Вера Погребинская - Социально-экономические проблемы России второй половины XIX – начала XX века. Учебное пособие Страница 11

1. Рост крупной промышленности в России в конце XIX в. был вызван искусственными средствами.

2. Поскольку капитализм в России уже налицо, то способ его внедрения становится второстепенным вопросом, так как капитализм сам образует свой внутренний рынок.

3. Однотипность данного процесса с Западом не означает его тождества. Различие уровней развития капитализма в промышленности и земледелии, свойственное всем странам России, выступает в специфической форме несовпадения промышленной революции и социального переворота в деревне.

4. Если капитализм просуществует достаточно долго, то он непременно вызовет аграрную революцию.

5. Потрясение, произведенное этим переворотом, в России может оказаться гораздо более сильным, чем где бы то ни было.

Несогласие М. Гефтера с Ф. Энгельсом заключалось в том, что Гефтер подчеркивал неясность границ переходного периода. Если исходным пунктом служит крупная промышленность, то обстоятельства ее развития должны сблизить, соединить общественно-экономический переворот в пореформенном городе и деревне. Происходит же нечто иное, не поддающееся однозначной характеристике. Развитие рыночных связей деревни, по мнению М. Я. Гефтера, нельзя однозначно отнести за счет прогресса капитализации деревни. Крестьянин, будучи весь в долгах, продавал хлеб за счет урезывания собственных нужд. В подавляющей массе его хозяйство оставалось – с позиций внутренней структуры отношений – патриархальным, натуральным. Подстегиваемый извне капитализмом процесс втягивания крестьянства в товарное обращение резко опережал по масштабам и срокам переход к товарному производству. Но специфично не само опережение. Специфично, что оно усугублялось существованием помещечьего хозяйства (в дискуссии использовалось понятие «латифундия»). Связь между латифундией и крестьянским наделом – определяющая особенность аграрного строя России. Потому и правомерно понятие «крепостнический уклад», что в него входит не только крупное помещичье хозяйство, но и патриархальное хозяйство кабальных арендаторов. Кабальность арендаторе в, их зависимость от помещика вносили специфичность в социальную картину пореформенной деревни. Простое имущественное неравенство внутри патриархальных союзов, некапиталистическое по своей природе, форсировалось капитализмом. Если, с одной стороны, оно переходило в буржуазные отношения, то с другой – в преобладающей массе случаев застревало на стадии разорения и пауперизации миллионов. Отсюда возникновение армии людей наемного труда и одновременно аграрного перенаселения. Вывод М. Гефтера, противоречивший официальной доктрине, заключался в утверждении, что «смешанность», «гибридность» – не только момент капиталистического развития России, но и тип его. Новое (капитализм) еще не осилило старое (крепостничество, патриархальность, азиатский деспотизм), потому что старое оказалось способным ассимилировать новое, превращать его в источник своего развития. Если капиталистические элементы деревни были относительно локализованы, то крепостнический уклад являлся фактически всероссийским[18]. Крепостнический уклад способствовал формированию как бы «перевернутой» в сравнении с Западом структуры воспроизводства. То, что на Западе венчало здание капитализма – строительство железных дорог, – в России, напротив, было одним из его стимулов, но одновременно питало и крепостнический уклад. Наряду с принудительной товаризацией, железные дороги выравнивали местные хлебные цены, повышая их до уровня потребительских центров, что» в свою очередь, способствовало росту отработок и удорожанию голодных ссуд. Как писал А. И. Энгельгард в письмах из деревни, «дорог хлеб – дешев труд – мужик бедствует – такова помещичья политэкономия».

