Птеродактили и Пушкин - Александра Николаевна Калинина Страница 14

– Значит, она у Вовки. С Юркой так же случилось. А мы его у Печенькина нашли. – Я хотел пошутить, чтобы все расслабились.

Но Лида посмотрела на меня так строго и языком поцокала. Ужас! Я потешный – на меня нельзя цокать.

– С телефонами постоянно что-то случается. Ну их! Я домофонам больше доверяю! – фыркнул Юрка и показал мне язык.

Мы целых семь раз набрали номер квартиры Марь Палны, а потом соседи пришли. Они открыли дверь в подъезд, а мы открыли дверь в квартиру классной руководительницы.

– В этом доме живут очень хорошие люди, – сказал я, хоть сам не верил, что где-то можно найти целый подъезд хороших людей.

– С чего ты взял? – Печенькин стягивал с себя сапоги.

– С того, – говорю, – что в доме с вредными соседями люди на ключ запираются. А здесь – нет.

Пушкин не взял пример с воспитанного Вовки. Он пробежался по всем комнатам прямо так – в грязной обуви.

– Никого нет. Даже моего пельменника.

Света с укором посмотрела на Александра Сергеевича:

– У вас сестра пропала, а вы – о еде. Хотите бутерброд? Нам некогда тут торчать. Надо Марь Палну в розыск подавать.

– Может, пельменник – это посуда такая. Для варки пельмешек. И вообще, как ты с учителем разговариваешь? – сказал Вовка.

Телефон Пушкина несколько раз сделал «буль». Это ему сообщения пришли.

– У родителей их нет. – Александр Сергеевич беспокоился всё больше. – И в кружке рисования – тоже. Вот, её лучшая подруга Вика пишет: «Сегодня мы с ней не виделись».

Я уже почти придумал гениальные версии, где может пропадать Марь Пална вместе с маленьким сыном, но тут Шерлок такое сказал…

Он стоял посреди прихожей и держал в руках книгу. Знакомую. Ту самую, в которую про динозавров нам пришлось дописывать самим.

Лида поморгала, протёрла глаза кулаками. Как будто думала, что от этого Шерлок с уликой куда-то исчезнут. Но фокус не удался. Крутиков-младший молча смотрел на нас. А мы – на него.

– Этому должно быть объяснение. – Пушкин как будто паузу отключил, и мы снова смогли двигаться и разговаривать. – Надо искать свидетелей. Или остаться здесь и ждать.

Эх, а ещё поэт, думаю. Никакой фантазии! Мог бы придумать план получше. Но тут я вспомнил, что он рифмовать не умеет. Так что спасти Марь Палну могли только мы – детективы, которые всё время что-то изобретают.

* * *

Мы решили оставить учительнице письмо в каждой комнате и на всех зеркалах. Это чтобы наверняка. Если появится дома – сразу даст о себе знать. Иначе мы сойдём с ума, а Пушкин поседеет. Так и написали.

Выходим во двор, а там – тётенька весёлая с маленькой собакой. Знаете, есть такие пёсики ростом с кота. Их нужно в шубы одевать, чтобы они не мёрзли. Идеальные модели для Юрки и его звериной одежды!

– Пуся! Пуся! Умница. – Я так и не понял, за что тётенька хвалит собаку. Наверное, за то, что она не лаяла на нас.

Пушкин как закричит радостно:

– Вика!

Но меня не проведёшь:

– Это Пуся, – говорю.

– Молодой человек, кто так к женщинам обращается, – возмутился Александр Сергеевич.

Мне очень стыдно стало! Такое ляпнул! Я просто думал, что учитель собачке радуется, а не её хозяйке. Это же ло-гич-но!

– Виктория, привет! – Пушкин присел рядом с пёселем, но смотрел на девушку.

Со стороны казалось, что он стоит в своём пальто на одном колене и заглядывает этой тётеньке не в глаза, а сразу в душу. Мой папа в душу не верит. Только в науку! Но тогда получается, что мы смотрим человекам не в душу, а в мозг. Бррр. Хорошо, что собака залаяла и вернула меня в реальность.

Чувствую, а реальность-то неожиданная. В ней синоптики перестали ошибаться. Обещали, что после обеда похолодает, и не обманули. Я первый раз в жизни обиделся, что погодные предсказатели не соврали.

Повалил снег, противный, как домашняя работа по технологии. Вы скажете: Андрей, что противного в технологии? А что хорошего в скручивании Эйфелевой башни из проволоки в два часа ночи? Мы с родителями втроём еле справились.

Вот бы тому, кто сочинил это задание, своего предсказателя. Он бы объявил примерно как в прогнозе погоды: «Завтра ожидается невыполнение домашнего задания по строительству башни из проволоки, местами возможны бессонные ночи самых отчаянных семей. Температура за окном… Нет, температура у родителей тридцать девять градусов. Потому что нервы. Атмосферное давление не передаём, у мам и пап оно повышенное или пониженное. Возмущён не только геомагнитный фон, но и вся семья».

Если бы такой умный человек рассказал всю правду, наш учебник переписали бы полностью, а не начинали задания со слов «вместе с родителями…» или «попроси родителей». Дедушка ходит и радуется: «а я не твой родитель, мне хорошо». Но потом ему становится жалко маму с папой, и дед делает со мной домашнюю работу. Потому что папа на работе не всегда может помогать мне учиться, а маме ещё готовить надо, убираться. Папа возвращается, видит, что его жена устала, и давай вместе с ней мыть-чистить. Когда-нибудь они затрут пол до дыр. Тогда ко мне придёт Марь Пална и скажет: вот тебе задание по технологии, всё утро с семьёй укладываете новый ламинат. А я отвечу, что не могу, я вообще ничего не успеваю, потому что мама записала меня в два новых кружка. Точно же! Меня и в самом деле записали в два кружка. Скоро пойду на первое занятие по актёрскому мастерству. Хорошо, что я про него вспомнил! Потому что сразу же и про рисование подумал!

– А это вы сегодня Марь Палну с её сыном на кружке не видели? – спрашиваю я у тёти.

Пушкин повернулся ко мне:

– Если моей сестры на занятиях не было, то её вообще никто не видел.

– Это не её, это меня не было, – заулыбалась хозяйка собаки. – Мой Пуся плохо себя чувствовал, пришлось к ветеринару ехать.

– А как же ваш ребёнок? – возмутился Вовка. – Он что, занятие прогулял и теперь будет неправильные картины писать? Вот и доверяй людям. И после этого кто-то удивляется, что я не очень музеи люблю.

– Ничего он не пропускает, – обиделась тётя и притянула пёселя поближе к себе, подальше от Вовки. – Его моя соседка в кружок отвела. У них сегодня после рисования бабочек, мастер-класса иллюстратора и чего-то там ещё… Я в этом плохо разбираюсь…

– Я