Энн Грэнджер - Как холодно в земле Страница 47

Он почти ничего не успел. С опозданием уловив какое-то движение сзади, он понял, что рядом кто-то есть. Маркби начал было оборачиваться, сжимая в руке блокнот и ручку. Он даже открыл рот, так как собирался объяснить, что он здесь делает. Но вдруг перед глазами у него рассыпались звезды; страшно заболела голова, и его окутал мрак.

Глава 17

Оказалось, что черная дверь домика открыта; Дадли Ньюман, который собрался постучать, услышал доносящиеся изнутри женские голоса. Постояв с минуту, он громко постучал и тут же вошел.

За кухонным столом с пластиковой столешницей, уставленной пустыми чайными чашками, сидели Бетти Чиверс и Элси Уинтроп. Бетти, видимо, только что плакала; глаза у нее покраснели и распухли, а нос блестел; она часто вытиралась платком, сжатым в натруженной руке. Даже сейчас Ньюман не мог удержаться от мысли: как ужасно, что красивая, веселая, живая девушка после долгих лет тяжелой, монотонной работы превратилась в увядшую старуху!

Миссис Уинтроп подняла голову. Увидев, кто пришел, она враждебно сказала:

— А, это вы! Что вам нужно?

— Я приехал к миссис Чиверс, — сухо ответил подрядчик. — Ведь Джерри работал у меня. Я только что узнал о… о том, что случилось. У меня был старший инспектор.

— Элси, не беспокойся, — прошептала миссис Чиверс.

Миссис Уинтроп с величественным видом встала.

— Зайду-ка ненадолго домой да велю Джесс заварить мужчинам чаю. Бетти, я скоро вернусь.

Когда миссис Уинтроп ушла, Ньюман сел на освободившийся стул и негромко сказал:

— Бетти, мне очень жаль. — Поскольку она не ответила, он, смущаясь, продолжал: — Если я что-нибудь могу…

— Нет! — Бетти привстала и тронула его за плечо, но тут же испуганно отдернула руку, как будто допустила неслыханную вольность. — Все нормально, Дадли. Обо мне заботится Элси, и потом… и потом, я вообще крепкая.

— И все-таки, если передумаешь, сразу скажи мне. Лучше зайди на стройку и попроси передать. Звонить мне домой, наверное, не стоит.

Бетти кивнула. Через некоторое время она подняла голову и с еле заметным восхищением в голосе произнесла:

— А ты неплохо преуспел, Дадли.

— Да, ничего себе, — без выражения ответил он.

— Хочу, чтобы ты знал. Я очень тебе благодарна за все, что ты делал ради Джерри; ты столько лет давал ему работу. Мне ведь известно, что он плохо ладил с людьми. Его никто не понимал, и характер у него был нелегкий.

— Я ведь не мог поступить иначе… — обиженно выпалил Ньюман, но тут же вздохнул и поднял руки вверх, словно предупреждая возможную отповедь. — Бетти, я не имел в виду ничего плохого, просто вырвалось… Я рад, что смог хоть чем-то помочь. — Оглядев кухню, он покачал головой и, не в силах больше сдерживаться, воскликнул: — Боже правый, Бетти! Я и думать не думал, что ты вот так кончишь!

— Не так уж плохо я живу, — возразила она с некоторым вызовом.

— Я… чувствую себя в ответе…

— Ничего подобного, Дадли, ты тут ни при чем. Не говори ерунды. А то, о чем ты сейчас толкуешь… мы тогда были детьми. Мне было шестнадцать, а тебе…

— Девятнадцать, — с трудом выговорил Ньюман. — Бетти, я намерен похоронить Джерри за свой счет. Как-никак, он работал у меня… Он заслужил достойные проводы в последний путь. И не спорь, пожалуйста. Все обсудим позже, когда у тебя будут силы и желание.

Ньюман встал и направился к двери. Оглянувшись, он увидел, что хозяйка по-прежнему сидит в той же позе. Оглядев жалкую кухню, Ньюман порылся в карманах, достал бумажник, извлек оттуда две двадцатифунтовые банкноты и сунул их за керамическую курицу, стоящую на буфете.

— Вот, для начала. Бетти, попозже я еще к тебе заеду, чтобы обсудить похороны.

Он так спешил к машине, что заметил Элси Уинтроп, лишь подойдя совсем близко. Та с непримиримым видом стояла у водительской дверцы, явно дожидаясь его.

— Я ждала, пока вы выйдете! — сказала она. — Знаю, что привело вас сюда; вы уж поступите по справедливости, не обижайте ее. Но будьте осторожны! Хотя… я и так знаю, что вы будете осторожны. Вы ведь не хотите, чтобы о вас сплетничали, правда?

— Занимайтесь своими делами! — сердито бросил Ньюман.

Элси смерила его злобным взглядом.