Взаимодействие крепостнического и капиталистического укладов в России определило общую хозяйственную обстановку, в которой функционировал промышленный капитал. В ходе дискуссий 60–70-х годов Ю. Нетесиным была предпринята удачная попытка определения типов воспроизводства промышленного капитала. Первый тип – смешанный, представляющий слияние чисто капиталистического накопления с первоначальным. Кругообороты капиталов первого типа осуществлялись в основном через массовый рынок, сохраняющий в значительной степени докапиталистическую структуру, монополизированный в самых грубых формах местным торгово-ростовщическим капиталом. Этот тип капитала функционировал в основном в группе «Б» промышленности, его формирование проходило в системе различных уровней предпринимательства – от работы на дому до крупнофабричного производства. Но на всех уровнях предприниматель соединял функции прямой эксплуатации наемных рабочих с торгово-ростовщическими операциями. Расширенное воспроизводство данного типа осуществлялось не только за счет использования прибавочного труда «самостоятельного» товаропроизводителя, но и за счет необходимого труда. Капиталы, функционирующие в этой группе, обладали своеобразной монополией, доходы которой обеспечивали «русскую сверхприбыль» в основном не за счет силы концентрированного капитала, а за счет накопленной веками торгово-промышленной информации. Суть ее заключалась в знании чрезвычайно пестрых местных хозяйственных условий, приемов и материальных средств «дикой» торговли у миллионов оптовиков, мелких и мельчайших торговцев.

Второй тип воспроизводства – чисто капиталистический, не соединенный непосредственно с ран некапиталистическими методами эксплуатации. Капиталы, обеспечивающие воспроизводство данного типа, функционировали в основном в отраслях тяжелой промышленности, их кругооборот проходил на рынке, организованном в большей части по-капиталистически. Существование этого типа обеспечивалось в значительной степени широкими связями с иностранными финансово-промышленными группами, использованием выгод международного разделения труда, НТП. Но «чистота» воспроизводства второго типа была весьма относительной. Даже самые развитые формы промышленно-финансового капитала должны были на массовом рынке вписаться в систему оптовой полуфеодальной торговли, существующей на грабеже самостоятельных производителей[19].

Для понимания реалий функционирования типов воспроизводства представители «нового направления» исследовали специфику региональной экономики Российской империи. Фактический материал по Средней Азии и Казахстану (П. Г. Галузо), Уралу (В. В. Адамов, П. В. Ольховая), Белоруссии (В. В. Тимошенко) и его осмысление в рамках методологии «нового направления» привели исследователей к выводам, противоречащим сложившейся теории. Подобные выводы заключались в том, что Россия, не пройдя в классическом виде стадии совершенной конкуренции (или находясь в ней незначительное время и крайне неравномерно в различных регионах), вступила в монополистическую стадию, которая значительно отличалась от подобного состояния на Западе. Вынужденные пользоваться сложившейся терминологией и используя понятие «монополистический капитализм», так как оно вошло в ленинские работы, представители «нового направления» показали его иное, чем на Западе, содержание для России. На основе исследования региональной экономики представители «нового направления» пришли к методологически важному выводу о том, что необходимо различить воздействие монополистического капитализма и военно-феодального империализма на местные уклады. Если до исследований «нового направления» между монополистическим капитализмом и военно-феодальным империализмом ставился знак равенства, что во многом вытекало из ленинских исследований, то представители «нового направления» развели эти понятия. Научная сессия в Ленинграде по исследованию особенностей капитализма в России в 1961 г. в качестве итога работы предложила качественно новое определение империализма в России. Во-первых, следует различать смысл понятий «военно-феодальный империализм» и «монополистический капитализм». Неверно использовать первый термин для характеристики особенностей монополистического капитализма в России. Во-вторых, следует разграничить такие понятия, как «особенности империализма (монополизма) в России» и «особенности экономики России периода империализма». Империализм – лишь часть капиталистического уклада; громадные остатки феодально-крепостнических отношений, основу которых составляет крупнейшее латифундиальное землевладение, не являются особенностью империализма в России – они составляют особенность экономики России периода империализма. Вместе с тем наличие подобных особенностей определяло коренные условия, в которых развивался капитализм в России. Иными словами, распространение капиталистического уклада вширь по Российской империи методами военно-феодального империализма, взаимодействуя с феодально-крепостническими отношениями, породило специфические черты монополистического капитализма в России. В ходе исследования проблемы взаимодействия монополистического капитализма и военно-феодального империализма возникает трактовка положения России в начале XX в. как своеобразной модели тогдашнего мира.