Маршалы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд Страница 35

С другой стороны, офицеры, за некоторыми исключениями, представляли собой или самодовольных хлыщей, или старых и упрямых ослов. Одним из исключений был маршал Блюхер, уже старик по военным меркам, но исполненный огня и патриотизма. В последующие годы он сделает для своей страны больше, чем это смогли бы сделать десять тысяч пруссаков.

План Наполеона предусматривал не просто разгром, а уничтожение Пруссии как государства, и он думал осуществить план за месяц.

Фактически он был претворен в жизнь за двадцать четыре дня. Великая армия выступила в поход 8 октября. А к первой неделе ноября у Пруссии уже не было ни одной неразбитой воинской части; все пушки и обозы с припасами находились в руках французов. Победа оказалась даже более значительной, чем прошлой осенью.

Бернадот, Сульт, Ней и Ланн были непосредственными участниками военных действий, а Ожеро, Даву, командовавший гвардией Бессьер и начальник штаба Бертье шли за ними на расстоянии дневного перехода. Это был триумф, достигнутый не столько в результате жестоких боев, сколько быстрых маршей, умелого маневрирования и почти идеальной работы штаба. И снова главным источником победы стал холодный разум главнокомандующего, а Бертье, реализующий его решения как администратор, показал, что войны выигрываются не просто саблями и ружьями. Способ их ведения должен быть просчитан, как просчитывается сложная математическая задача, и в карете Наполеона учитывалось все — вплоть до последнего гвоздя для подков.

При Заальфельде произошел первый прискорбный инцидент, когда порывистый принц Людвиг, отброшенный Ланном, был убит в рукопашной схватке гусарским сержантом. В старых профессиональных армиях унтер-офицер пошел бы на такую схватку только под давлением серьезных психологических обстоятельств, но в армии Наполеона, выплавленной в тигле революции, хороший сержант ценился выше двух принцев крови.

После битвы при Заальфельде французы устремились к саксонскому городу Йене, за которым прусская армия (или то, что считалось ее основной частью) перегородила единственную хорошую дорогу, ведущую из города. Между пригородами Йены и позицией пруссаков находилось плато Ланд-графтенбург с довольно крутыми склонами. На его плоской вершине могло бы разместиться около 10 тысяч стоящих плечом к плечу солдат. Один саксонский священник, неприязненно относившийся к пруссакам, втянувшим его соотечественников в нежелательную для Саксонии войну, предложил провести штурмовые группы французов на плато по узкой тропинке, поднимающейся на его вершину со стороны города. Наполеон и Ланн внимательно осмотрели эту тропинку, и через час тысячи солдат уже расширяли и выравнивали ее при свете факелов, невидимых на фоне зарева от пылающей Йены. Каждая смена работала без перерыва в течение часа, а затем занимала предназначенное ей место на вершине плато на расстоянии пушечного выстрела от пруссаков. К рассвету 14 октября на плато уже было сосредоточено 40 тысяч человек. Одновременно Сульт собирался обойти противника справа, а стоящие позади Сульта корпуса Даву и Бернадота готовились совершить дополнительный двойной охват противника также справа. Предполагалось прорвать неприятельский центр и загнать пруссаков в тройную ловушку, вырваться из которой едва ли было возможно.

Первая часть плана Наполеона была выполнена идеально. Когда утренний туман был рассеян канонадой, изумленные пруссаки увидели на плато армию из 40 тысяч солдат, возникших там, словно из ничего. Пруссаки были так уверены в неприступности плато, что о том, чтобы выставить стражу для его охраны, не подумал никто.

Исход операции сомнений не вызывал. Ожеро устремился на саксонцев, сосредоточенных на правом фланге прусской армии, Сульт атаковал деревню на ее левом фланге, а Ланн, поддерживаемый кавалерией Мюрата, ударил по центру. Ней, как всегда, летел впереди своего корпуса. Опасаясь, что вся слава достанется порывистому Ланну, он повел свой авангард в самую гущу сражения, предоставив отчаянно искавшим его штабным офицерам возможность самим командовать его арьергардом.

В течение некоторого времени Ней испытывал сильное давление противника, но вскоре на помощь ему подошел Сульт, и левый фланг и центр прусских линий были прорваны. Ней даже пожалел о появлении Сульта и ворчал, что, если бы ему дали еще минут десять, он бы управился и сам. Упрямые саксонцы, стоявшие на левом фланге, сражались лучше, чем их союзники, и их пехота, чтобы отразить атаку Ожеро, перестроилась в каре. Увидев, что у саксонцев не осталось никакой надежды предотвратить катастрофу, Ожеро остановил свой корпус и послал нескольких офицеров известить их о том, что происходит на поле боя в целом, и посоветовать им сдаться во избежание излишнего кровопролития. Однако в этот момент появился Мюрат со своими драгунами и, проложив себе дорогу через саксонские каре, разгромил их за несколько минут. В плен сдались тысячи саксонцев, и Наполеон, желая превратить их курфюрста в союзника, обошелся с ними весьма мягко и отпустил на следующий день. Битва закончилась — началось преследование отступающего врага.

Пока все это происходило на полях под Йеной, Даву, командуя французскими силами на дальнем направлении двойного охвата, не на жизнь, а на смерть сражался у маленькой деревушки Ауэрштедт, расположенной на противоположном берегу Заале. То, что случилось здесь, произошло в результате неверной оценки ситуации Наполеоном и могло грозить французам потерей плодов их победы под Йеной. Даву сломя голову наскочил не на отдельный корпус, как ошибочно предполагал Наполеон, а на основные силы прусской армии, которыми командовал сам король.

Со своими войсками численностью 27 тысяч человек Даву лицом к лицу встретился с армией в 53 тысячи, и ему не оставалось ничего другого, как остановиться и отбивать атаки неприятеля. Уступающие в численности пруссакам французы перестроились в каре, и в течение всего дня, пока Наполеон и остальные маршалы громили пруссаков под Йеной, Даву, этот лысый, лишенный чувства юмора любитель наводить порядок, галопом носился от каре к каре, призывая своих солдат стойко держаться, пока не придет подмога.

Не раз и не два прусская кавалерия и пехота пытались опрокинуть французов, но стойкие ряды ветеранов Даву успешно отражали каждую атаку. Даву все время ожидал, что в любой момент подойдет корпус Бернадота и спасет положение, но атака следовала за атакой, а Бернадот так и не появлялся. Один из штабных офицеров Даву впоследствии заявлял, что видел Бернадота, сидящего верхом на коне, и объяснил ему, что же происходит на поле боя. Он также добавил, что в ответ на его горячие слова убеждения маршал холодно произнес: «Я там буду!» В конце концов пруссаки прекратили атаки, повернулись спиной к этому упрямому человеку и его недвижимым каре и поспешили в северном направлении. До безумия уставшему Даву оставалось распорядиться по поводу раненых и отправить в главную квартиру курьера, чтобы тот в произнесенных