Юлия Латынина - Промзона Страница 47

— Я не могу решать этот вопрос сам, — сказал Денис.

— Ну так обсуди его с Ревко. Встретимся завтра в двенадцать. Подойдет?

— Завтра в девять.

Горный посмотрел на часы: они показывали полпервого ночи.

— У меня у внучки завтра день рождения, — сказал Горный, — и я ей игрушку обещал купить, а центральный универмаг в воскресенье работает с девяти. Завтра в пол-десятого. У меня в офисе.

Горный, не прощаясь, встал, и побрел к двери.

— Афанасий, — негромко окликнул его Денис. Горный обернулся.

— Если мы придем к согласию, ты мог бы организовать для меня встречу со Степаном.

— Почему со Степаном? Почему не с Цоем?

— Потому что Цой не способен вести переговоры, не поставив противника раком.

Лагерь приучил Афанасия Горного рано вставать, и тридцатое августа не составило исключения: Горный встал в семь, несмотря на воскресенье и неожиданно ненастную погоду, и долго колол дрова во дворе своей роскошной виллы на берегу Богоявленского пруда.

Он заехал сначала не в центральный универмаг, как сказал Денису, а в свой собственный ювелирный магазин, и долго копался там среди витрин, тщательно чего-то выбирая. То, что он выбрал, было под его присмотром запаковано в бархатную коробочку, а затем с надлежащими инструкциями передано рассыльному — дюжему детине с короткой стрижкой охранника. Чекист-проверяющий вышел в зал посмотреть на хозяина, но ничего не сказал, и только проследил, чтобы покупка прошла через кассу.

Затем Горный поехал в универмаг. В последнее время Горный чувствовал себя довольно напряженно, и после истории с покушением на Мансура за его «мерседесом» постоянно следовал джип сопровождения со штатными милицейскими сотрудниками, охранявшими его по контракту. Милиционеров было трое, не считая водителя, и все они были в камуфляже и с оружием. Еще один охранник — с оружием, но не милиционер, постоянно ездил с Горным в «мерсе».

В универмаг Горный приехал в девять часов три минуты и оказался одним из первых посетителей. Горный часто баловал внучку игрушками, но по большей части он привозил их из Парижа и Вены, или из международных аэропортов. Сейчас из-за всей этой войны против ахтарского холдинга ему было не до заграниц, а без подарка внучку оставлять не хотелось.

«Мере» Горного притерся вплотную к широким ступенькам у входа в универмаг, и двое милицейских охранников встали у выхода, а еще двое — один милиционер, с автоматом, а другой старый охранник Горного, пошли с бизнесменом внутрь.

Горный и не ожидал, что павлогорский универмаг, который он лет пять назад отказался брать по причине его крайней запущенности и большого количества деливших его «крыш», будет так хорошо отремонтирован и так изобилен товарами.

Горный купил целую кучу всяких игрушек в больших пестрых коробках, куклу Барби и набор мебели для куклы. Пакет с игрушками Горный отдал охраннику в камуфляже. Тот взял их в руки и они у него, в нарушение инструкций, оказались заняты. В этот момент у Горного зазвонил мобильник. Тот взял трубку, и это оказался Черяга.

— Ты где? — спросил Черяга. Горный взглянул на часы и увидел, что до половины десятого осталось еще тринадцать минут.

— В универмаге, — ответил Горный, — Денис, я же сказал, в половине десятого буду.

И выключил трубку.

Потом они спустились с третьего этажа на второй, и там Горный увидел в витрине небольшой электро-мобильчик, на котором внучке было бы хорошо кататься по мраморным дорожкам его загородной дачи. Когда электромобильчик упаковали, получилась очень внушительная, полтора на два метра коробка. Горный кивнул второму охраннику и сказал:

— Возьми.

Они спустились на первый этаж, и там Горному навстречу попалась тележка.

Ее вез бородатый грузчик в синем фирменном комбинезоне и синей же кепке-бейсболке, глубоко надвинутой на глаза. Тележка была гружена ящиками, на которых анфас красовалась стилизованная копия израильского автомата «Узи».

Коробок было много, и они грозились вот-вот обрушиться.

Тележка была широкая и еле пролезала в проход. Охранники и Горный посторонились, чтобы пропустить ее, а охранник в камуфляже даже забился со своей коробкой в щель между прилавками.

Бородач с тележкой протиснулся мимо Горного, но тут колесо тележки задело стойку прилавка, коробки ворохом посыпались вниз. Верхняя, плохо закрытая коробка, ударилась о пол, и из нее веером разлетелись легкие пластмассовые автоматы.

