Эльдар Ахадов - Кругосветная география русской поэзии Страница 22

Это не рыцари – а воры убийцы…

Европа была страной рыцарей а стала пристанищем палачей…

А американцы относятся ко всем людям земли как к покоренным индейцам…

Дервиш сказал:

– Всегда в тяжкие рухнувшие времена Истории, когда гибнет святая Пирамида Иерархии и лев становится стриженой льстивой собакой, а собака – лживым львом, на свет как скорпион из-под майского камня является вечнопагубная вечнособлазнительная Идея Мирового Господства.

Да!.. Айх!.. И являются тираны и кровавые цари!..

И Завоеватели Мира!..

Да! Тираны проливают моря неповинной крови

Да!..

Но!.. Слабые тщедушные властители предатели служители Идеи Мирового Владычества проливают океаны неповинной крови!..

И нынче времена слабых тщедушных предателей властителей… времена океанов неповинной крови…

И вот Идея Мирового Владычества вновь обольстительно язвительно иску-сительно вышла на свет как майский скорпион из-под мшистого камня…

О Аллах!.. Но несметные овцы и бараны вольно и сладко едят скорпионов на необъятных пастбищах…

О Аллах!.. Но несметные народы-овцы опять съедят Идею Мирового Вла¬дычества и слепых правителей предателей как бараны едят скорпионов…

Но много будет неповинной пролитой крови… Много!.. Ойхххо!..

Айхххххх!..

А я Мухаммед Кандиль Халиль Науфаль тринадцатилетний мальчик… Из дальнего горного кишлака афганского Баракат в провинции Кандагар.

А ночь уже многозвездная многоплеядная растеклась распростерлась раскидалась неоглядно… Над нашим кишлаком в дальних дальних святых лазоревых горах бездонных кандагарских…

Но ночь осенняя пресветлая а я с поющим кекликом-куропаткой Хуршиком моим всевечным другом пернатым поднялся по тропе сыпучей на вершину родной моей осыпчивой дремучей горы Чарохх…

Отсюда с вершины нагой горы моей ближе и страшней американские самолеты авиаматки которые уже много дней висят чадят над бедным многажды уже убиенным кишлаком моим.

Мечут они сотни ядовитых сатанинских слепых бомб как дурные сонные рыбы обдаются густой больной икрой не дойдя до места нереста.

Мой кишлак давно уже мертвый… Весь насквозь мертвый…

Моя мать Зайнаб-оя и отец Одиль-бек и четыре сестры Муниффа Муборак Муфизза Майрам и три брата Курбон Камил Кахрамон давно уже убитые лежат внизу в глиняных истерзанных кибитках а я поднялся на вершину горы чтоб не видеть их и не чуять утлый промозглый дух убитых…

И раньше в кишлаке вечно пахло дивным теплоструйным духом дымом горячих младых лепешек из алых глиняных печей-тануров а теперь пряно душераздирающе несло пахло мертвыми мертвыми мертвыми…

И еще там внизу лежат убитые застывшие оцепенелые оледенелые мои соседи и коровы и собаки и кибитки глиняные и арыки разбитые размытые.

Никто из нас никогда ничего не слышал о террористах и Бен Ладане и за что же убили нас и наших коров и наших собак?

А еще во множестве убитые размытые лежат стрекозы и мыши и птицы и травы и деревья…

.. А Мухаммед Кандиль чуткий отрок нежный часто взбирался на вершину родной горы Чарохх

И долго лежал медоточиво блаженно на горе утратив устремив бездонные очи в херувимские прикровенные богоблаженные кандагарские смарагдовые небеса небеса небеса

Где плавали снежные чистопородные грифы и ленные орлы бородачи и орлы ягнятники и орлы могильники

И еще Мухаммед Кандиль – птичья струящаяся летучая душа – любил струящиеся журчащие как хрустальные небесные арыки серебряные прохожие самолеты

Которые плыли рядом с орлами не мешая их струенью вечному биенью броженью небесному.

Но вот прилетели эти американские авиаматки и мальчик возненавидел самолеты.

А орлы его возлюбленные надмирные друзья ушли от горы Чарохх к горам Гиндукуша и Памира и Тянь-Шаня покинув тысячелетние свои сокровенные небесные дороги…

А один орел бросился на американский самолет, но пламя турбин смертельно дохнуло на него…

И он упал на гору.

Он долго падал биясъ виясь безвольными чужими уже сгоревшими крыльями.

И когда он упал черным обгорелым еще живым камнем с небес а орлы живучи как кошки как камышовые протяжные почти бессмертные коты

Мухаммед Кандиль впервые зарыдал и набрал горсть камней острых и стал швырять камни в небеса где стоял бродил рождая несметную икру бомб адов американский самолет.

И долго мальчик бессильно бессмысленно бросал в небеса камни…

А отец Мухаммеда Кандиля был кишлачный учитель Одиль-бек…

И учил он детей только Корану и Святым Книгам.

