Давид Павельев - Сыщики и экстрасенсы. Рассказы из сборника «Легенда сыска Терентий Русаков» Страница 5

– Всё это очень занятно, полковник. Только это исключительно ваш вымысел. Вам бы детективы писать.

– План убийства был составлен очень быстро, – звенящим металлом голосом продолжал Русаков. – Его подсказала сама жертва. У него было слишком слабое здоровье. Вы нашли Афиногенова – пьяницу с неуравновешенной психикой и стали манипулировать им, умело играя на его навязчивых идеях. Вы заставили его напугать Муравьёва на улице. Этого маленького толчка хватило, чтобы лёд тронулся. Далее вы на глазах десятка человек ловко разыграли комедию с получением письма, нарисованного вами же за несколько часов до этого, и последующим приступом. Этим вы убили двух зайцев: напугали Муравьёва и обеспечили себе алиби. И правда: кому пришло бы в голову, что отправитель – вы, в то время как вы сами якобы пострадали от такого же послания?

Разыгрывая приступ, вы незаметно сунули конверт в карман Муравьёва, который первым подбежал к вам, чтобы оказать помощь. Этим мистический эффект был в разы усилен. Представляю, в каком ужас пришёл Муравьёв, обнаружив письмо в своём пиджаке. Не удивительно, что удар сразил его тотчас же.

Потом Афиногенов продолжил ваше дело. По вашей задумке его должны были найти и задержать. После этого в вашей невиновности усомнился бы только сумасшедший. Но вы просчитались. Ваша лень, которая во многом и привела вас на преступный путь, послужила для вашего же разоблачения. Я заподозрил вас, сличив две «мёртвые головы»: одна вашей руки, другая нарисована Афиногеновым. Всё дело в том, что вам было совершенно без разницы, что нарисовано на этом листке. Чтобы не утруждать себя, вы просто ляпнули на бумагу две кляксы. Получилось что-то похожее на череп. А вот вашему последователю требовалось проявить гораздо больше художественных навыков. Он должен был постараться, чтобы нарисовать череп, похожий на ваш. Ну и, конечно, конфеты. Любовь к сладкому также способствовала вашему разоблачению.

Учёный, всё это время слушавший Русакова, уставившись на него налитыми тупой злобой глазами, вдруг залился наигранным хохотом.

– Ну и что? Что изменит ваша блестящая цепочка умозаключений? Допустим, вы докажете, что я нарисовал «мёртвую голову». Я отвечу, что это была всего лишь шутка, и никто меня ни в чём не обвинит.

– Спорить на стану: закон вас наказать не сможет. Но вы кое о чём забыли – о вашем открытии. Теперь весь мир узнает, что его автором был Муравьёв, а ваша «шутка» стала причиной его смерти. Все отвернутся от вас. Ваш прежний авторитет рухнет, как карточный домик, и пятно с репутации вы уже никогда не отмоете.

Эта перспектива заметно умерила его весёлость. Он побелел и затрясся, а тонкие губы судорожно зашевелились, бормоча проклятия в наш адрес.

– Чёрт вас принёс, Русаков… зазнавшийся ищейка…

Эксперт поднялся с места, я спрыгнул с подоконника.

– Не могу желать вам всего доброго, да и свидание у нас с вами вряд ли будет, потому счастливо оставаться, Вершинский.

Мы вышли из кабинета. Встретив в коридоре главврача, Русаков сказал ему:

– Как я и ожидал, профессор – ловкий симулянт. Но за ним всё равно нужно присмотреть. Того и гляди его хватит настоящий удар.

Доктор понимающе кивнул.

Когда мы вышли на улицу, я не удержался и воскликнул:

– Ну и негодяй! Это же было самое изощрённое убийство из всех, какие я знал!

– В самом деле, – согласился Русаков. – Я сомневался до последнего, даже когда подозреваемых уже не оставалось. Мне было очевидно, что Афиногенов здесь не причём. Был ещё ассистент Косяковский, который вёл себя несколько странно. Может быть, он и в самом деле был бы не прочь проучить профессоров, которые, по его мнению, относились к нему неподобающим образом. Но подобная многоступенчатая операция с отвлекающими манёврами – явно не его стиль. К тому же он вряд ли сумел бы манипулировать Афиногеновым. У него не хватило бы на это ни изобретательности, ни силы убеждения. Преступник явно был более опытным и изощрённым. К тому же Косяковский не был знаком с Афиногеновым: тот был уволен ещё до его появления. А настоящий преступник явно знал о навязчивой идее бывшего санитара. Значит, он тоже работал в институте микробиологии. Круг подозреваемых существенно сузился. Я был уверен, что Муравьёв не вытаскивал конверт из своего ящика. Я не зря привлёк твоё внимание к факту, что ему мало писали. Вероятность того, что Муравьёв прихватил конверт вместе с ворохом другой корреспонденции, исключалась. А тащить домой конверт без подписи, после того, как от такого же пострадал его ближайший коллега – в высшей степени опрометчиво. Сомнений не оставалось: письмо подсунули в карман пиджака. Это мог сделать кто-то из гостей фуршета у Вершинского. Круг подозреваемых сузился, и в нём оказался сам Вершинский. Но я долго отказывался верить в его виновность, пока не разобрался с шоколадными пятнами и рисунками Афиногенова.

