Юлия Шилова - Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души Страница 19

— Не бойся. Я на этом кладбище даже закрытыми глазами любую могилу найду.

Не теряя ни минуты, я бросилась к своей машине и подъехала к дедову дому. Вытащив покойника в покрывале на улицу, мы с огромным трудом затолкали его в багажник, который не хотел закрываться.

— Это ж надо такому громиле вымахать, — от беспомощности не на шутку занервничала я.

— Багажник у тебя маленький, — под руку ворчал дед.

— Багажник у меня нормальный. Просто он на такие большие трупы не рассчитан.

— Ты так рассуждаешь, дочка, как будто каждый день трупы возишь.

Ни одна наша попытка не увенчалась успехом. Мы чувствовали, что теряем драгоценное время и мучимся понапрасну. С десятого захода Ивана запихали, но багажник так и не закрылся.

Мы сели в машину и поехали на кладбище. Дед закурил свою самокрутку и произнес с таким важным видом, что, если бы у меня на голове была шапка, я бы обязательно ее сняла:

— У меня, Анечка, на этом кладбище собственная могила имеется.

— Как это?

— Мужиков-то в нашей деревне нет, знаешь, вот я и решил позаботиться о себе сам, заранее место подготовил. Вырыл аккуратно, сантиметр в сантиметр. Я уже несколько раз туда ложился, примерялся, так сказать. Все по уму сделал, чтобы мне в гробу удобно лежать было.

— Ты что, дед, несешь?

— Вот те крест. Кто обо мне позаботится, ежели у меня никого нет? Только я сам.

— Дед Герасим, а где же твоя бабка? Умерла? А дети?

— Да нет, жива, — нехотя ответил дед.

— А где она живет?

— В городе. Я с ней отношения не поддерживаю. Ни с ней, ни с сыном. Да и с внуками тоже. У сына-то, наверное, тоже дети есть.

— Ладно с женой, а с сыном-то ты почему не общаешься?

— Не велено.

— Как это «не велено»?

— Жена как во второй раз замуж вышла за городского, так сразу заставила сына называть отчима папой. Вот он для него и стал папой. А мне запретила к ним даже на пушечный выстрел приближаться. В жизни всякое бывает, дочка, и такое тоже. У меня жена была чересчур агрессивная, самолюбивая и слишком злопамятная. Она все городом бредила, а я в городе жить не могу. У меня душа в деревне. Ведь мы с женой в одной деревне родились, я так и не понял, почему ее всегда в город тянет. Я ведь ее с детства знаю. Вместе выросли. Это я потом понял, что все это у нее еще с пеленок. Ведь в ней никогда ничего девичьего не было. С мальчишками в футбол, волейбол играла. Ей никто никогда и свидания-то не назначал, потому что все считали «своим парнем». Только я один такой дурак нашелся. А уже позже понял, что не любила она меня никогда, а замуж вышла только потому, что боялась в девках засидеться, чтобы людская молва обошла ее стороной. — На глазах деда Герасима показались слезы. — Она с самого начала стала командовать. Зарплату у меня всю до копеечки отбирала. С друзьями запрещала встречаться. А я ведь до нее нормальным парнем был, девок тискал, с пацанами бражку пил. А она сделала меня нерешительным, слабым, одно звание, что мужик, хозяин. А когда ребенок родился, я стал и нянчить, и кухарить. А затем она начала все чаще и чаще в город ездить к своей родственнице. Как из города приедет, так с порога и кричит, что я ничтожный деревенщина и она меня на дух не переносит. А затем она и спать со мной перестала. Говорила, будто у нее к сексу нет никакого интереса. А уж если она мне и уступала, то делала это так, словно оказывала великое одолжение. А один раз приехала из города — я как раз с сыном возился, — взяла его на руки и объявила, что она с таким тюфяком жить не может, что встретила нормального городского мужчину. Она уехала, а надо мной на деревне стали посмеиваться, а я ждал, что жена вернется. А она не вернулась. Я поехал ее искать. Нашел. Да только у меня перед носом дверь закрыли и сказали, что если я еще раз приеду, то меня сдадут в милицию и дело состряпают. Новый муж у нее в милиции работал. Вот я больше в город ездить и перестал. Ладно, дело прошлое.

— И что, после этого ты так и не женился?

— А зачем? Я больше деревенским посмешищем быть не хочу. Поди разбери вас, баб… Что у вас на уме…

— Но ведь сейчас в деревне живут три бабки. Ни с кем из них сойтись не думал?

— Сойтись — нет.

— А погуливаешь?

— Я уже свое отгулял, — прыснул со смеху дед.

Приехав на кладбище, я заглушила мотор, но оставила фары включенными, чтобы было не так страшно.

— Запущенное место, — бросила я, чтобы хоть что-то сказать, потому что стало страшно и муторно.

