Сергей Шокарев - Гоголь в Москве (сборник) Страница 13

А. С. Хомяков, поэт и философ, ставший в дальнейшем одним из наиболее видных идеологов славянофильства, был горячим поклонником дарования Гоголя. Мемуары современников отмечают его дом как один из тех центров литературной и художественной Москвы, где Гоголь проводил многие вечера. В 1839 году А. С. Хомяков еще жил в доме отца (Петровка, № 3). Дом этот сохранился лишь частично в правой своей части; левая капитально перестроена. Отметим, что здесь же, у Хомякова, 24 октября 1826 года было торжественно отпраздновано с участием Пушкина, Мицкевича, Баратынского, Веневитинова и других основание журнала «Московский вестник».

Д. Н. Свербеев вошел в историю литературной Москвы своим много лет существовавшим салоном. Писатели, почти не имевшие возможности печататься, лишенные свободного обмена мыслями через журналы и книги, искали творческого общения в литературных салонах и кружках. 30-е и 40-е годы явились временем их наибольшей популярности и развития. И вечера Свербеева, подобно вечерам Елагиной, привлекали к себе представителей различных группировок и поколений: А. Тургенева и Чаадаева, Пушкина и Гоголя, Герцена и Грановского, Аксаковых и Языкова. В 1839 году Свербеев жил на Страстном бульваре, в доме № 6[14].

О литературных собраниях у А.П. Елагиной мы уже говорили выше. Но этой зимой она жила не в своем доме в Хоромном тупике, а вместе с сыном от первого брака П.В. Киреевским. Последний в 1838 году отвозил за границу для лечения своего друга – больного поэта Н.М. Языкова и, вернувшись весной 1839 года, жил первоначально в доме Савич у Арбатских ворот. Дом этот не сохранился; он помещался на территории недавно разбитого сквера впереди нынешней станции метро. Затем Киреевский приобретает себе дом на Остоженке (Метростроевская, № 19)[15]. Возможно, что встречи его с Гоголем происходили и здесь. В «Воспоминаниях» Ф.И. Буслаева имеется весьма красочное описание как самого владения, так и той обстановки, в которой жил П. В. Киреевский. «Дом был каменный, двухэтажный, старинный, с железной наружной дверью и с железными решетками у окон нижнего этажа, как есть крепость… он стоял в тенистом саду, запущенном, без дорожек. На улицу выходила эта усадьба только сплошным забором с воротами… Петр Васильевич занимал верхний этаж… Мебели всего было – ветхий диван у глухой стены, придвинутый к окну, а против него у другого окна большая деревенская коробья, запертая висячим замком… Меня очень интересовала эта бабья коробья под замком… «Так я вам не говорил? – сказал он в ответ: – а здесь хранятся народные песни, былины и духовные стихи, которые много лет я собирал повсюду, где случалось бывать… Вот эту пачку дал мне сам Пушкин и при этом сказал: «Когда-нибудь от нечего делать разберите-ка, которые поет народ и которые смастерил я сам»3.

Николай Михайлович Языков

О посещении А.П. Елагиной в доме Савич Гоголь упоминает сам. В письме к сестре из Вены от 7 августа 1840 года он называет адресом Елагиной именно этот дом 4. О том же свидетельствует и его шутливое письмо от 26 июня к Авдотье Петровне, очевидно, в последние дни пребывания Гоголя в Москве временно выехавшей за город. «Каждый день я наведывался к Арба(тским) воротам, к дому, внизу которого живет башмачник, носящий такую грациозную фамилию, не приехали ли вы и когда вы будете в город, и всякий раз слуга, выходивший отворять мне дверь, встречал меня тем же ответом… Этот слуга и сертук его выучены мною наизусть, так что я знаю даже, где пятно на нем и которой пуговицы не достает»5. Остается невыясненным, почему А. П. Елагина, имевшая в Москве собственный дом, жила эту зиму на наемной квартире.

В августе 1839-года в Москву приезжал В. А. Жуковский для участия в торжественном открытии памятного монумента на Бородинском поле. Гоголь часто встречался с ним и, как свидетельствует К. С. Аксаков, «читал Жуковскому у Елагиных»6. В № 68 от 26 августа, «Московских ведомостей» Жуковский помечен остановившимся в городской части. В ее территорию входил и Кремль, где Жуковскому, как лицу близкому к императорскому двору, могла быть предоставлена квартира, на которой, вероятно, бывал у него Гоголь.

