Питер О'Доннелл - Я - Люцифер Страница 7

- Вам никогда не приходилось обеспечивать... - Вобуа сделал небольшую паузу и извиняющимся тоном закончил: - Безопасность, защиту?

- Специально - нет, - коротко ответила Модести. - На мой взгляд, это недалеко ушло от наркотиков и проституции. Но иногда партнеры просили нас обеспечить их защиту, и мы брали за это деньги. Ларош, например, как-то выяснил, что большие нехорошие мальчики хотят порвать его цепь игорных домов, и обратился ко мне. - Модести пожала плечами. - Но вообще-то мы этим занимались недолго.

- Почему?

- Вилли Гарвин изловил самого большого из этих нехороших мальчиков и послал его работать кочегаром на рыбацкое судно, которым мы пользовались в наших контрабандных операциях. Он работал три месяца, а капитан был очень строгий.

Этим все и кончилось. - Она пригубила коньяк. - Сеть время от времени обеспечивала защиту разным людям, но мы никогда не предлагали свои услуги силком.

- Большое спасибо... - протянул Рене, задумчиво чертя пальцем на бокале невидимый узор.

- Это все, что вы хотели узнать? - спросила Модести.

- Нет. - Рене замолчал, приводя в порядок свои мысли, а Модести спокойно ждала. - Этот вид рэкета, - наконец начал он, - означает обычно сбор небольших сумм с большого количества людей. Пример - владельцы маленьких магазинов в большом городе. Но как, по-вашему, Модести, можно ли действовать по-другому - собирать большие суммы с ограниченного количества лиц?

- Под угрозой чего?

- Смерти.

- Это может сработать один раз, - ответила она, пожимая плечами. Как, например, киднеппинг. Но как система не годится.

Вобуа стряхнул пепел с сигареты и кивнул.

- Предположим, что британское правительство получает уведомление о том, что один министр - скажем, жилищного строительства - умрет в течение полугода, если не будет выплачен выкуп в сто тысяч фунтов. К чему это может привести?

Модести рассмеялась и покачала головой.

- Это шутка?

- Конечно. Но все-таки если предположить, что я говорю всерьез? Какова будет реакция?

Модести пристально посмотрела на Вобуа, и всю ее веселость как ветром сдуло. Помолчав, она сказала:

- Сочтут, что это какой-то псих. Письмо передадут в полицию, вот, пожалуй, и все.

- А если в течение этих шести месяцев министр умрет?

- Какой смертью?

- Предположим, насильственной. А после этого придет новое письмо. С новым предупреждением. Что тогда?

- К нему отнесутся всерьез. Вы хотите сказать, что такое уже случилось?

- Это всего-навсего гипотеза, - улыбнулся Вобуа. - Шантаж частных лиц, шантаж правительства по поводу их чиновников. Думаете, это сработает как долговременный проект?

- Только если можно убивать так, что убийца не будет найден, и шантажировать так, что не удастся установить, откуда исходят письма с угрозами. И конечно, если удастся найти стопроцентно безопасный способ получения денег от тех, кто настолько перепугается, что согласится платить. Хотя в этом я не вижу смысла. Зачем приставать к правительствам? Почему не ограничиться богатыми частными лицами?

- Если кто-то в состоянии убивать без боязни быть выслеженным, у него возникает естественное стремление довести это обстоятельство до сведения потенциальных жертв, а для этого нужна небольшая реклама.

- Небольшая?

- Да, чтобы не возникло паники. И кстати, всегда найдутся правительства, которые согласятся платить, если произвести на них достаточное впечатление. Конечно, не в Европе, если не считать пары-тройки диктатур... Но в Африке, например, можно собрать неплохой урожай. Так, если премьер-министр Умбопо поверит в то, что его могут отправить на тот свет, он без угрызений совести опустошит государственную казну. Но проще всего, конечно, потрясти частных лиц. Нефтяной шейх тут, индийский миллионер там, южноамериканский плейбой здесь... Конечно, сперва аферистам придется доказать, что их угрозы не пустой звук, - продолжал Вобуа с улыбкой, - а самый простой способ добиться этого - поставить в известность всех клиентов, если с одним из них случится несчастье. Пусть видят, что бывает с ослушниками.

- Но тогда по их следам ринутся все полиции мира и Интерпол в том числе. Те, кому угрожают, окажутся под присмотром полиции, и у злоумышленников ничего не получится. И даже если кто-то согласится платить, как забрать деньги? Придется вступить в контакт. А это всегда самая трудная часть операций такого рода. Тут-то обычно их и хватают.

- Верно, - улыбнулся Вобуа и потушил сигарету. - Все это, конечно, чистый абсурд.

- Может, вы не упомянули какие-то детали? - медленно проговорила Модести. - Мелочи порой сильно меняют дело.

