Шарлатаны - Робин Кук Страница 13

В первый раз Ротхаузера снова предупредили и заявили, что его поведение ставит под угрозу всю программу последипломного образования: если газетчики пронюхают о нарушениях в университетской клинике, скандал разразится нешуточный. Ной отважно держался пару недель, хотя это стоило ему немалых усилий: пребывание в клинике превратилось для него почти в зависимость, и он не мог оставаться в стороне от жизни больницы. Поэтому три недели спустя Ротхаузер вновь предстал перед советом. На этот раз преподаватели были в ярости. К ужасу Ноя, ему пригрозили исключением и предупредили, что с этого момента он находится на испытательном сроке. Еще одно нарушение — и ему вручат бумаги об увольнении.

Ною действительно пришлось сбавить обороты. К тому же он начал действовать с осторожностью, разработав особую стратегию: покидая больницу в положенное время, он отмечал свой уход в электронной системе контроля, но лишь для того, чтобы через десять минут проскользнуть обратно через другой вход. К счастью, со временем контроль ослаб, а к третьему курсу необходимость в уловках и вовсе отпала, поскольку за старшими ординаторами никто не следил. Отпуск Ной так ни разу и не взял, но этого тоже никто не заметил.

Настенные часы в вестибюле Стэнхоуп-Билдинг показывали 5:26, когда Ной переступил порог клиники. Он чувствовал знакомое возбуждение, которое охватывало его всякий раз еще на подходе к больничным корпусам. Здесь молодой хирург каждый день встречался с чем-то новым, узнавал то, чего не знал раньше, и учился тому, что сделает его настоящим врачом. Для Ноя приход на работу был чем-то вроде возвращения домой.

Глава 2

Суббота, 1 июля, 5:26

Миновав вращающуюся дверь главного входа, Ной направился прямиком к лифту и поднялся на четвертый этаж, где, кроме хирургического блока, находилось отделение интенсивной терапии. Он всегда начинал день с визита сюда, вне зависимости от того, где ночевал — у себя в квартире или в дежурном помещении клиники. По очевидным причинам пациенты здесь были самыми тяжелыми и требовали наибольшей заботы и внимания.

Палаты в отделении, как и операционные залы, были расположены по окружности, в центре которой находился пост старшей сестры. Ей достаточно было просто повернуть голову, чтобы увидеть сквозь прозрачную стеклянную перегородку все, что происходит в палатах. Старшей сестрой ночной смены сегодня была Кэрол Дженсен. Серьезная и требовательная, как и полагается старшей сестре, Кэрол терпеть не могла разгильдяйства. Любое проявление безответственности выводило ее из себя, особенно когда она уставала, а к концу смены все медсестры интенсивной терапии были измотаны: это было одно из самых сложных отделений в больнице.

— Вы у нас как солнышко, доктор Ротхаузер, — заметила Кэрол, когда Ной приблизился к ее длинному полукруглому столу, повторяющему форму холла.

— Приятно, когда тебя ценят, — бодрым тоном ответил Ной, усаживаясь на высокий вращающийся стул. Он понимал, что на самом деле стоит за репликой старшей сестры: появление ординатора означает, что конец смены близок и вскоре Кэрол отправится домой. И в то же время Ной воспринял ее слова как комплимент. Ему не раз говорили, что он ходит в любимчиках у среднего медперсонала, и даже не склонная к сантиментам Кэрол Дженсен симпатизировала молодому доктору. Ноя ценили за то, что он всегда откликается и по первому зову прибегает на отделение в считаные минуты, и при этом остается неизменно приветлив и весел, в отличие от других врачей, которые могли явиться с хмурой физиономией, особенно если их потревожить во время ночного дежурства. Даже работая в хирургическом отделении, Ной никогда не отказывался ответить по внутренней связи сестрам из реанимации и дать при случае необходимую консультацию. Для медсестер интенсивной терапии чрезвычайно важна возможность быстро связаться с врачом, поскольку критическая ситуация порой возникает спонтанно и требует столь же мгновенного решения. Но о чем Кэрол никогда не говорила Ною — а сам он, пребывая в блаженном неведении, даже не догадывался, — так это о том, что большинство сестер терялись в догадках насчет его личной жизни. Один из самых симпатичных ординаторов, да к тому же холостяк, он не пытался ни за кем ухаживать и не реагировал на двусмысленные шуточки, привычные в больничной среде.

Ной обвел взглядом палаты. В каждой находилась медсестра, иногда сразу две или три. Все пациенты были лежачие, многие подключены к аппаратам ИВЛ. И ни в одной из палат Ной не заметил врача — он счел это хорошим знаком.

— Похоже, у вас тут все под контролем, — сказал он. Еще одна причина, почему медсестры любили Ноя: он умел ценить их труд и понимал, насколько он важен. Доктор Ротхаузер не уставал повторять, что девять десятых работы на отделениях выполняют именно сестры и ординаторы обязаны им помогать.

— Да, ночь выдалась на редкость спокойная, — согласилась Кэрол.

— Есть проблемы, о которых мне следует знать? — спросил Ной, снова оборачиваясь к столу и вскидывая глаза на старшую сестру. Он с удивлением заметил, что Кэрол внимательно разглядывает его.

— Думаю, нет, — ответила Кэрол и добавила после секундной паузы: — Позвольте задать вам один вопрос, доктор Ротхаузер: как вам удается, чтобы халат всегда выглядел таким чистым и отутюженным?

— Я часто его меняю, — рассмеялся Ной.

— Зачем?

— Думаю, пациентам нравится иметь дело с врачом, который выглядит опрятно. Во всяком случае, мне на месте пациента было бы приятно.

— Интересно. — Кэрол пожала плечами. — Ну, пожалуй, вы правы.

— Сегодня нас ждет встреча с новыми ординаторами, — снова улыбнулся Ной.

— Ой, умоляю, даже не напоминайте, — закатила глаза Кэрол.

День первого июля становился непростым для всех, но особенно сложно было выдержать нашествие новичков сестрам отделения интенсивной терапии. Еще пару последующих недель в реанимации шутили, что молодым практикантам приходится уделять почти столько же внимания, сколько пациентам, чтобы юнцы не натворили бед.

— Дайте мне знать, если возникнут проблемы, — сказал Ной.

Кэрол расхохоталась:

— Какие могут быть «если», проблемы непременно возникнут!

— Я имею в виду проблемы, выходящие за рамки обычных, — уточнил Ной.

В реанимации лежали два пациента, которых Ротхаузер оперировал сам. Оба жертвы аварии, крайне неудачно прооперированные в больницах округа. Пострадавших в ужасном состоянии доставили в Бостон на медицинском вертолете. И того, и другого повторно брали на стол. Ной поговорил с медсестрами, ухаживающими за ними. Заглянул в висящие на спинке кроватей карты с данными суточных наблюдений. Осмотрел пациентов, уделив особое внимание дренажам и катетерам. Работал он быстро, но без спешки, чтобы ничего не упустить. Пока он занимался пострадавшими, начали прибывать младшие ординаторы. На лицах у них отражалось нечто