— Я и занимаюсь. Вот почему говорю вам: держитесь подальше от нашего Алвина! Я знаю, вы все убеждали его продать Серую ферму. Так вот, знайте: ферма не продается и никогда не будет продаваться! Оставьте Алвина в покое — оставьте в покое всех моих родных!

— Глупая женщина, неужели вы не понимаете… — начал было Ньюман, задетый за живое.

Элси Уинтроп не дала ему договорить:

— Я прекрасно понимаю, на что вы метите, молодой человек! Я не вчера родилась! В общем, оставьте моих мужчин в покое. И не звоните нам домой! Всю жизнь, куда бы вы ни попадали, от вас одни неприятности и горе, Дадли Ньюман! Поэтому запомните мои слова накрепко! Я никому не позволю обижать моих родных! Зарубите себе на носу!

Когда Маркби пришел в себя, оказалось, что он лежит на траве, на том же месте, где упал. БМВ рядом не было. Старший инспектор сел, моргая, и осторожно ощупал голову. Голова ужасно болела; на месте удара появилась шишка. Его пронзала острая боль; перед глазами то появлялся, то исчезал колышущийся туман. Собираясь с силами, он ждал, когда рассеется последняя завеса и исчезнут последние звезды.

Маркби казалось, будто он сидит на траве целую вечность; но, когда он попытался встать, оказалось, что это пока невозможно. Болел не только череп, но и шея, и плечи; пришлось ему снова лечь. Прошло уже несколько лет с тех пор, как его с такой силой ударили в последний раз. Из глубин памяти выплыл обрывок фразы: «получил сильный удар». В голове роились картинки: вот он сам, только моложе. Он стоит в суде на свидетельском месте и дает показания. Подробностей тогдашнего дела он вспомнить не мог, ведь прошло ужасно много времени.

— Совсем я, видно, спятил! — пробормотал Маркби. — В моем-то возрасте, с моим-то опытом! Позволил ему подкрасться сзади… и, главное, все время догадывался, что он прячется где-то в лесу!

Смущение и унижение жгли гораздо сильнее боли, головокружения и общего плохого самочувствия. В последние годы он слишком много времени просиживает в кабинете, вот что ясно. Начал забывать, каково это — идти по горячему следу. Самый неопытный новичок сообразил бы вызвать подкрепление по рации, как только увидел подозрительный БМВ!

Но физически ему стало лучше. Маркби посмотрел на часы. Он был без сознания и приходил в себя в общей сложности не больше двадцати минут, хотя ему казалось, что прошло гораздо больше времени. Удар оказался не таким серьезным, просто сильным. Его явно ударил профессионал.

Заметив, что локти и колени у него запачкались в траве и земле, Маркби расстроился еще больше. Пытаясь оттереть пятна, он случайно заметил валявшуюся рядом ручку. Он потянулся за ней и вспомнил о блокноте. Но блокнот исчез.

Маркби поискал в траве, но ничего не нашел. Водитель БМВ наверняка увез блокнот с собой. Черт побери, он даже не запомнил номерные знаки, которые начал было записывать! Обычно он не жаловался на память, но удар по голове успешно выбил из него все воспоминания.

Он встал и поплелся к своей машине. Ему хватило поверхностного взгляда, чтобы понять: ее обыскивали. Правда, ничего не украли и не попортили. Водитель БМВ, видимо, решил узнать, кто за ним гнался. Но тогда он, наверное… рука Маркби взлетела к внутреннему нагрудному карману. Так и есть! Бумажник вынимали, а потом снова положили на место. Оттуда ничего не пропало, но содержимое было запихано назад кое-как. Водитель БМВ нашел его служебное удостоверение и изучил его. Интересно, где он сейчас? Скорее всего, старательно увеличивает расстояние между собой и Бамфордом!

Маркби позвонил в участок и сообщил о происшествии. Он попросил известить соседние участки о темно-синем БМВ с тонированными стеклами и испанскими номерами. Раздраженно отклонив предложение помощи, он медленно покатил в Бамфорд, где попросил экспертов снять отпечатки пальцев с ручек машины и своего бумажника. Правда, он ни на что особенно не надеялся. Вряд ли водитель БМВ допустил элементарную ошибку и оставил где-либо свои отпечатки. Определенно он профессионально выполнял свою работу. Но кто он?

Войдя к себе в кабинет, Маркби с облегчением увидел, что там никого нет. Пирс еще не вернулся со стройки, а Лакстон на полчаса вышел в город, как сообщила констебль Джонс, которая зашла выразить сочувствие от имени всех сотрудников, а заодно принесла старшему инспектору горячий кофе и аспирин.

— Сэр, почему бы вам не заглянуть в больницу? Пусть осмотрят вашу голову!

— Я в порядке! — рявкнул Маркби.

— Может, у вас сотрясение, — продолжала Джонс со знанием дела.

Маркби посмотрел на нее в упор.

— У меня нет сотрясения!