Вобуа рассмеялся и, чуть виновато посмотрев на нее, сказал:

- Я просто выдвинул гипотезу. И думал, что все необходимые детали вы добавите сами, Модести.

Модести откинулась на спинку стула и, чуть нахмурясь, посмотрела на своего собеседника:

- Рене, простите мне мою непонятливость. Но я никак не возьму в толк, пытаетесь ли вы что-то у меня узнать, хотите что-то мне сообщить или решили сыграть со мной в игру, правила которой я не выучила. Но, так или иначе, пока я ничего не могу понять.

Вобуа посмотрел на темные воды Сены и сказал:

- Это игра-фантазия. Я, конечно, свалял дурака, что затеял ее. Простите меня и давайте поговорим о чем-нибудь другом. Глядите...

Модести посмотрела туда, куда показывал он. Пароходик проходил западную оконечность Сите. Там берега были низкие, и между двух деревьев была натянута невидимая в темноте проволока. На ней танцевала призрачная фигура в белом. Казалось, она плавает в воздухе. Упав на колено, танцор скользил по проволоке, широко расставив руки в белом, качая головой в маске.

Сверху, с палубы, раздались смех и аплодисменты зрителей.

- Как приятно видеть молодого человека с таким нестандартным отношением к жизни. Он одевается как призрак, он натягивает проволоку и, когда появляется прогулочный пароход, начинает свою пантомиму для нашего развлечения. Причем совершенно бесплатно. Сите - его сцена, Сена - его зрительный зал. Он заражает нас своим настроением и сам получает от этого удовольствие. - Вобуа говорил с псевдофилософскими интонациями, и Модести охотно рассмеялась.

- Наверно, приятно совершать безумные поступки, когда ты молод и весел, - со вздохом сказала Модести. Вобуа изобразил на своем лице ужас.

- Моя дорогая! Если уж вы не причисляете себя к молодежи, то я и вовсе древняя руина. Будьте немножко снисходительнее!

- Мне двадцать семь, Рене. По крайней мере, мне так кажется. Мои детские годы - это сплошной туман.

- Двадцать семь? Ерунда! Вы носите шиньон, надеваете дорогую одежду и туфли на высоком каблуке, курите сигареты, пьете коньяк, но все это так, для отвода глаз. На самом деле вы еще ребенок! Ребенок, который прикидывается взрослой женщиной.

- Когда я была маленькой, то была гораздо старше, чем сейчас, спокойно произнесла Модести, и Рене сразу понял, что она имеет в виду. Ее детство прошло в отчаянной борьбе за существование на Балканах и Ближнем Востоке в годы второй мировой войны и сразу по ее окончании. - Но если я кажусь вам юной, - улыбнулась Модести, - то это, возможно, потому, что я делаю примерно то же, что тот молодой человек. - Она кивнула в сторону Сите, постепенно уменьшавшемуся за кормой.

- То же, что и тот молодой человек? - удивленно переспросил Вобуа.

- Ну да. Я иногда хожу по проволоке. Мне это необходимо.

Вобуа осознал, к чему клонит Модести. Она же прекрасно поняла его гипотезу и то, что за гипотезой что-то кроется, и намекнула, что готова ему помочь, если в этом есть необходимость.

"Слава Богу, я не такой кровожадный и беспощадный, как Таррант, подумал Вобуа. - По крайней мере, в отношении этой женщины. Он ведь дважды чуть не устроил ей путешествие на небеса".

Он положил руку на запястье Модести и сказал:

- Кстати, чуть не забыл. Когда я вчера вам звонил, трубку снял молодой англичанин. Он не сердится, что вы его бросили?

Модести стало ясно, что ее предложение услышано, причем с благодарностью, и мягко отклонено. На ее лице появилась быстрая и чуть озорная улыбка - знак того, что ей все ясно.

- Думаю, что молодой англичанин не сердится. У него нет оснований быть мною за что-то недовольным.

Рене Вобуа рассмеялся и убрал руку со словами:

- Не сомневаюсь... А вот стоит чудовище, именуемое Эйфелевой башней. Я придумал, как ее взорвать. Детали обсудим позже.

Глава 3

- По-прежнему покалывает? - осведомился Колльер.

- А? Не знаю... Господи, да перестаньте талдычить о моих ушах. Это меня отвлекает. - Вилли говорил отрывисто, но без раздражения. Они с Колльером стояли у стены на самом верху склона, который шел от моста Альма к набережной.

Слева, у подножия склона, виднелась длинная вереница автомобилей. Вилли и Колльер приехали сюда в машине Вилли, которую тот взял напрокат. Сейчас его большая "симка" находилась на Пляс-д'Альма. Минут двадцать они поджидали здесь возвращения пароходика.