Шарлатаны - Робин Кук Страница 22

class="p1">Ной понимал: именно на основе этих данных и было принято решение о выборе типа анестезии, что бы там ни говорил Мейсон, пытаясь спихнуть вину на анестезиолога. Если бы пациент сказал Аве правду, он сейчас был бы жив. А если учесть записи, которые, скорее всего, добавил постфактум ассистент Дикого Билла, картина вырисовывалась хуже некуда. Ной мысленно застонал: как ему выступить в ближайшую среду на конференции и не упомянуть в докладе имени доктора Уильяма Мейсона?

Вернувшись к записям доктора Лондон, Ной прочел, что Брюс Винсент испытывал перед операцией умеренное беспокойство, главным образом по поводу своего опоздания и того, что из-за возможной задержки доктор Мейсон может рассердиться. Ной криво ухмыльнулся: сам хирург опоздал на час, заставив находящегося под наркозом пациента и всю операционную бригаду дожидаться, когда он соизволит приступить к работе.

Далее доктор Лондон указала препараты, которые были введены мистеру Винсенту: мидазолам для премедикации, пропофол для наркоза и бупивакаин для спинальной анестезии. Последняя прошла без осложнений.

Следующая запись анестезиолога была деловитой и сдержанной: в ней упоминалась массивная регургитация, аспирация и внезапная остановка сердца при переходе со спинальной анестезии на общую и попытке интубации трахеи. Затем она описала дефибрилляцию, введение гепарина в качестве антикоагулянта, помещение пациента на аппарат искусственного кровообращения и, наконец, бронхоскопию. Ава Лондон перечислила все препараты, которыми безуспешно пыталась завести сердце пациента. В последней строке было указано время отключения АИК и констатации смерти.

Ной тяжело вздохнул. Перечитывая отчет, он ясно видел мысленным взором последний эпизод. Это был печальный момент для всех, кто присутствовал в операционной.

Далее Ной перешел к записям сестры, которая регистрировала Брюса в приемном покое. Марту Стэнли Ной знал с тех пор, когда сам был младшим ординатором. Марта писала, используя обычные сокращения. Она отметила, что ЭКГ и анализ крови в норме, аллергии нет, лекарств пациент не принимает, не ел и не пил с полуночи, грыжа находится справа. И вновь ни слова о рефлюксе или вздутии живота.

Кроме Марты, еще две медсестры — Хелен Моран и Конни Маршанд, — участвовавшие в подготовке Брюса к операции, записали в истории те же сведения. И снова никаких упоминаний о проблемах с желудочно-кишечным трактом.

Затем Ной обратился к отчетам врачей. Первое заключение написал Сид Эндрюс. В нем говорилось, как они с Мейсоном начали пластику грыжи и все шло гладко до момента, когда выяснилось, что вправить ее через разрез не удастся и придется вскрывать брюшную полость. Второе заключение было составлено доктором Адамом Стивенсом. Кардиохирург описывал процедуру перевода пациента на искусственное кровообращение и последующие безуспешные попытки восстановить работу сердца. Автором третьего отчета был сам Ной. Четвертое заключение написал пульмонолог, доктор Уайт, который делал бронхоскопию, чтобы удалить аспирированный материал из легких пациента.

И последние данные, на которые Ной обратил внимание, — анализы крови, особенно уровень электролитов. Все показатели были в норме, в том числе и в образце, взятом уже после того, как пациента перевели на АИК. И это было самое неприятное, потому что Ной по-прежнему не понимал, по какой причине сердце не заработало после проведенной бронхоскопии. Поначалу он еще надеялся, что дело в недостатке калия. Но раз калий в норме, невозможно определить, какое действие врачей оказалось неверным.

Ной откинулся на спинку стула и задумчиво потер подбородок. Он никак не мог решить, с кем из участников злополучной операции следует поговорить в первую очередь. Зато он знал наверняка, кто стоит в его списке последним: доктор Мейсон. Любой разговор с ним обернется жестким противостоянием, так что к моменту беседы с Диким Биллом Ной должен быть во всеоружии. Судя по настрою звездного хирурга, он не потерпел бы никаких обвинений в свой адрес и задался целью полностью свалить вину на других, главным образом на анестезиолога, сестер приемного отделения и на самого пациента. Помня об этом, Ной подумал, что с доктором Авой Лондон лучше поговорить в предпоследнюю очередь. Они не были близко знакомы, но у него сложилось впечатление, что Ава — человек приветливый и доброжелательный, хотя держится несколько отстраненно. Если учесть, что доктор Мейсон попытается обвинить анестезиолога во всех смертных грехах, а доктор Лондон, со своей стороны, уже высказала возмущение поведением хирурга, разговор с Авой мог оказаться не менее напряженным, чем с ее противником. Ною совсем не хотелось очутиться на линии огня: это означало бы потенциальную угрозу и для него.

Решив начать с той точки, откуда Брюс Винсент отправился в свой роковой путь, Ной собрался навестить сестру Марту Стэнли. Он подумал, что лучше явиться самому, чем разговаривать по телефону. Однако, едва он поднялся из-за стола, его мобильный разразился пронзительной трелью. Звонил доктор Арнольд Уэллс, старший ординатор отделения неотложной помощи.

— Слава богу, ты взял трубку, — выдохнул Арнольд. — Я тут зашиваюсь. Поступили сразу несколько тяжелых. Авария на трассе, лобовое столкновение: травмы головы и грудной клетки. Нужна помощь!

— Уже бегу! — выпалил Ной, заставив обитателей кабинета вздрогнуть и оторваться от своих бумаг.

Лифта он ждать не стал: спуститься с третьего административного этажа на первый, в неотложку, гораздо быстрее по лестнице. Ной припустил вниз, прыгая через ступеньку и одной рукой придерживая висящий на шее стетоскоп, а другой сжимая рабочий планшет. Оставалось надеяться, что коллекция ручек, которыми были набиты его карманы, не высыплется по дороге. Бежать было недалеко, но все же Ной запыхался. К счастью, ему не пришлось выяснять, где находятся пострадавшие: едва он ворвался в отделение, как дежурный за стойкой замахал в сторону бокса № 4. Ной бросился туда, растолкав стайку парамедиков со скорой, направляющихся к выходу.

Пациент был в ужасном состоянии: сплошное кровавое месиво, конечности судорожно подергиваются, одежда, которую пришлось разрезать от шеи до живота, висит клочьями. Основные видимые травмы находились на голове: вместо правого глаза зияла дыра, глубокая рана начиналась посредине лба и скрывалась под волосами, в ней виднелись осколки кости и крошечные кусочки желтоватого мозгового вещества. Арнольд пытался качать воздух мешком Амбу, но раздавленная грудная клетка мужчины не позволяла проводить эффективную вентиляцию легких.

— Боже правый, — пробормотал Ной, напряженно обдумывая первоочередные действия, поскольку ситуация была критической.

Глава 6

Пятница, 7 июля, 13:40

Второй раз за сегодняшний день Ной толкнул распашную дверь и покинул хирургический блок. Утром, убедившись, что дела у новичков идут отлично, Ной уходил в приподнятом настроении. Сейчас настроение у него было просто превосходным, несмотря на помятый вид и заляпанный кровью операционный костюм. Он упивался неповторимым ощущением победы, которое ему давала хирургия — и,