Ренсом Риггз - Библиотека душ Страница 22

Эддисон откашлялся:

— Мне крайне неприятно прерывать вас, но нам действительно пора двигаться дальше.

Мы, слегка смутившись, разняли руки и продолжили путь. Вскоре бледные фигуры замаячили в тумане перед нами. Они толклись на улице, бродили между лачугами, которыми были облеплены края дороги. Мы замедлились, нервничая по поводу того, кто бы это мог быть, но другого пути вперед все равно не было.

— Подбородок вверх, спины прямо, — скомандовала Эмма. — Старайтесь выглядеть устрашающе.

Мы сомкнули ряды и двинулись в середину толпы. У людей вокруг нас были бегающие глаза и безумный вид. Они были все перепачканы сажей и носили какие-то драные обноски. Я нахмурился, изо всех сил стараясь произвести впечатление опасного типа. Они шарахались от нас как побитые собаки.

Здесь было что-то вроде городка из трущоб. Приземистые лачуги, собранные из неподдающегося огню металлолома. Крыши из кусков жести прижатые булыжниками и обломками бревен, обрывки брезента служили вместо дверей, если двери вообще были. Словно плесневелый грибок, проросший на костях сгоревшей цивилизации; едва различимая форма жизни.

По улице бегали куры. Какой-то человек, стоя на коленях у дымящейся дыры на дороге, запекал яйца на ее обжигающем жаре.

— Не приближайтесь к ним, — пробормотал Эддисон. — Они выглядят больными.

Я тоже так подумал. Об этом говорила и их ковыляющая походка, и их стеклянный взгляд. Некоторые носили грубые маски или мешки с узкими прорезями для глаз на головах, словно хотели спрятать изъеденные болезнью лица, или замедлить распространение недуга.

— Кто они? — спросил я.

— Понятия не имею, — ответила Эмма, — и я не собираюсь спрашивать.

— Осмелюсь предположить, что это те, кого не приняли нигде больше, — произнес Эддисон. — Неприкасаемые, переносчики чумы, преступники, чьи злодеяния считаются непростительными даже в Акре Дьявола. Те, кто избежал поимки, осели здесь, на самом дне, на самом что ни на есть краю странного общества. Изгои среди изгнанников из изгнанников.

— Если это край, — откликнулась Эмма, — значит, твари должны быть недалеко.

— А мы точно уверены, что эти люди — странные? — спросил я.

В них, казалось, не было ничего необыкновенного, кроме их убогости. Возможно, во мне говорила гордость, но я не мог поверить, что сообщество странных людей, какое бы деградированное оно не было, позволило бы себе жить в таком темном средневековье.

— Не знаю, и не желаю знать, — заявила Эмма. — Просто пойдемте дальше.

Мы шли, опустив головы и глядя прямо перед собой, делая вид, что нам неинтересны все эти люди, и надеясь, что они так же не проявят к нам интереса. Большинство сторонилось нас, но несколько человек шли следом, попрошайничая:

— Что-нибудь, ну хоть что-нибудь. Пипетку, пузыречек, — просил один, указывая на свои глаза.

— Пожалуйста, — умолял другой. — Нас не вставляло уже несколько дней.

Их щеки были изрыты оспинами и шрамами, как будто они плакали кислотой. Мне невыносимо было смотреть на них.

— Что бы вам не было нужно, у нас этого нет, — отогнала их Эмма.

Попрошайки отстали и остановились на дороге, злобно глядя нам вслед. Еще один нищий выкрикнул высоким дребезжащим голосом:

— Эй, ты! Мальчик!

— Игнорируй его, — пробормотала Эмма.

Я покосился на него, не поворачивая головы. Он сидел на корточках у стены, одетый в лохмотья, и указывал на меня трясущимся пальцем.

— Ты ж он? Мальчик! Ты ж ведь он, да? — он носил повязку на один глаз поверх очков и сейчас повернул ее наверх, чтобы разглядеть меня.

— Даааааааа, — протянул он с присвистом, и улыбнулся, обнажив черные десны. — Они ждут тебя.

— Кто?

Я больше не мог этого вынести и остановился перед ним. Эмма нетерпеливо вздохнула.

Улыбка нищего стала еще шире, еще безумнее.

— Пылевые матери и взрыватели узлов! Проклятые библиотекари и благословенные картографы! Всякий, кто является всеми! — он поднял руки и пал ниц в шутовском поклоне, обдав меня волной крепкой вони. — Ждут уже да-а-авным да-а-авно-ооо!

— Ждут чего?

— Перестань, — сказала Эмма, — видно же, что он ненормальный.

— Большое представление, большое представление, — продолжал нищий, его голос возвышался и опадал, как у зазывалы на ярмарке. — Самое большое, самое лучшее и самое последнее! Оно вот-вот начне-е-ется!

