Мальчик, птица и гробовщик - Матильда Вудс Страница 13

– Уже несу, Альберто, – откликнулся продавец варенья Чирилло. Он снял с полки большую банку, обернул ее красной лентой и протянул гробовщику. Альберто, в свою очередь, протянул ему три медные монеты.

– Нет-нет, – сказал Чирилло. – Я дарю тебе эту баночку.

– Но я настаиваю. – Альберто положил монеты на прилавок.

– А я настаиваю еще больше, – ответил продавец варенья. Он взял монеты и положил их на крышку банки, затем протянул все гробовщику.

– Но почему? – спросил Альберто. Он решительно ничего не понимал.

– Когда умерла моя матушка, у нас хватало денег только на гроб из паучьего дерева, – объяснил Чирилло. – Но ты, Альберто, сделал ей гроб из тополя. В благодарность за это я отдам тебе любое варенье в своем магазине совершенно бесплатно.

Альберто ожидал, что уж клубничный джем точно пробудит Тито. Но, увы, мальчик не шелохнулся, как и после трехслойного пирожного и мятных конфет.

Время шло, и Альберто начал бояться, что не сумеет предотвратить неминуемую смерть Тито. Гробовщик уже задумался о том, не снять ли с него мерки для гроба, но всякий раз, стоя над мальчиком с рулеткой в руках, он не мог заставить себя сделать это. К счастью, через двенадцать дней после того как Альберто, пробираясь сквозь снег, принес к себе хрупкое тело Тито Бонито, мальчик пришел в себя.

– Тито! – вскричал Альберто. Он быстро отвел дымящуюся миску от бледного лица мальчика. – Ты очнулся! – Он не верил своим глазам. Ему удалось. Он спас Тито Бонито.

Мальчик посмотрел на Альберто, потом повернулся к миске. Он сделал глубокий вдох и произнес свои первые за двенадцать дней слова.

– Это шоколад? – хрипло спросил он.

Альберто засмеялся.

– Да, это шоколадный пудинг. Я сделал его сам по рецепту своей жены. Он еще теплый, а к нему есть сливки. Будешь?

Альберто помог Тито сесть. Когда мальчик оперся о подушки, Альберто влил немного пудинга ему в рот. Тито проглотил, закашлялся, подавился и сделал еще один глоток.

– Восхитительно, – сказал он с перепачканным шоколадом лицом и широкой улыбкой.

Когда мальчик съел весь пудинг, Фиа стала подчищать миску клювом. За те двенадцать дней, что Тито лежал без сознания, она очень выросла и была уже размером не с воробья или сороку, как раньше, а даже больше ястреба.

Тито огляделся.

– Где я? – спросил он.

– У меня дома.

– Я раньше никогда не видел эту комнату.

– Потому что она на втором этаже. Когда-то здесь жили мои дети. Но если хочешь, теперь эта комната твоя. Оставайся здесь сколько пожелаешь.

Первая сказка на ночь для Тито

Тито не верил своему счастью. У него никогда не было своей комнаты, и хоть в этой было полным-полно чужих вещей – пыльных книг, самодельных кукол и деревянных лошадок, он считал ее лучшей в мире.

По мере того как зимние дни становились все холоднее и темнее, его новый дом делался только теплее и ярче. Съев массу шоколадных пудингов, рыбных рагу и целый пакет мятных конфет, мальчик окреп настолько, что уже мог ходить, и теперь целыми днями исследовал комнаты в доме. Он заглянул под каждую кровать, открыл каждый шкаф и изучил все до единого инструменты в мастерской Альберто. Единственное, чего он избегал, это окон.

Тито не хотел, чтобы его увидели, и Альберто, хотя до сих пор не понимал такую скрытность мальчика, предупредил его об угрозе, исходившей из соседнего дома.

– Будь осторожен, – сказал он однажды, когда Тито сидел на кухне и завтракал. – По соседству с нами живут две старые сплетницы – сестры Клара и Роза, которые обожают посудачить. Они рассказывают все каждому встречному и поперечному и если проведают, что ты здесь, то к обеду об этом будет знать весь город.

Тито отнесся к предостережению очень серьезно. Оставив недоеденную кашу на столе, он поднялся наверх, принес старые простыни, а потом до конца дня разрывал их на куски и занавешивал ими все окна в доме.

Альберто наблюдал за тем, как темнеют комнаты в его доме, и внутри у него зарождалось нехорошее предчувствие. Тито не просто беспокоился, что его могут увидеть. Он до смерти этого боялся. Но почему?

Хотя для того чтобы протопить весь дом, вполне хватило бы и одной дополнительной печки, Альберто зажигал все. Поэтому, несмотря на занавешенные окна, комнаты ярко светились, а из четырех труб на крыше уносились в небо веселые облачка дыма, словно подавая сигналы другим землям.

Тито, конечно, отказывался ходить с Альберто в город, но время от времени выбирался во двор, когда Роза с Кларой отправлялись за покупками, или поздними вечерами, когда сестры-сплетницы уже храпели в своих постелях, словно товарные поезда. Позже он обычно сидел около огня в своей комнате, а Альберто читал ему книги.

До того как Тито Бонито попал в дом гробовщика, никто никогда не читал ему книжки. Поэтому он очень тщательно выбирал свою первую историю. Он снял с полки все книги, которые были в его комнате, и начал по очереди их пролистывать. Мальчик рассматривал картинки на обложке и внутри, а также странные слова, покрывавшие страницы. Наконец он принял решение.

– Можешь почитать мне вот эту? – спросил мальчик Альберто. Он поднял толстую книгу в тканевом переплете с изображением огромной горы на обложке.

– А, – сказал Альберто. – «История Изолы». Любимая книга Анны-Марии. Но она очень длинная, – предупредил он Тито. – На нее уйдет много вечеров.

– Ничего страшного. – Мальчик передал книгу Альберто. – Поэтому я ее и выбрал.

Гробовщик взял книгу и откашлялся.

– Хорошо, – сказал он, надевая очки для чтения и впервые за тридцать лет открывая пыльные страницы.

Давным-давно жил знаменитый исследователь, которого при рождении назвали Джованни Моретти, но все знали его как Гио. Ребенком Гио искал деревья, на которые еще никто не залезал, и взбирался на них. Став постарше, он смотрел на бурные реки, которые еще никто не переплывал, и сам отправлялся в путь. Потом, когда Гио вырос, но пока не постарел, он стал искать горы, на которые еще никто не поднимался, и восходил на них. Он был величайшим исследователем в мире, а свое главное открытие сделал в тридцать три года.

Гора, на которую Гио решил взобраться утром в свой тридцать третий день рождения, снизу выглядела ничем не примечательной. Но когда он добрался до вершины, то его взору предстали настоящие чудеса.

Туман словно развеялся морозным зимним утром, и Гио увидел гору такой, какой она была на самом деле. Деревья на этой горе были не