Григорий Славин - Чумовой рейс Страница 27

Перекрестившись с чистым сердцем, она ответила, что каяться хочется. Очень хочется. Но не совсем как бы понятно, поможет ли это теперь.

– Он меня еще как проститутку Марецкому передал! – плаксиво пожаловалась она.

– Тьфу!.. – Отец Захарий кивнул головой и махнул рукой. – Бесовское отродье! Да простит им господь грехи тяжкие, ибо не ведают, что творят… Как знал – не хотел здесь служить!.. И что ты с этим Марецким?

Кира сменила тему и поинтересовалась, что ей теперь делать.

– Все, что я могу для тебя сделать, – это укрыть до утра. А еще терпеть и верить.

Он прочел молитву, погладил по голове, сказал, где находится раскладушка с одеялом, еще раз настоял на том, чтобы Кира терпела и верила, и, тихо притворив дверь, вышел. В общем, сделал все возможное, чтобы Кира еще больше утвердилась в собственной глупости и безысходности ситуации.

Было ясно одно: без Киры Грише и его приятелям скрываться на корабле куда легче. Главное, чтобы Гриша узнал, где она. А там до Турции рукой подать. Ночь простоять да день продержаться.

Когда священник вернулся, она попросила его об услуге.

Подумав недолго, он кивнул и поднялся.

– Спасибо, – поблагодарила Кира, укутываясь в теплый плед.

– Не говори мне спасибо, – попросил он. – Случится беда, ко мне нагрянет, к тебе направит, а у тебя для меня раскладушки не найдется? То-то… Спокойного тебе сна.

– Не за раскладушку спасибо…

Он ничего не ответил и вышел.

Нечего и говорить, что Кира провалилась в сон мгновенно.

Корабль – замкнутое пространство. «Куда ты денешься с подводной лодки» – утверждение верное наполовину, не больше. Деться некуда, но поди-ка поймай! На судне около шестисот пассажиров, сотни лестниц, открытых кают, служебных помещений, десятки ресторанов, баров, кинозалы, танцплощадки с десятками извивающихся фигур – иди найди. Словом, если не сидеть в каюте, шанс выжить увеличивается вдвое.

Гриша с Герой повернули за угол, растворились в толпе, вынырнули из нее и переместились на левый борт.

Но не успели отдышаться, как перед ними возник священник.

– Пресвятая богородица, – не выдержал Гера, – уже?!

– Не богохульствуй, – посоветовал священник. – Кто из вас, грешников, Гриша?

– Ну я Гриша. А кто спрашивает?

– Кира – жена твоя законная?

– Тебе какого хрена надо, батюшка?

– Кира в храме. Пусть отдохнет. А потом забирай ее, и сходите-ка вы поскорее с этой бесовой посудины. До турецкого берега недалеко, да и место судоходное.

– Да, судоходное! Вот это-то и останавливает! – прокричал, стараясь звучать громче, чем музыка на палубе, Гера.

– В каком храме? – не слушал его Гриша. – Какой храм? Где здесь храм? Это корабль!

Через две минуты они мчались к корме.

– Бред какой-то… – бормотал Гера. – Посейдон – я понимаю… Но батюшка в рясе на «Ганимеде»?..

Тридцати минут хватило Кире, чтобы выспаться, открыть глаза и увидеть Гришу полной сил.

– Кира, нам нужно уходить, – пробормотал, стыдясь чего-то, Гриша.

– Ты простишь меня?..

– Давай отложим разговор на потом? Вот и Гера немного тревожится…

– Я не немного тревожусь! – отскакивая от иллюминатора, затрещал Гера. – Я очень тревожусь! У меня очко трещит от напряжения, как я тревожусь!

– Мне нечего надеть на ноги, – вспомнила Кира, когда они уже дошли до двери.

Окинув взглядом прихожую, Гриша ударил ногой по подставке для обуви. Оттуда вывалилось несколько пар обуви. Размер соответствовал росту священника – мягкие туфли были сорок шестого размера.

– Я же вылечу из них!

Но Гриша уже вел ее к двери…

Раздался глухой стук, он повернул на него голову и в тот же момент увидел, как в метре над его головой переборка, хряснув, приняла в себя пулю. С крюка сорвался оранжевый спасательный круг с надписью «Ганимед» и грохнулся на пол.

Похолодев, Гриша повернул голову.

Следующая пуля прошла уже рядом с его головой. Он почувствовал легкое касание сопровождавшей ее волны кипящего воздуха. А потом схватился за мочку, поняв, что она обожжена.

– Кира!.. – вскричал он, хватая жену за руку и стремительно увлекая ее в нижнюю часть корабля. – Беги вниз что есть сил!

– А я?!

– И ты беги, идиот! – крикнул Гриша Гере.

