Нина Васина - Правило крысолова Страница 46

— Не слушай ее. — Питер отвернул голову Антона, чтобы тот перестал смотреть на сестру. — Послушай внимательно и запомни на всю жизнь. Основное качество, которым мужчина должен обладать, — это снисхождение. Все. Научись проявлять снисхождение к слабостям других, и ты — настоящий мужчина. Ты — король. Научись проявлять снисхождение к самой жизни, к ее неразрешимым загадкам и горестям, и ты — настоящий король.

— Да уж, — фыркнула Лора. — Мне мама рассказывала, как вы учили ее проявлять снисхождение к вашим выходкам и вырабатывать в себе равнодушие!

— Помолчи, — заметила бабушка.

— Почему я должна молчать? Терпеть не могу, когда мужчина садистскими штучками пытается доказать свою правду жизни! А ты что молчишь?! — Лора вдруг набросилась на меня.

— Я?..

— Ты! Это же тебя добрый дедушка Питер учил хрупкости жизни, это же тебе закаливали сердце потерями!

— Заткнись! — повысила голос бабушка. Лора смешалась и села рядом с ней. Тронула за руку.

— Ты сама говорила, чтобы я спрашивала, если чего не понимаю.

— Говорила. Но ты не спрашиваешь. Ты бездарно судишь. Не смей продолжать этот разговор.

— Какими еще потерями мне закаливали сердце? — Теперь я желаю продолжить разговор.

— Я подозреваю, — усмехнулся Питер, — что Ханна с восторгом рассказала своей дочери про урок, который я тебе преподал. С котенком. Белым пушистым котенком с черными лапками. Ты его очень любила. Когда котенок терялся, ты рыдала до судорог, до температуры и приступа астмы.

— Почему я ничего не помню? — Я беспомощно посмотрела на бабушку.

— Потому что я сочла этот урок Питера безобразным и помогла тебе все забыть.

— А я что говорю? Полный садизм! — подвела итог Лора.

— Хватит. — Бабушка встала. — Все идут в дом. Инга, останься.

Оставшись одни, мы молчим. Стукнуло о землю еще одно яблоко.

Последнее время мне стало казаться, что я вообще не владею своей жизнью. Она существует помимо меня, как фильм, который долго не кончается. — Я беру бабушкину ладонь и глажу вздувшиеся вены.

— Я всегда тебе доверяла. Не могу поверить, что ты решала, что мне стоит помнить, что забыть…

— Я не решала. Я тебя спасала. И ты все помнишь. Закрой глаза. Тебе было шесть лет, котенок белый с черными лапками, хвостик — загнутый кончик… Люди многое забывают в своей жизни, если это не боль.

— Я помню котенка… Я помню, что его укусила собака…

— Да. Его погрызла собака, он не мог ходить, ты плакала, и в глазах совсем не осталось жизни, одно безумие. Тогда Питер сказал тебе, что в этой жизни ни к чему нельзя привязываться сердцем намертво. Ты кричала, что уже привязалась, а Питер сказал, что котенок умрет и ты его забудешь через неделю. “Он не умрет!” — кричала ты. “Умрет”, — приговорил Питер. — Бабушка задумалась.

— И что? — Я не выдержала молчания.

— Питер добил котенка.

— О господи…

— Его ошибка была в том, что он говорил с тобой как со взрослой. “Видишь, в этой жизни все недолговечно, береги свое сердце для живого, а не для мертвецов”.

— А я что?

— Ты оцепенела часа на четыре, пока я не напоила тебя отваром, не спела песню.

— Это все?..

— Нет. Через неделю Питер принес тебе другого котенка. Совсем крошечного, он только что открыл глаза. И сказал, чтобы ты всегда помнила о смерти, которая ходит рядом, и не привязывалась намертво ко всему, что любишь.

— Почему он так сделал? Зачем?

— Он только что сам все объяснил. Котенок пару раз терялся, залезал на высокое дерево. Ты кричала, падала в рыданиях на землю, начинала после плача задыхаться, мы вызывали врача… Питер тебя почти вылечил. Когда второй котенок пропал, ты только вздохнула и сказала, что нужно завести кошечку, кошечка не бросает дом.

— Он… Он не имел права так делать! Так поступать со мной. Это моя жизнь!

— Прояви снисхождение. — Бабушка притянула мою руку к лицу и прижалась к ней губами.

После чая я, бабушка и Лора остались сидеть за столом.

— У нас две проблемы. Детей надо устраивать в школу, — начала бабушка.

— Я знаю английский, немецкий и французский, два года изучала латынь и историю христианства, обучена приемам восточных единоборств, стреляю, прыгаю с парашютом, умею водить машину, мотоцикл и катер! Это меня — в школу?! — тут же выразила свою позицию Лора.

— Хорошо. — Бабушка не удивилась. — Чем ты собираешься заниматься в жизни?