Странный холодок пробежал у меня по спине.

— Я не знаю тебя, и ты совершенно точно не знаешь меня, — я повернулся и пошел прочь.

— Конечно, знаю, — услышал я его голос. — Ты мальчик, который разговаривает с пустóтами.

Я замер. Эмма и Эдисон обернулись и изумленно смотрели на меня.

Я побежал обратно и подскочил к нему:

— Кто ты?! — прокричал я ему в лицо. — Кто тебе это сказал?!

Но он только хохотал и хохотал, и больше я ничего не смог добиться от него.

Мы поспешили ускользнуть, так как вокруг нас уже начала собираться толпа.

— Не оглядывайтесь, — предупредил Эддисон.

— Забудь о нем, — произнесла Эмма. — Он просто сумасшедший.

Я думаю, все мы знали, что тут было нечто большее, но это было все, что мы знали. Мы торопливо шагали в параноидальной тишине, наши мозги гудели от множества вопросов без ответов. Ни один из нас больше не заговорил о странных пророчествах нищего, чему я был только рад. Я понятия не имел, что они означали, и слишком устал, чтобы обдумывать это, и по тому, как волочили ноги Эмма и Эддисон, я видел, что и они на пределе своих сил. Но мы не разговаривали и на эту тему. Усталость стала нашим новым врагом, и назвать этого врага по имени означало бы придать ему сил.

Дорога впереди пошла под уклон, спускаясь в чашу, полную непроглядного тумана, и мы напрягли зрение, в попытке заметить какие-нибудь признаки моста тварей. Мне пришло в голову, что Лорейн, возможно, солгала нам. Может быть, и не было никакого моста. Может быть, она послала нас в эту яму, в надежде, что ее обитатели сожрут нас живьем. Если бы только мы взяли ее с собой, тогда мы могли бы заставить ее…

— Вот он! — воскликнул Эддисон, его тело превратилось в стрелу, указывающую куда-то вперед.

Мы изо всех сил пытались увидеть то, что увидел он (похоже, даже несмотря на очки, зрение Эддисона, было куда острее, чем наше), и после еще десятка шагов смогли кое-как различить в дымке, как дорога сужается и образует арку над чем-то вроде пропасти.

— Мост! — закричала Эмма.

Мгновенно забыв про усталость, мы бегом бросились к нему, поднимая ногами облачка черной пыли. Через минуту, когда мы остановились перевести дыхание, видимость стала лучше. Пелена зеленоватого тумана висела над пропастью. За ней проглядывались смутные очертания длинной стены из белого камня, а за ней виднелась высокая бледная башня, верхушка которой терялась среди низких облаков.

Вот она — крепость тварей. Была в ней какая-то тревожащая пустóта, словно перед нами предстало лицо с полностью стертыми чертами. В ее месторасположении тоже была какая-то неправильность, ее огромное белое здание и четкие линии странно контрастировали с выгоревшей пустошью, коей являлась Дымящаяся улица, как если бы придорожный торговый центр возник вдруг посреди битвы при Азенкуре[1]. Один взгляд на нее наполнял меня ужасом и решимостью, я словно чувствовал, как все разрозненные нити моей глупой и запутанной жизни сходятся в одной, невидимой за этими стенам, точке. Там находилось то, что я должен был сделать или умереть. Долг, который я должен был выплатить. То, перед чем все радости и страхи в моей жизни до этого дня были лишь вступлением. И если все в этом мире случается с какой-то целью, то моя цель находилась по ту сторону.

Рядом со мной смеялась Эмма. Я недоуменно посмотрел на нее.

— Так вот где они прячутся?! — выдала она в качестве объяснения.

— Похоже на то, — произнес Эддисон. — Ты находишь это смешным?

— Почти всю свою жизнь я ненавидела и боялась тварей. Я даже сказать не могу, сколько раз за все эти годы я представляла себе момент, когда мы, наконец, найдем их логово, их убежище. Я ожидала, как минимум, зловещий замок. Стены сочатся кровью. Озеро кипящей смолы. Но нет.

— Так ты разочарована? — спросил я.

— Ну да, немного, — она укоризненно указала на крепость. — И это лучшее, что они смогли построить?

— Я тоже разочарован, — произнес Эддисон. — Я надеялся, что с нами, по меньшей мере, будет армия. Но, судя по увиденному, она, пожалуй, нам не понадобится.

— Сомневаюсь в этом, — не согласился я. — Все что угодно может ждать нас за этой стеной.

— Тогда будем готовы к чему угодно, — ответила Эмма. — Что еще они могут бросить против нас, с чем мы до сих пор не сталкивались? Мы пережили пули, бомбежки, атаки пустóт… Суть в том, что мы, в конце концов, здесь, и после всех этих лет, что они преследовали нас и охотились на нас из засады, мы, наконец, принесем битву на порог к ним.