Александр Смоленский - 210 по Менделееву Страница 2

– Слушаю, Илья Ильич. О здоровье не спрашиваю. Догадываюсь, по какому поводу звоните. Кто сообщил? Ах, господин Черкасов… Ну да, горе-контролер за торговлей вооружениями… Что значит «мы его не любим»? Его ФСБ не любит, а нам он ничего плохого не сделал. Пока не сделал. Что-что? Это вы точно сказали. Понял. Так вот, по делу. Увы, подробностей практически никаких, но ждем с минуты на минуту. Обязательно позвоню… Конечно, я понимаю. До свидания, Илья Ильич.

Кушаков вновь переключился на сотрудника:

– Ты еще на связи? Записывай. Срочно запроси подробности, вплоть до мельчайших. И справку по той самой отраве мне на стол. Работать не умеете…

Вена, декабрь

– Господин, премьер? Говорит начальник Департамента по безопасности Ганс Боккер. Спешу доложить: попались эти русские! Да, да! Только что поступило сообщение из Лондона: русский перебежчик попал в больницу, у него сильная интоксикация радиоактивным полонием. Предположительно русская утечка. Теперь-то русским вряд ли кто доверит утилизацию отходов ядерного топлива от Ирана… Как почему? Так налицо же утечка! Причем явно дело рук самих русских. Где можно разжиться этим самым полонием? Только в России. Лишь там могут появиться неучтенные радиоактивные отходы урана. Теперь, господин премьер, у вас все шансы добиться переключения на себя права по утилизации.

– Нельзя ли поподробнее? Откуда конкретно утечка? И вообще, откуда вы об этом пронюхали? – спросил человек, которого называли премьером.

– Один из репортеров слил, господин Филипп. А ему сообщил какой-то химик из лондонского госпиталя. Так что в смысле достоверности не сомневайтесь. Что касается отравы, зачитываю прямо из энциклопедии. Сами понимаете, я в этой химии не силен. Я больше по общей безопасности. Итак: поло́ний – химический элемент с атомным номером 84 в периодической системе Менделеева, обозначается символом Po (лат.Polonium), радиоактивный полуметалл серебристо-белого цвета. Не имеет стабильных изотопов. Добывается из урановой руды…

– Говоришь, из урановой руды?

– Совершенно верно. Из руды.

– Да-а… Тут стоит поднять скандал. Спасибо. Я свяжусь с кем следует.

III. Между прошлым и настоящим

Глава 1. Обреченный

Если бы не омерзительный сигнал служебного радиотелефона, звук которого убавить было невозможно, я, может, и выспался после бурно проведённой корпоративной вечеринки. Но, увы, на эти звонки у нас принято отвечать. Причем по возможности быстро.

Стараясь не разбудить Камиллу, свою очередную ночную пассию, которая по-детски спала в позе эмбриона в чём мать родила, я неуклюже потянулся за трубкой. Понятно, увы, утренний секс отменяется…

– Что случилось? – сонным голосом промурлыкала подружка.

– Отстань, не до тебя. Слышишь, телефон? – бросил я.

Девчонка мигом заткнулась.

– Доброе утро. Слушаю вас… – сказал я в трубку, давясь зевотой.

– Доброе утро, Эрни. Хотя не думаю, что для нас с тобой оно будет добрым, – раздался возле моего уха скрипучий голос шефа.

Если бы я не сидел голым на собственной кровати, а находился при мундире в кабинете полковника Конрада Гривса, ветерана Скотланд-Ярда, который совсем недавно за выдающиеся заслуги перед Британским королевством был посвящён в рыцари, то должен был бы встать во фрунт и произнести: «Да, сэр!» Но сейчас я позволил себе некоторую фамильярность:

– Что случилось, Конрад? Неужели террористы взорвали Британский музей?

– Послушай, сынок! – рявкнул в ответ Гривс. – Не время подтрунивать над начальством, я и так очень сердит!

– Извините, сэр.

Старик Конрад всё-таки славный парень. В отличие от многих высокопоставленных чиновников мой толстяк-шеф начисто лишён павлиньих повадок. Хотя одна слабость у него всё-таки имелась – он здорово косил под своего кумира Черчилля. Что правда, то правда – внешне Гривс очень смахивал на легендарного премьера.

– Эрни, сейчас не до шуток! У нас ЧП! Поэтому, сынок, слушай и вникай. Сейчас ты срочно отправишься в госпиталь Святого Николая, найдешь там доктора Тимати и побеседуешь с ним. Он тебе всё расскажет…

– А в чём дело? Хотя бы в общих чертах…

– Похоже, кто-то умудрился отравить одного из наших подопечных русских. Тот пока жив, но, думаю, ненадолго…

Гривс сделал паузу, в трубке раздался характерный щелчок зажигалки. Понятно, шеф закурил любимую гаванскую сигару, совершенно не считаясь с тем, что в новом здании Скотланд-Ярда курить категорически запрещено. Хотя, может, он и не в офисе.