— Дотяну как-нибудь до совершеннолетия и пойду учиться в академию военно-воздушных сил США.

Мы с бабушкой, как по команде, начали вертеть на блюдцах пустые чашки. Пришел Питер, забрал чашки с блюдцами.

— Мне еще с тобой повезло, — сказал он бабушке. — Бог миловал, ты не пошла в военные летчицы и даже не стала простым снайпером!

— Оставь нас, — попросила бабушка.

— Могу поспорить, что она решила до совершеннолетия заняться проституцией и изучением реакции своего организма на некоторые виды наркотиков. Чтобы время зря не терять. — Питер старательно собирал салфетки.

— У меня рост метр семьдесят пять, талия — пятьдесят пять, длина ноги почти метр! Я собиралась поискать работу в модельных агентствах! — повысила голос Лора.

— Что я говорил, — кивнул Питер.

— Уйдешь ты или нет? — устало спросила бабушка.

— Оставь блюдце, я покурю. — Лора задержала свое блюдце.

— А по сопатке не хочешь схлопотать? — ласково спросил Питер. — А то давай проверим, как такая всесторонне развитая и в боевом отношении подготовленная пацанка справится со стариком. Учти, опыт усмирения зазнавшихся воительниц у меня отменный! И запомни на будущее. При Антоне не смей засовывать в рот никотиновые соски. Не порть мальчика. Хочешь пососать — иди в уличный нужник и запрись там как следует.

Я во все глаза смотрю на Питера. Он совершенно спокоен, только чуть тренькает чашка в горке грязной посуды у него в руках.

— Питер, тебе вредно волноваться, — улыбается бабушка.

— Да. Если ты не станешь засовывать в рот эту гадость из пачки в твоем рюкзаке и мы не будем драться, то я, пожалуй, пойду спать. Поздно уже. — Постояв рядом с Лорой и выждав полминуты, Питер кивает и уходит.

— Ненавижу зазнавшихся мужиков! — шипит Лора.

— Попробуй относиться к Питеру как к своему дедушке, а не как к мужику, — улыбается бабушка.

— Тоже мне дедушка!..

— Другого нет. Так на чем мы остановились? Так… Тебе не подходит общеобразовательная школа? Хорошо. Предлагаю платный колледж гуманитарно-исторической направленности. Обещаю, что таких, как ты, всесторонне развитых и даже утомленных различными удовольствиями юношей и девушек там предостаточно. Колледж для богатеньких воинов. В свободное время — корты, бассейн или тренажерные залы на выбор. Отдых — в странах Европы для лучшего закрепления языков.

— Это большие деньги, — начала было я, но бабушка махнула рукой:

— Не волнуйся. Ханна оставила много денег. Куда их тратить, если не на обучение детей?

— Много денег? — Я стараюсь не выдать голосом волнения. — Сколько?

— Точно не знаю. И некоторое время будут проблемы.

— Почему? — Я зажмуриваюсь на всякий случай. Так я делала в детстве, когда в фильме должны кого-то убить.

— Потому, что их еще нужно найти.

Этой ночью я сплю в одной комнате с детьми. Затаившись каждый со своими мыслями, мы напряженно прислушиваемся к дыханию друг друга. Первым не выдержал Антон.

— Почему мама умерла? — спросил он шепотом, как бы про себя.

— Потому что ее убили, — тут же разъяснила Лора.

— И папу убили?

— И папу убили.

— Зачем?

— Убивают не зачем. — Лора продолжала наставлять брата. — Убивают почему.

— Почему? — шепчет Антон, и я слышу подкатывающие к его горлу рыдания.

— За деньги, конечно, — как само собой разумеющееся, снисходительно объясняет Лора.

— Их ограбили?

— Может быть, еще нет. Но дело к тому и идет. Если не проявить решительности, ограбят уже нас с тобой.

— Кто тебе сказал о деньгах? — не выдерживаю я.

— Неважно. Я знаю, что дело в деньгах. Плакали мечты бабушки о колледже для богатеньких, — потягивается Лора. — Придется мне мыть посуду в кафешках и заочно кончать школу.

— Ничего не понимаю, — сознаюсь я. — Ты же только что собиралась стать фотомоделью! И почему это с колледжем не выйдет?

— Если моих родителей убили, значит, убийца узнал все, что хотел, о деньгах. И деньги теперь уже у него. Логично? Логично, — отвечает она сама себе. — Зачем убивать, если не узнал, где клад? А насчет фотомодели… Дедушке не понравилось. — Лора улыбается. — Дедушке Питеру моя идея не понравилась. Не будем огорчать дедушку!

Дверь открылась, в проеме возникла бабушка в длинной ночной рубашке и теплых шлепанцах (из шкуры козы, мехом внутрь).

— Две проблемы, — тихо сказала она, вошла и села в кресло-качалку. — Я говорила, что их две. Образование детей — первая. Деньги — вторая. Лора, говори.