но Патриция была красивее. Никто в семье не был так хорош собой, как Патриция. Да и вообще во всём городе никто не был так хорош собой, как Патриция.

Тито Гомес, отец, продолжал хмуриться на Олли. Брат тоже хорошо подражал отцу.

Патриция и её мать продолжали подпевать.

Изабелла продолжала раскачиваться в такт музыке.

На кухне готовили асопао де полло (пуэрториканское куриное рагу, приготовленное с соусом софрито, приправой адобо и рисом – примечание переводчика).

* * *

Сначала Алисия подумала, что ей послышалось. Она включила кондиционер и закрыла все окна, как только вошла в квартиру, но теперь услышала звук, похожий на звук открывающегося окна в спальне. В спальне было два окна, одно из них выходило на пожарную лестницу, а под другим стоял кондиционер. Ей не хотелось верить, что кто-то открыл окно на пожарной лестнице, но...

«Алло?» - позвала она.

Снаружи она услышала внезапный шум транспорта внизу. Слышала бы она шум машин, если бы окно не было..?

«Алло?» - повторила она.

«Привет, Алисия», - отозвался голос.

Мужской голос.

Она застыла на месте.

Она нарезала грибы большим разделочным ножом, взяла оной со стола и уже отступала к входной двери в квартиру, когда он вышел из спальни. В его правой руке был большой пистолет. К стволу была прикреплена какая-то штуковина. За мгновение до того, как он заговорил, она поняла, что это глушитель.

«Помнишь меня?» - сказал он. «Чак?»

И дважды выстрелил ей в лицо.

Глава II

Двое детективов встретились за обедом в закусочной на Альбермарле через два часа после того, как Карелла получил телефонный звонок. Он решил,