– Кто конкретно жертва?

– Ты должен его помнить, Эрни. Вадим Люсинов, перебежчик, бывший подполковник ФСБ. Тот, кого русские всё время требуют выдать как уголовного преступника.

– Как не помнить! Это ж он клепает книжки с компроматом на русские спецслужбы? Чистая у него работенка, скажу вам, сэр. Я бы и сам не прочь потягаться с ним в сочинительстве. Как уйду на пенсию, тоже начну клепать.

– Именно он, – подтвердил Гривс, пропустив мимо ушей мою мечту. – Ко всему прочему, парень давно работает на Эленского. Собственно, тот и оплачивает все его крамольные книжицы.

– А чем его отравили, сэр?

– Каким-то радиоактивным веществом. В госпитале и уточнишь. Наши химики проводят исследования, готовят заключение… Кстати, строго предупреди врачей, чтобы не болтали лишнего. А то, сам понимаешь, сынок, поднимется паника…

– Фью-ю-ю… – присвистнул я. – Вот это да!

Дальнейшее обсуждение темы по телефону было небезопасно. Мало ли кто захочет подключиться… Если уже не подключился. Даже при всех современных технологиях пока не существует абсолютно защищенного канала связи, который нельзя было бы взломать.

– Короче, Эрни, не теряй времени и двигай в госпиталь. Копни там, как ты умеешь. Делом уже вплотную заинтересовались в контрразведке и Министерстве иностранных дел. Нашему директору звонили даже с Даунинг-стрит. И вот еще что, Эрни. Может, тебе удастся допросить и самого пострадавшего, если он в состоянии говорить. Держи меня в курсе, будь постоянно на связи. Удачи тебе, сынок!

Вернувшись в спальню, я стал приводить себя в порядок. Камилла мирно спала. Ну вот, с этим милейшим близоруким созданием придётся расстаться… Девочка – типичный «синий чулок». Она была настолько замкнута, вроде бы фригидна и зациклена на своей научной работе в Британском музее, что, казалось, воспламенить в ней страсть к плотским радостям – занятие совершенно безнадёжное. И всё же…

– Дорогая, проснись! Мне пора. Да и тебе надо сматываться. Тебя ждут великие открытия в твоей замшелой сокровищнице.

– А?! Что?! Какие открытия?! – со сна всполошилась Камилла. Её близорукие голубые глазки стали беспомощно шарить вокруг в поисках очков. – Отвернись, пожалуйста, Эрни…

– Твои очки на тумбочке, а халат рядом на стуле, – услужливо подсказал я. Надо же соблюдать приличия.

– Спасибо, Эрни! За всё спасибо… – Камилла, приладив к переносице очки в роговой оправе, смущённо улыбнулась. Потом, быстренько накинув халат, выскочила из комнаты.

Милая девочка. Другие вообще не стесняются. Видимо, курс сексотерапии с ней придётся продлить…

Так думал я, облачаясь в старый твидовый костюм – таскаться по госпиталям в чем-то более пристойном было выше моих принципов.

Взглянув в большое настенное зеркало, я не без удовольствия отметил подтянутость собственной фигуры. И в сорок пять лет она сохраняла все достоинства молодости: мускулистое, крепкое тело, широкие плечи, поджарый брюшной пресс. Да и лицо вроде не подкачало. А что? Мужественные, чуть резковатые черты лица. Чем не Джеймс Бонд?!

Говорят, некоторые представительницы слабого пола, что называется, писаются кипятком при виде меня. Пустячок, но приятно. Однако брачные узы меня никогда не привлекали. Вообще, я думаю, данный вид интимных отношений потому и называют узами, что повязывают мужчину по рукам и ногам, лишая главного его достоинства – свободы. Ко всему, я давно женат на любимой работе, которая занимает львиную долю холостяцкого бытия. Кто не понимает, пусть не спорит. Но для убедительности могу сообщить, что в моей личной картотеке только в одном Лондоне числится свыше двухсот активных организаций радикального толка, и их действия надо регулярно отслеживать. Только бы Лондон спал спокойно… Так-то, господа!

И тем не менее волноваться за мое здоровье причин нет. Эрни никогда не упустит возможность расслабиться. И лучшим средством для этого я всегда считал секс. Даже надежнее, чем виски. Особенно меня привлекают стыдливые, внешне замкнутые недотроги. Господи, какое же сказочное наслаждение пробуждать в них страсть! На свете не существует фригидных женщин, их надо только суметь разбудить. Интересно, что бы сказала Камилла, подслушай она мои мысли? А ведь она как раз тот самый податливый материал. В смысле освобождения от фригидности…