Шарлатаны - Робин Кук Страница 41

отметил, что при поступлении в приемный покой младший ординатор не осмотрел опоздавшего на сорок минут пациента, поскольку занимался теми, кто явился вовремя. Правда, за сутки до госпитализации мистер Винсент, как того требуют правила, прошел полный медицинский осмотр. Ной не стал говорить ни о качестве самого осмотра, ни о том, что впоследствии документы подделали: в анамнезе, который видела Ава, не было ни слова о рефлюксной болезни.

Ной сделал паузу и оглядел аудиторию, надеясь, что кто-нибудь прокомментирует эту часть доклада — процедуру регистрации или поведение Брюса. Но зал молчал. У Ноя были опасения насчет Мейсона, который мог вмешаться, хотя по правилам конференции хирург, участвовавший в разбираемом случае, не делает заявлений, если только ему не задают конкретных вопросов. Главный ординатор даже боялся смотреть в его сторону, чтобы случайно не спровоцировать на реплики. Но, к счастью, доктор Мейсон тоже не проронил ни слова.

Ной перешел к подробному описанию проблемы, с которой столкнулись хирурги во время операции, что, в свою очередь, привело к необходимости перейти к открытой операции на брюшной полости.

— Прошу обратить внимание на этот факт, — подчеркнул Ной. — Для открытой операции потребовался переход от спинальной анестезии к общей. Далее при попытке интубации произошла массивная регургитация и аспирация содержимого желудка.

Ной снова сделал паузу, дав аудитории возможность в полной мере осознать услышанное. Они с Авой решили, что особенно важно отметить, какую прискорбную роль сыграло безответственное поведение пациента, — как раз на этом и настаивал доктор Мейсон.

Затем Ной описал первую остановку сердца и первую успешную реанимацию.

— Увы, период восстановления сердечной деятельности был кратковременным, произошла вторая остановка сердца, поскольку содержание кислорода в крови упало до критического уровня. В этот момент всем стало понятно, что пациент находится на грани смерти и единственный шанс спасти его — экстренно перевести на искусственное кровообращение.

Он не стал уточнять, что решение принимал в одиночку. Зато подчеркнул, что после подключения пациента к аппарату оксигенация быстро восстановилась, что позволило провести бронхоскопию и очистить легкие.

— К сожалению, — продолжил Ной, — даже при нормально функционирующих легких сердце запустить не удалось. Неоднократные попытки опытного кардиохирурга, которые он предпринимал в течение нескольких часов, результата не дали. Была констатирована смерть пациента. Почему сердце не запустилось, нам пока не известно. В соответствии с законом вскрытие производил судебно-медицинский эксперт, но заключение мы еще не получили.

Ротхаузер снова сделал паузу и обвел взглядом аудиторию. Люди сидели притихшие: цепь событий, описанная докладчиком, сложилась в единую картину, печальный финал которой всем был хорошо известен.

— Это поистине трагический случай, который потряс не только участников операции, но и всех сотрудников больницы, — с трепетом в голосе произнес Ной. — Многие из нас знали и любили мистера Винсента. И поскольку цель конференции по летальным исходам состоит в изучении опыта, думаю, нам следует учесть произошедшее и, во избежание повторения подобных трагедий, а также в память о мистере Винсенте, внести изменения в протокол предоперационных мероприятий, обязав медицинский персонал с особой тщательностью объяснять пациентам необходимость следовать установленным правилам, связанным с приемом пищи перед операцией, и последствия в случае их нарушения.

Не успел Ной договорить, как Марта Стэнли подняла руку, требуя дать ей слово.

— Не могу не согласиться! — заявила она и пустилась в долгие рассуждения о том, что при оформлении документов в приемном покое недостаточно просто пробежаться по списку обязательных вопросов и просмотреть карту пациента, как, к огромному сожалению, поступила и она, желая ускорить регистрацию.

Ной слушал и кивал на каждое слово. Ему хотелось подскочить к Марте и крепко ее обнять. Старшая сестра сделала именно то, на что рассчитывали они с Авой: кто-нибудь непременно начнет пережевывать вопросы, с которыми и так все согласны, расходуя время, отпущенное на обсуждение дела. Ной украдкой взглянул на часы. До конца конференции оставалось не больше трех-четырех минут. Он уже видел, как несколько человек, стоявших на самом верху, начали пробираться к выходу из аудитории. Ной позволил себе на мгновение встретиться глазами с Авой. Сделав вид, будто поправляет приколотый на груди бейджик, она незаметно показала ему большой палец. Ной кивнул.

Когда старшая сестра закончила свой монолог, поднялось сразу несколько рук. Ной узнал женщину, сидевшую справа от нее, — одна из подчиненных Марты, также работающая в приемном покое.

— Совершенно верно! — сказала женщина. — Более того, я считаю, что список обычных вопросов про аллергию, предыдущие операции и наркоз нужно расширить. Мы, к примеру, никогда не спрашиваем, страдает ли пациент рефлюксной болезнью, а ведь, как выясняется, это чрезвычайно важная информация.

— Безусловно! — Ной снова кивнул и указал на женщину, которая сидела в соседнем секторе и настойчиво тянула руку. Едва женщина заговорила, Ной вспомнил ее: Хелен Моран, медсестра, подходившая к нему после собрания новых ординаторов. Тогда Хелен загнала Ноя в угол своим вопросом о деле Брюса Винсента. Сердце у главного ординатора екнуло, поскольку он понял: сейчас произойдет именно то, чего они с Авой пытались избежать.

— Извините, доктор Ротхаузер, — начала Хелен, — но, по-моему, вы упустили один важный аспект в деле мистера Винсента. Разве произошедшая трагедия — не яркий пример того, насколько порочна практика конвейерной хирургии? Мистер Винсент находился в наркозе более часа — ни для кого в больнице это не секрет, — прежде чем доктор Мейсон появился в операционной, поскольку одновременно вел еще два случая. Это жестоко по отношению к пациенту. Мне кажется, если бы наша клиника отказалась от метода конвейерной хирургии, это стало бы своего рода данью памяти мистера Винсента.

И в тот же миг сонная тишина, окутавшая аудиторию, взорвалась множеством голосов. Люди выкрикивали что-то прямо с мест. Многие из собравшихся были знакомы со статьями на тему обоснованности конвейерной хирургии, которые появлялись последнее время в прессе, особенно в «Бостон глоуб». Общественность разделилась на два лагеря, за и против, но основная часть медиков выступала с критикой поточного метода.

— Доктор Ротхаузер, — перекрывая общий гомон, крикнула одна из сестер, — так это правда, что в операционной больше часа ждали хирурга?

Ной вскинул обе руки в попытке успокоить собрание. Он старался даже не смотреть в сторону Мейсона, сосредоточенно уставившись на верхние ряды амфитеатра.

— Пожалуйста, — начинал он несколько раз, наклоняясь к микрофону, — пожалуйста, позвольте мне объяснить.

Наконец голоса стихли, и люди приготовились слушать.

— Да, действительно, произошла задержка, — сказал Ной. — Однако…

Он хотел добавить, что это не повлияло на печальный исход операции, но его заглушил сердитый крик Хелен:

— Полагаю, час — это нечто посерьезнее простой задержки. Если бы такое произошло с кем-то из моих близких, я