Грузчик выматерился и нырнул за ними.

Охранник в камуфляже стал выбираться из-за прилавка, а старый телохранитель Горного вдруг почувствовал неладное и шагнул навстречу грузчику.

В следующую секунду грузчик выпрямился, и в руках его оказался автомат — отнюдь не пластмассовый «узи», а самый обыкновенный советский «Калашников», кем-то подложенный под коробки, отчего вся конструкция, собственно, и была неустойчива.

Первая очередь убила телохранителя на месте и рассадила вдребезги половину окрестных витрин. Второй охранник судорожно искал свой автомат. Но коробка с электромобильчиком, застрявшая между прилавками, мешала ему. Киллер слегка развернулся и дал вторую очередь. Горный погиб мгновенно. Охранника в камуфляже тяжело ранило, но большая часть предназначавшихся ему пуль застряла в игрушечном авто, он выронил автомат и завалился вглубь прилавка.

Киллер торопливо подбежал к Горному и всадил ему еще одну пулю, на этот раз одиночную, между глаз. Затем он бросил «Калашников», перепрыгнул через тележку и побежал к служебному выходу из универмага, сопровождаемый начинающимся визгом редких посетителей и продавцов.

Денис терпеливо прождал Горного в его офисе до половины десятого, а потом еще пять минут и еще пять минут. Скучающая секретарша предложила ему кофе, и Денис выпил кофе и съел булку, потому что волновался.

В десять без пятнадцати он позвонил Горному на мобильник, но Горный не отозвался. В десять без пяти он позвонил снова, и опять безрезультатно. «Дурак! — выругал себя Денис, — какой универмаг, какие игрушки! Этот урод давно в Черловске, затирает следы по бензину, а ты не на него купился вчера, как последняя институтка!»

Больше всего Денису было стыдно перед Ревко. Он поднял полпреда в четыре часа утра.

В десять часов Черяга позвонил снова, и на этот раз, к его облегчению, в трубке раздался какой-то казенный голос, наверняка охранник Горного.

— Мне Афанасия, — сказал Черяга.

— Простите, а кто его спрашивает?

— Денис Черяга.

Трубку прикрыли рукой, казенный голос консультировался с кем-то, стоящим рядом.

— Простите, Денис Федорыч, а о чем вы хотели поговорить с Афанасием Никитичем?

— Я полчаса в его офисе, он сколько будет опаздывать? Дай ему трубку!

Пауза. Снова приглушенные консультации. Потом казенный голос сказал.

— Денис Федорыч, вам лучше было бы подъехать к нам немедленно. В центральный универмаг.

— Что такое?

— Афанасия Горного убили сорок минут назад.

Казенный голос говорил в трубку что-то еще, но Денис уже не слышал.

Кажется, казенный голос сказал, что один охранник убит, а другой тяжело ранен, и еще ранена продавщица в отделе галантереи.

— Сейчас буду, — сказал Денис.

Он поднялся, и пока поднимался, опрокинул остатки кофе себе на брюки.

На улице к Денису подошел коротко стриженый парень в слишком потертой для бандита куртке. На фирменной его фуражке красовалась надпись: «Росинка», — так называлась ювелирная сеть Горного, наезд на которую Денис так хорошо организовал.

— Простите пожалуйста, — сказал парень, — Афанасий Никитич велел передать это вам, когда вы выйдете из его офиса.

В руках парня была небольшая коробочка, кокетливо запакованная в тисненую бумагу и с красной атласной розочкой вместо узла. Охранник Дениса потянулся было взять коробочку, но Денис был так растерян, что молча забрал ее из рук рассыльного и плюхнулся на заднее сиденье своего джипа. Охранник вскочил следом.

— К универмагу, — сказал Денис.

Когда джип тронулся, Денис, не думая ни о чем, оборвал розочку и вскрыл коробку. Внутри было две коробочки поменьше, а в них — два изящных кольца белого золота, с тонким желобком посередине и с небольшими бриллиантами, вплетенными в листья. Со дна коробки Денис выудил записку: «Тебе и Насте на свадьбу».

Денис откинулся на сиденье и закрыл глаза.

Как ни парадоксально, Степан Бельский не соврал Джеку, утверждая, что летит во Францию на переговоры с «Аэроспасиаль». Правда, он забыл упомянуть, что на борту частного «Боинга», летевшего во Францию, было написано не Aerospaciale или там Dasso, a группа «Сибирь», и что Константин Цой был немало раздосадован выходкой Степана, который поставил на уши пол-Шереметьева, чтобы улететь во Францию во что бы то ни стало не через три дня, а через три с половиной часа.