Надо полагать, что в этот приезд бывал Гоголь и у Н. Ф. Павлова, принявшего участие в 1837 году в складчине москвичей-писателей, чтобы выручить Гоголя из тяжелого безденежья за границей. Дом Павлова, получившего известность своей книгой «Три повести», и его жены, поэтессы Каролины Павловой, был также одним из центров литературной жизни Москвы тех лет. Их «четверги» обычно собирали многочисленных посетителей. В оживленных творческих спорах здесь просиживали до глубокой ночи Герцен, Грановский, Чаадаев и их противники К. Аксаков, Киреевские, Хомяков, Шевырев. Здесь прощался с литературной Москвой, уезжая во вторичную ссылку весной 1840 года, М. Ю. Лермонтов. Павловы жили на Рождественском бульваре, в доме № 14, который в начале 1870-х годов подвергся значительной перестройке.

И. И. Панаев, вспоминая о своем пребывании в Москве в 1839 году, говорит, что «…у постели тогда больного Н. А. Мельгунова… довольно часто собирались по вечерам: Шевырев, Хомяков, Павлов, Константин Аксаков и другие»7, – то есть круг московских литераторов, наиболее связанный с Гоголем. Н. А. Мельгунов, автор ныне забытых рассказов и крупный музыкальный критик, приятель М. И. Глинки, был в дружеских отношениях со многими писателями. Его литературные вечера собирали много участников8. Знакомство его с Гоголем было довольно близким. Еще до возвращения Гоголя в Москву – осенью 1839 года – В.Ф. Одоевский и А.А. Краевский пытаются через Мельгунова привлечь Гоголя к сотрудничеству в петербургских «Отечественных записках»9. Мельгунов был в числе приглашаемых на известные именинные обеды Гоголя. Естественно предположить, что и Гоголь посещал вечера Мельгунова. Последний в эти годы жил в доме Загоскина (однофамилец писателя) на Зубовском бульваре (дом не сохранился; владение Загоскина занимало часть нынешнего дома № 31–33).

Тимофей Николаевич Грановский

Здание Московского благородного университетского пансиона, где жил Т.Н. Грановский (Тверская улица, 7). Акварель Б.С. Земенкова

В этот же приезд Гоголь знакомится с Т.Н. Грановским, который в начале 1840 года писал Н. В. Станкевичу: «Гоголь здесь давно: я его вижу раза два в неделю: он был у меня…»10. В это время Грановский жил на казенной квартире в доме Московского университетского благородного пансиона. Это колоссальное по пространству здание, состоявшее из ряда архитектурно увязанных между собою отдельных построек, находилось на нынешней улице Горького, на месте дома № 7. Сломано оно было лишь в 1913–1914 годах. Однако империалистическая война, а затем революция задержали постройку на этом месте уже возводимого доходного дома. В 1927 году здесь было воздвигнуто здание Центрального телеграфа.

Очевидно, к этому же времени относится знакомство Гоголя с композитором А. Н. Верстовским, с 1824 года занимавшим должность инспектора репертуара московских театров. Об их последующем сближении свидетельствует письмо С. Т. Аксакова к Гоголю от 6 февраля 1843 года, в котором говорится, что «Верстовский… вас обнимает»11. В недавно обнаруженном дневнике литератора Н. А. Маркевича имеется следующая любопытная запись: «(Москва) Генварь 1840, 23. Знакомство с Верстовским… Разговор с Гоголем… Собирались с Верстовским писать оперу «Страшная месть». 24… Толкование о будущей опере: «Страшная месть»… Я пишу либретто, Верстовский – партитуру»12. Замысел Верстовского остался неосуществленным, но он интересен как первая попытка оперного освоения произведений Гоголя, сопровождавшаяся, надо полагать, консультацией самого писателя. Верстовский в эти годы жил в Староконюшенном переулке, в доме № 24 (дом не сохранился). В № 1 «Отечественных записок» за 1840 год была напечатана большая статья переехавшего в Петербург Белинского – «Горе от ума», в которой значительное место было уделено разбору «Ревизора». В ней великий критик подробно анализирует образы комедии, указывает, что ее героями являются живые люди, «выхваченные» из окружающей действительности. Белинский считал, что Гоголь, своей комедией изображая отрицательные стороны этой действительности и вынося ей суровый приговор, выводил русскую драматургию на путь социальной тематики.

Внимательно следивший за творческим развитием Гоголя Белинский с живым интересом ждет известий из Москвы о том впечатлении, какое произведет его статья на Гоголя. 10 января он обращается к К. Аксакову: «…уведомь меня тотчас же, какое произведет впечатление статья о «Горе от ума» на Гоголя… во всяком случае не церемонься: надо все знать… Поклонись от меня Гоголю и скажи ему, что я так люблю его, и как поэта, и как человека»13. 14 марта, узнав об одобрительном отзыве Гоголя, он радостно пишет В. П. Боткину: «Гоголь доволен моею статьею о «Ревизоре», говорит, многое подмечено верно. Это меня обрадовало»14. Статья Белинского о «Горе от ума» оказала большое влияние на Гоголя. Ряд положений критика был им использован при защите своей комедии; в частности, известное утверждение Гоголя о том, что честным лицом в комедии является «смех», было уже развито в этой статье Белинским.