Секретов не будет - Илья Миронович Шатуновский Страница 21

Сейчас правительство независимой страны всячески поощряет развитие рисового производства. Ведь рис — основной продукт питания жителей. Правительство делает сейчас все, чтобы обеспечить стране экономическую независимость. А для этого необходим мир. Правительство Соломона Бандаранаике решительно воспротивилось попыткам капиталистических государств превратить остров в военную базу. В столице государства — Коломбо — работала сессия Всемирного Совета Мира, которая осудила агрессивные происки империалистических поджигателей войны.

Где бы мы ни бывали на острове, повсюду нам доводилось слышать о премьер-министре Бандаранаике как о государственном деятеле, много сделавшем для укрепления независимости страны, для развития дружеских отношений со всеми миролюбивыми странами.

Вот почему мы все с такой радостью ожидали встречи с С. Бандаранаике.

Рабочий кабинет премьер-министра находится в здании парламента, фасад которого выходит к берегу океана. Некогда в этом здании обитал английский генерал-губернатор.

Ровно в назначенный час к нам вышел секретарь и объявил, что премьер-министр просит нас зайти.

Бандаранаике встречает нас у дверей и приглашает садиться к столу. Это невысокий живой человек, одетый в белый сингальский костюм. Говорит он резко, выразительно. При этом внимательно смотрит на собеседника сквозь очки. Взгляд его острый, проникновенный.

Полное имя премьер-министра — Соломон Уэст Риджуэй Диас Бандаранаике. Ему сейчас пятьдесят восемь лет. По образованию он юрист. В молодости окончил университет в Англии, вернулся на родину и посвятил себя политической деятельности.

— Хотя мы уже десять лет назад получили независимость, — говорит, раскуривая трубку, Бандаранаике, — только недавно страна встала на путь экономической независимости. Раньше хозяйство велось так, как это было характерно для времен колониального режима. Поэтому некоторые другие азиатские страны, завоевавшие независимость примерно в то же время, что и мы, добились несколько больших успехов.

Премьер-министр рассказывает о задачах, которые стоят перед страной. Прежде всего нужно увеличить производство чая, каучука, кокосового ореха и других продуктов, идущих на вывоз. Одновременно нужно обеспечить страну собственным продовольствием, и прежде всего рисом. Развертываются ирригационные работы. На больших реках возводятся гидросооружения. Они дадут воду и электричество для орошения засушливых земель. За счет расчистки джунглей будут увеличены и посевные площади.

Правительство отпускает много средств на развитие промышленности, и в первую очередь такой, которая перерабатывает местное сырье.

— Все это мы только начали осуществлять. Поэтому реальных результатов можно ожидать лишь через некоторое время. Но первые шаги уже сделаны, — говорит премьер-министр.

Разговор заходит о внешней политике страны.

— Мы считаем, что все народы должны быть свободными и каждый народ вправе сам решать свою судьбу, — отмечает Бандаранаике. — Наша страна не примыкает ни к каким военным союзам и стремится поддерживать добрые отношения со всеми государствами. Мы ценим дружбу Советского Союза, хотим развивать экономические, политические и культурные связи с социалистическими странами.

Долго еще длится наша чистосердечная дружеская беседа.

В заключение я прошу премьер-министра сказать несколько слов советской молодежи.

— Я слышал много хорошего о юношах и девушках вашей страны и с удовольствием напишу им свои пожелания, — улыбается премьер-министр.

Его автоматическая ручка быстро бегает по чистому листу:

«Между СССР и моей страной установились теперь дружеские отношения. Я желаю сотрудничества между нашими странами в интересах мира во всем мире. В выполнении всех задач, которые стоят перед нами в этом новом мире, молодежь может сыграть важную роль. Я приветствую юношей и девушек СССР от имени молодежи Цейлона.

Бандаранаике — премьер-министр Цейлона».

…А на следующее утро мы простились с гостеприимным островом. Серебристый самолет, подняв нас в воздух, лег курсом на индийский город Мадрас. Под крылом самолета проплывали последние кусочки земли Шри Ланка, народ которой мы узнали и полюбили за эти короткие недели.

о. Цейлон

1957 г.

ТВЕРЖЕ КАМНЯ

Густые облака зацепились за вершины, осели, расползлись по ущельям. Машины, застигнутые на перевалах, сбавили ход и, как слепые котята, тычутся носами в разные стороны, шарахаясь друг от друга. Сквозь молочное марево угадываются зловещие скалы.

Где-то совсем рядом, надрываясь, крикнул паровозик, невесть как забравшийся на такую умопомрачительную высоту.

За поворотом должна начаться дорога на Дофтану. Водитель товарищ Василе принимается напевать грустную песню на мотив нашей пушкинской: «Сижу за решеткой в темнице сырой». Да и слова похожие:

Орел, мой товарищ,

Что прилетел ко мне в Дофтану,

Если бы я был таким же свободным,

То поднялся бы вслед за тобою

Выше седых Карпат.

— Песня узников Дофтаны, — поясняет водитель.

Дофтана… Это слово пришло к нам много лет назад вместе с эмблемой МОПРа — мускулистой рабочей рукой, просунувшей сквозь тяжелую тюремную решетку кусок красного полотнища. Я помню, как мы, пионеры, с кружками МОПРа заходили в дома, и люди давали свои трудовые пятаки и гривенники, чтобы не умерли от голода и болезней узники германского Моабита, политических тюрем Лондона, Нью-Йорка, Парижа, Рима…

В глухих Карпатах, в Дофтане, держала сигуранца схваченных румынских коммунистов. Дофтана — это сторожевые башни, пулеметные гнезда, гончие собаки, рвущие беглеца в клочья. Дофтана — это триста девяносто семь одиночных камер, из которых двести восемь — темные. Дофтана — это пытки ледяной водой и раскаленным железом, голодом и вечным мраком.

22 октября 1940 года во время карпатского землетрясения дрогнули, зашатались стены Дофтаны. С ужасом глядели узники, как с каждым днем все ниже и ниже оседают многотонные своды.

Сообщения о грозящей катастрофе проникли в печать. В стране и за рубежом прошли митинги, потребовавшие от румынских властей перевести арестованных в безопасное место. Но королевское правительство не торопилось. Оно было бы даже радо, если бы в тюрьме погибли все коммунисты. В тюрьму отправилась правительственная комиссия. Чиновники издалека взглянули на покосившиеся стены и уехали, заявив, что здание простоит еще много лет. А через две недели повторный толчок сровнял с землей Дофтану. Без десяти четыре утра на спящих людей обрушились каменные перекрытия. Врачей не было, стража разбежалась. И тогда узник Дофтаны рабочий-железнодорожник Георге Георгиу-Деж собрал чудом уцелевших товарищей и принялся откапывать из-под обломков раненых и убитых…

Пройдут годы, прежде чем вновь поднимутся стены Дофтаны. Отгремят раскаты битв на Волге и Днепре, под Кишиневом и Яссами, появятся свежие могилы советских солдат на карпатских перевалах, возьмет власть в свои руки трудовой народ Румынии. И тогда для того, чтобы знали потомки, как боролись и умирали коммунисты, будут восстановлены бастионы Дофтаны…

Несколько часов мы ходим по Дофтане. Идем темными коридорами, заглядываем в камеры, каждая плита которых окроплена рабочей кровью.

Теперь Дофтана — филиал музея истории Румынской коммунистической партии. И в самом деле, история Дофтаны — это частица истории партии коммунистов Румынии. Здесь, в