— Я же тебе говорил, что здесь уже давным-давно никого не хоронили.

Глядя на безмолвные, заброшенные и заросшие могилы, я вспомнила истории о привидениях и оживающих мертвецах.

— Дед, а ты в привидения веришь?

— В какие?

— Ну в те самые, которые ночью на кладбище оживают?

— Ты что, покойников боишься, что ли?

— Ну да…

— Я мертвых не боюсь. Они никакого вреда причинить не могут. Ты лучше живых остерегайся.

Я шла рядом с дедом и крутила по сторонам головой. Неожиданно перед нами возникла свежая могила, я вытаращила глаза и чуть было не бросилась назад.

— Ты что напугалась-то? — привел меня в чувство дед. — Это и есть моя могила. Посмотри, какая она аккуратненькая.

— Аккуратненькая?

— Ну да. Я в нее душу вложил. Места много, ногами в землю никак не упрешься. А посмотри, кто по соседству лежит. Бабка. Древняя, правда, но ничего. Может, у нас бы с ней на том свете чего получилось… Кто ж его знает. Приятно лежать и знать, что рядом женщина покоится. Говорят, что на том свете течет точно такая же жизнь, как у нас. Люди знакомятся, влюбляются, женятся, правда, детишек не рожают, но ничего. Я, может, на том свете себе половинку найду. Уж если ее похоронили в нашей, деревенской земле, то она никогда не сбежит в город.

— Ой, дед, что ты городишь-то?

— Просто с могилкой расставаться жалко. Не думал я ее какому-то уголовнику уступать. Может, на меня потом все покойники обозлятся. Скажут, какого черта ты, дед Герасим, к нам чужака поселил, да еще всего в наколках.

— Фантазия у тебя, дедуля, будь здоров.

Вытащив труп из машины, мы бросили его в яму и чуть было не упали в нее сами.

— Дед, может, покрывало с собой заберем? — постаралась отдышаться я.

— На кой черт оно нужно?

— Улика.

— Да что ты заладила со своими уликами? До этих могил никому никакого дела нет. Пусть труп лежит в покрывале. Ночи холодные, а мы, так сказать, небольшую заботу о нем проявили… Не подмерзнет.

— Нашел о ком заботу проявлять! Да чтоб этот гад от холода окочурился. Хотя он и так окочурился.

Дед сходил к машине и принес пару лопат. Одну он заботливо протянул мне, а другой начал орудовать так резво, что я даже диву далась. Не верилось, что передо мной человек почтенного возраста. Я постаралась не отставать, и дело заметно продвинулось.

В этот момент опять пошел дождь и подул сильный ветер. Я задрожала от холода и пожаловалась:

— Неужто осень началась? Листва опадает.

— Дождь — это хорошо.

— Что ж хорошего-то? Сейчас вымокнем и ангину схлопочем. А мне, между прочим, завтра на работу нужно в банк.

— Зато дождь все следы смоет.

— А ты считаешь, что мы много наследили?

— Достаточно.

На место захоронения трупа мы пересадили маленькую березку, которая росла у соседней могилы, и, одновременно перекрестившись, направились к машине. Я сразу включила мотор и постаралась как можно быстрее отъехать от этого гнетущего места.

— Дед, а ты одежду уголовника вместе с ним в могилу положил? — поинтересовалась я для собственного успокоения.

— Да. Я только плащ-палатку себе оставил.

— Зачем?

— А почему я ее в землю закапывать должен? Плащ-палатка хорошая, брезентовая. Я о такой уж давно мечтал. Сама видишь, что погода шепчет. Надену и буду как барин. И об уголовнике всегда с благодарностью вспоминать буду.

— Ты что ж, собираешься этот плащ носить?

— Ну, понятное дело, не смотреть.

— Так ведь этот плащ мертвого человека.

— Ну и шут с ним. Какое это имеет значение?!

— Ой, дед, я даже не знаю. Может, мы его сожжем?

— Еще чего не хватало. Зачем добру пропадать!

Спорить с дедом Герасимом было себе дороже.

Мы вернулись в деревню.

— Дед, а никто не заинтересуется тем, что вырытую могилу кто-то закопал?

— Да кому оно надо? Я же тебе сказал, что на это кладбище никто не ходит, — успокоил дед.

— А ты кому-нибудь хвастался, что при жизни себе могилу вырыл?

— Никому я не хвастался, — моментально обиделся дед.

— Ну а бабкам своим деревенским не сболтнул?

— Бабкам сболтнул, да только они на это кладбище никогда не ходят. Ну уж если ты хочешь, я вот завтра сил наберусь и вновь туда отправлюсь.

— Зачем?

— Затем, чтобы себе новую могилу выкопать. А то, что ж это получается: я с этим гадом поделился, а сам без места остался. Так не пойдет. Нужно потери восполнять.