А сам он всю жизнь пешком ходил в Святую Мекку.

И говорил что человек мусульманин должен всю жизнь только идти пешком к Каабе и не задерживаться в утлых гнездах-кибитках.

А быть пешеходом странником Аллаха! Только!..

А еще он говорил:

– Иудеи захватили власть на земле…

Это они носят горящие сионские уголья ветхозаветных костров древнебиблейских Святых Пророков по странам и народам…

Это они не дают уснуть народам в сытых равнодушных снах и днях…

Это они гонят народы суетные бренные в Царствие Небесное Вечное…

Это они превращают земную жизнь в караван-сарай, в горький тлен, в пыль, в прах пред Вечным Царствием Небесным…

Это они не дают уснуть изойти бесследно народам в историческом плотском сне.

Это они движут Историю…

Ойххх!..

А мальчик иссыхающий лежит на вершине нагой горы Чарохх и глядит в небеса и шепчет бездонно в небеса ночные:

– О Великий Небесный Бог! Убей Скорпиона Зла! Убей убийцу! Убей американский самолет!..

А ночные небеса мечут бездонный звездопад!

А ночные небеса мечут метеорный необъятный опасный метеоритный ливень! метеоритный колодезный дождь!

А нынче на земле стоит плодоносный месяц-мурдад! Месяц-август! Месяц плодопадник звездопадник!..

А Мухаммед Кандиль безумными бессонными губами шепчет слова Древнего Заклятья.

Мальчик почти спит почти он бездыханный от голода от боли от одиночества которое пришло мертвым огнем охватило камышовую душу ребенка.

Но не может он уснуть умереть потому что надо ему тысячи раз произнести Слова Древнего Заклятья.

Да и слепой кеклик раздирающе вопиет кричит от рези глазной боли а не поет он от радости бытия птичьего травяного и не дает мальчику уснуть умереть уйти в смерть глухо

Айх!..

Да и Господь чутко щедро сыплет с небес метеорные ливни и полыхают они огненные и от них тепло мальчику в древней ночной согдийской рубахе…

Айх!..Айхххх!.. Ай!..

А каким еще теплом согреваться на земле бездонному сироте на дне Бездонной Вселенной?

Каким еще теплом согреваться безбожным беззащитным сиротам нам?

– О Великий Небесный Бог! Убей скорпиона зла! Убей убийцу! Убей американский самолет…

Айххххххххххххххха!.. Айххххххххххх! Айххххххх! Ай!.. Айе!.. Айёхх!

Тогда мальчик взял в руки обгоревшую Книгу Огнепоклонников и стал шептать повторять Слова Нового Заклятья…

– О Великий Небесный Бог! Убей Змею Зла как Ты убил Скорпиона Зла! Убей американского Президента который послал этого скорпиона! Убей американского президента! Эту Змею Зла который послал самолет убийцу на мой кишлак!.. Который послал самолеты скорпионы ночные на мою лазоревую девичью нежную щедрую спящую колыбель люльку гахвару землю!..

И раньше мать афганская пела хрустальную песню над колыбелью а теперь бомбы американские свистят ревут кипят над люлькой святой Афганистаном моим! айхайх!

И мальчик вновь опрокинулся на костлявую спину сироты и упустил погрузил бездонные очи сироты в звездный колодезь Вселенной

– О Великий Небесный Бог! Убей Змею Зла! Убей Змею Зла! Убей! Убей! убей…

…Сколько дней и ночей, шептал мальчик страшные эти Слова как шепчут в тайных пещерах тибетские золотые ламы молитвы родниковые бездыханные буддийские неземные свои – никто не знает…

И зачем неземные молитвы звучат на земле?

Иль затем чтобы соединять вечное царствие Небесное и страшное своей сладостной текучестью Царство обольстительное Земное?

И чтобы Царствие Небесное не ушло от нас навек?..

А молитвы – это песни к Богу а если не будет песен этих – Бог покинет зем¬лю

Где никто не говорит с Ним и Он от одиночества уйдет на бескрайние ледяные стези Вселенной

Где нет дыханья человечьего и иного… Да!

Как досрочно уходит в могильное одиночество отец которого уже при жизни забыли дети чада его… Ойхххо!..

Уже слепой кеклик перестал верещать кричать страдать

Уже он уснул иль увял иль исчерпал земное дыханье свое и погрузился мертвый в вечно ледяную мертвую вселенную-мазар…

Но неисполненные Письмена недогоревшей Книги Заклятий влекли его еще больше чем сон чем смерть желанная уже уже уже

Ибо месть уже не жалила его а уже насытила его

Ибо на горе в ночном вселенском ветре он почуял что безнадежно до самых потаенных жил и костей голодных любит и жалеет всех людей на земле – и убийц и убиенных… и злых и добрых…