– А что случилось? – Кира окатила его изумлением карих глаз.

– Ничего страшного! В нас… стреляют, – говорил он уже с трудом, потому что ему приходилось не только бежать, но еще и выступать в роли локомотива, толкая перед собой жену.

Из коридора Гриша с Кирой ворвались в какую-то раздевалку и тут же, не выдержав натиска сзади, почти вломились в чей-то шкафчик. На этом корабле может произойти все что угодно, и прислуга лайнера отнеслась к появлению незваных гостей с терпением.

Прятаться здесь было негде. Но, главное, оставшись здесь, Гриша отрезал путь к отступлению. Это все равно как если бы он, спасаясь от медведя, прыгнул с Кирой на руках в глубокую яму.

Потеряв интерес к этому помещению, он схватил жену за руку и рванул в сторону так, что она икнула.

– Ты предупреждай, куда бежишь! – возмущенно проорал Гера, растирая лоб после удара о косяк.

Оказавшись в коридоре, они пробежали около десятка метров и оказались перед глухой стеной. Выход был только один – направо. Огромный туннель, ведущий из служебных помещений в трюм.

Худшее придумать было сложно. Сделав несколько выстрелов, стрелок, конечно, тоже спустился вниз. Маневр не представлял для него сложности, поскольку было ясно, что бежать куда-то, кроме как в тупик, его жертвам некуда.

Гриша вспомнил: на полпути к лестнице, ведущей наверх, он видел еще один коридор. Правда, вечером он был заперт, но не открыли ли его теперь, для удобства охоты? Маршрут, которым они двигались, не совпадал ни с одним маршрутом решившего развлечься пассажира. Здесь нет развлечений, сюда спускаются отрабатывать зарплату члены команды.

– Ты видишь этот коридор? – громко бросил Гриша.

– Может, поторопимся?! – в истерике закричала Кира.

Спальные помещения команды и машинное отделение – вот что интересовало сейчас Гришу! Добраться бы туда… Но пока они на виду. Из этого огромного помещения, тоже являющегося в некотором смысле коридором, вело несколько отходных путей. В любой коридор можно было нырнуть, да вот только как узнать, что по нему с другой стороны не торопится стрелок?

Спальные помещения находились под палубой первого этажа, проще – под каютами эконом-класса. Чтобы оказаться в них с улицы, нужно было обойти корму. Однако убийце или убийцам это не составляло никакого труда: они знали расположение лестниц лучше и поэтому могли появиться в любой момент из любой двери.

Коридор закончился дверью. Распахнув ее и оказавшись в зале, где прохаживались пассажиры, Гриша отпустил руку девушки и встряхнул на себе куртку. Здесь не бегают. Даже когда за тобой гонится убийца.

И в этот момент рядом с ним брызнула крошевом огромная стеклянная витрина, в которой покоились элитные вина Жидкова.

– Мы на выставке пойла, Гриша! – со странной радостью прокричал Гера.

Толстостенное стекло хряснуло и осыпалось сотнями осколков. Оно словно осело под давлением невидимой силы.

Очередная пуля разбила стекло и, срикошетив от стены, врезалось в пятилитровую бутыль с бордо. Сосуд треснул, уменьшился в размерах и выбросил из себя полведра драгоценной выпивки. Запах уксуса ударил Грише в лицо.

– Сколько лет этому вину?! Триста?! – прокричал он под визг и топот разбегавшихся, как тараканы, пассажиров.

И в этот момент он наконец-то увидел глаза убийцы.

Молодой черноволосый парень лет двадцати, сжимая пистолет с прикрученным к нему глушителем, мчался к нему, расталкивая перепуганных зевак и не сводя глаз со своей жертвы.

«Так вот почему я не слышал выстрелов», – подумал Гриша, глядя на длинный ствол его пистолета.

После выстрелов зал мгновенно превратился в участок местности, похожий на тот, над которым кружат чайки, завидевшие косяк сельди. Дико визжа на разные голоса, двадцать или тридцать экскурсантов стали метаться в зале, словно не видели из него выхода.

Над головой Гриши раздался страшный грохот – комплекс полок, на которых стояли бутылки, поехал в сторону, и теперь бесценные напитки лились на стальной пол лайнера.

Недолго думая, Гриша схватил первую попавшуюся под руку бутылку, но перед тем как запустить, потратил секунду на то, чтобы рассмотреть.

– Лишь бы руки не отсохли, – прохрипел он и, широко размахнувшись, запустил вино урожая сорок девятого года стоимостью в двадцать тысяч евро в голову оскалившегося на бегу стрелка.

– Гриш, второй!.. – донеслось до его слуха.

И Гера, сбитый с ног навалившейся на него Кирой, почувствовал, как на голову ему сыпятся сотни осколков.