Шарлатаны - Робин Кук Страница 20

Вернувшись в общую комнату отдыха хирургического отделения, Ной решил, что может позволить себе налить чашку кофе и спокойно выпить его, стоя возле окна и наблюдая за движением судов в раскинувшейся внизу Бостонской бухте. Большинство из них были грузовыми, но кое-где виднелись и прогулочные катера, на палубе которых отдыхали пассажиры, наслаждаясь теплым летним днем.

На короткий миг Ной представил, как однажды тоже окажется среди обычных людей, которые могут позволить себе безработный отдых. Менее чем через год он завершит свой долгий, изматывающий путь, потребовавший стольких жертв и полного погружения в работу. Несмотря на любовь к профессии. Ной понимал, что, образно говоря, последние пять лет почти безвылазно провел в стенах больницы, словно узник, заточенный за тюремными стенами. Осознать этот горький факт помог ему уход Лесли — событие более чем печальное, но вполне объяснимое. Вне больницы у Ноя не было жизни; покидая клинику, он словно превращался в мрачного отшельника. Но вот вопрос: после того как все это закончится, удастся ли ему вернуться к нормальному существованию — гулять, отдыхать, кататься на лодке, как те люди, мирно греясь на солнце, — или суждено навсегда остаться закоренелым трудоголиком? Ной понятия не имел. Наверное, для такого возвращения потребуется немало сил и, возможно, капля удачи. Была надежда, что каким-то образом ему посчастливится встретить женщину, которая не станет ревновать к его единственной всепоглощающей любви — медицине.

Ной вздохнул и, повернувшись спиной к окну, обратился к реальности своего мира. Сегодня у него не было плановых операций, и поэтому появилось немного свободного времени — впервые с того момента, как в четверть шестого утра он переступил порог клиники, — и возможность подвести некоторые итоги. В целом все шло на удивление гладко. Первая половина дня была, как всегда, насыщенной, но, к счастью, обошлось без неприятных сюрпризов. Кэрол, старшая сестра интенсивной терапии, даже похвалила новенькую — Линн Пирс. А старший ординатор не имел претензий к младшим, дежурившим с ним в ночную смену. Утренний обход с участием самого Ротхаузера тоже прошел почти идеально, доклады первокурсников были точными и на редкость связными. Ной даже подумал, что в этом году приемная комиссия ординатуры проделала отличную работу. Да и лекция по фундаментальной науке, состоявшаяся сегодня в половине восьмого утра, оказалась успешной, если верить отзывам коллег, которые подходили к Ною после ее окончания. И наконец, обход заведующего отделением прошел куда лучше, чем можно было ожидать. Доктор Эрнандес поблагодарил Ноя и похлопал по плечу — редкая, но желанная похвала.

Ной почувствовал такое воодушевление, что решил позволить себе вторую чашку кофе. Он не мог вообразить более удачного утра, а тем более — всей первой недели, которую он отработал в новой должности главного ординатора, и неважно, что за эти шесть дней он ни разу не был у себя в квартире. Единственная шероховатость, возникшая в самом начале, — путаница в сложном графике дежурств. Но они с Кэнди Вонг быстро исправили расписание, к удовольствию всех заинтересованных сторон. Ною даже удалось поговорить с каждым из двадцати четырех новичков, запомнить их имена, понять интересы и подобрать подходящих наставников. Так что и эта задача, лежавшая на нем тяжким грузом, была решена.

Ной допил кофе и подошел к раковине, чтобы сполоснуть чашку. Желая в полной мере воспользоваться выпавшей передышкой, он собрался провести пару часов в библиотеке — просмотреть еще разок статьи, которые выбрал для обсуждения на заседании Журнального клуба во вторник на будущей неделе. Но его планы рухнули в тот самый миг, когда в ординаторской появилась Дон Уильямс. За шумом воды Ной не услышал, как она вошла. Дон остановилась у него за спиной, терпеливо дожидаясь, пока доктор Ротхаузер закончит мыть чашку и обратит на нее внимание. Впрочем, не заметить медсестру было трудно: высокая, почти шести футов ростом, слегка полноватая, она стояла так близко, что Ной, обернувшись, едва не столкнулся с участницей злополучной операции, окончившейся смертью Брюса Винсента. Ной неплохо знал сестру Уильямс — человека прямого, жесткого, решительного и отлично знающего свое дело.

— У вас есть минутка, доктор Ротхаузер? — спросила Дон. Она говорила негромко и быстро. Ной сразу расценил это как нехороший знак.

— Да, думаю, есть, — сказал он, уже догадываясь, что мирное настроение, снизошедшее на него столь внезапно, вот-вот рассеется, как утренний туман. На всякий случай Ной окинул взглядом комнату отдыха: в этот час народу тут было немного, и никто не обращал на них внимания.

— Я хотела внести свою лепту в расследование дела Брюса Винсента, — начала Дон, еще больше понижая голос.

Ной не мог не заметить напряженного выражения, застывшего у нее на лице.

— Может, пойдем куда-нибудь, где не так многолюдно? — предложил он. От одного упоминания имени Брюса сердце в груди учащенно забилось, и Ной в очередной раз пожалел, что главному ординатору клиники не положен личный кабинет. Судя по всему, сведения, которыми намеревалась поделиться Дон, не предназначались для посторонних ушей.

— Да нет, здесь нормально, — сказала Дон. — Они нас не слышат.

— Хорошо. Тогда я весь внимание.

— Я знаю, вы будете докладывать об этом случае на конференции. Так вот, хочу сказать: доктор Мейсон появился в операционной через час после того, как пациенту дали наркоз. Сами понимаете, никакой предварительной беседы он не проводил. Уверена, если бы хирург поговорил с Брюсом, все сложилось бы иначе.

— Да, мне известно, что произошла задержка с началом операции, — дипломатично ответил Ной.

— И у него шли еще три операции. Одновременно! — гневно выпалила Дон, невольно повышая голос, но тут же поняла, что увлеклась, и зажала рот ладонью. — Ой, извините… — Она оглянулась, проверяя, не слышал ли кто ее выпада.

— Ничего, все в порядке, — успокоил ее Ной. — Расследование пока не закончено, и я намерен побеседовать со всеми, кто принимал участие в той операции. В том числе и с вами, если у вас найдется что добавить. Но в любом случае спасибо, что сами подошли ко мне.

— Я знаю, в департаменте идут дискуссии по поводу конвейерных операций, — еще больше понижая голос, продолжила Дон. — Но ситуация с мистером Винсентом была совсем уж за гранью. Я просто хотела убедиться, что вы в курсе, и, по-моему, на конференции обязательно нужно сказать об этом.

— Дон, я ценю вашу откровенность и желание помочь, — с нажимом произнес Ной. — И непременно отмечу в докладе оба факта