– Блестяще!

– В сущности это было не очень трудно, – смущённо заметил Русаков. – Вершинский рассчитывал на то, что убийство замаскировано под всей этой мистической шелухой, а его не заподозрят, так как он сам пострадавший. Потому и допустил столько проколов, и факты оказались к нему безжалостны.

Вершинский всё-таки избежал наказания, но усилия Русакова не пропали даром. Муравьёв получил премию посмертно. Его имя увековечено в истории науки.

Подробности этого дела не были освещены в печати, так как истинная разгадка могла показаться куда произаичнее, чем многочисленные красивые версии и мистические домыслы.

Но я, натыкаясь в газетах на сообщения о необъяснимых таинственных событиях, всякий раз думаю, какое же преступление за ними скрывается? Но они ещё ждут своего детектива. Острый разум не упустит ни одного злодея даже в этом таинственном тумане.

Гнев идола

Позже Терентий Русаков скажет, что с этим делом его познакомила погода. И действительно, только силы природы смогли загнать знаменитого эксперта в сувенирную лавку Йога Рамачакранты.

В то утро стоял жуткий мороз. Русаков возвращался из букинистического магазина, который располагался в квартале антикварных и сувенирных лавок и где специально для него доставали редкие издания. Одет он был достаточно тепло, но в какой-то момент ему стало ясно, что он превратится в сосульку раньше, чем дойдёт до автобусной остановки. Потому он принял решение зайти в первую попавшуюся на пути дверь дабы согреться.

Это оказалась невзрачная дверь с пёстрой вывеской на незнакомом ему языке. Стоило Русакову переступить порог, как в нос тотчас же ударил запах благовоний. Оказалось, что это лавка индийских сувениров.

Прилавки были уставлены всевозможными фигурками многоруких божеств и священных животных. Помимо этого в лавке продавались баночки с разноцветными веществами, книги и брошюры, а также украшения из жемчуга и даже золота.

За прилавком восседал смуглолицый, довольно угрюмый субъект с большой головой, треугольной формы носом, тёмными густыми волосами, скрытыми под белоснежной чалмой. Его рот, довольно тонкий для индийца, был скривлён в высокомерной улыбке, а глаза закрыты. Он был абсолютно неподвижен, и оставался таким всё время, даже когда дверные колокольчики известили о появлении посетителя. Очевидно, его астральный дух пребывал далеко от тела.

Позади продавца высилась статуэтка, изображавшая человека с крупными чертами лица, поразительно напоминавшего его самого.

Русаков с интересом изучал ассортимент товаров, но его внимание ничего не привлекало. Выходить на улицу пока ещё не хотелось, и он решил пообщаться с продавцом, чтобы побольше узнать об этих экзотических вещах.

– Простите…

Индус открыл глаза и недовольно сверкнул ими в сторону столь назойливого посетителя.

– Наверное, я оторвал вас от чего-то важного, – улыбнулся Русаков.

– Ничего. Я привык.

Он говорил холодным, надменным голосом, отчётливо выговаривая каждую букву. Видимо, это давалось ему с трудом и оттого его речь не отличалась дружелюбием.

– У вас очень интересные товары.

– Спасибо.

– Они изготовлены в Индии?

– Да. Именно там.

– Эти предметы имеют какое-нибудь ритуальное значение?

– Да. Но для местного населения это всё равно обычные сувениры.

– Неужели? Не думал, что мы так невежественны. А вот это что? – Русаков указал на статуэтку за его спиной. – Мне приходилось бывать в Индии по долгу службы, но ничего подобного я там не встречал.

– Ничего удивительного. Второго такого вы и не увидите.

– К какой культуре он относится?

– Не важно. Всё равно он не продаётся.

Продолжать разговор было бессмысленно. Русаков почувствовал, что согрелся, и, хоть выскакивать на мороз так быстро не хотелось, он решил, что чем быстрее он покинет лавку, тем быстрее окажется дома.