Ирина Озерова - Память о мечте (сборник) Страница 36

Как я становился старше

Это было давным-давно.И мечта моя полузабыта.Но она и потомМанила меня,Светлая, словно солнце, —Мечта.

Долго росла стена,Росла медленно,Медленно,Между мной и мечтой.Росла медленно, медленно,Ослабляя,СкрываяСиянье мечты.Росла до самого неба —Стена.

Тень.Я – черный.Я опрокинут в тень.Больше нет света мечты предо мной,Надо мной.Только толща стены.Только тень.

Руки!Мои темные руки!Прорвитесь сквозь стену!Найдите мечту!Помогите мне рассеять этот мрак,Сокрушить эту ночь,Разметать эту тень,Чтобы засветилась тысяча солнц,Чтобы закружилась тысяча виденийСолнца!

К черной возлюбленной

Ах,Черная любимая моя,Ты не красавица,Но обладаешьОчарованиемПревыше красоты.

О,Черная любимая моя,Ты вовсе не добра,Но обладаешьТой чистотой,Что выше доброты.

Ах,Черная любимая моя,Ты не светла,Но все ж на алтаре сокровищПолна ты будешь небывалым светомПрекрасной, светозарной темноты,Полна ты светом,Как ночное небо.

После множества весен

Сейчас,В июне,Когда ночь – это безбрежная нежностьС искрами синих звездИ сломанный луч лунного светаПадает на землю,Неужто я слишком стар для зажигательных танцев?Больше нигде весен я не найду.

Юность

У нас есть завтра.Словно страсть,Оно сияет перед нами.

Минувшей ночи властьЗакат зажег, как пламя.

СегодняРадуги игра горит над нашими путями.

Нам в путь пора!

Из французской поэзии

(перевод с французского)

Шарль Бодлер

(1821–1867)

Приглашение к путешествию

Дитя, сестра моя!Уедем в те края,Где мы с тобой не разлучаться сможем,Где для любви – века.Где даже смерть легка,В краю желанном, на тебя похожем,И солнца влажный лучСреди ненастных тучУсталого ума легко коснется,Твоих неверных глазТаинственный приказ —В соленой пелене два черных солнца.

Там красота, там гармоничный строй,Там сладострастье, роскошь и покой,

И мы войдем вдвоемВ высокий древний дом.Где временем уют отполирован,Где аромат цветовИзыскан и медов,Где смутный амброй воздух околдован,Под тонким льдом стеклаБездонны зеркала,Восточный блеск играет каждой гранью.Все говорит в тишиНа языке души,Единственном, достойном пониманья.

Там красота, там гармоничный строй,Там сладострастье, роскошь и покой,

В каналах кораблиВ дремотный дрейф легли,Бродячий нрав их – голубого цвета,Сюда пригнал их бриз,Исполнить твой каприз,Они пришли с другого края света.А солнечный закатСоткал полям наряд,Одел каналы, улицы и зданья,И блеском золотымВесь город одержимВ неистовом предсумрачном сиянье.

Там красота, там гармоничный строй,Там сладострастье, роскошь и покой.

Фантастическая гравюра

На странном призраке ни признака наряда,Одна картонная корона с маскарада,Которая с его костлявым лбом слита.Загнал конягу он без шпор и без хлыста.И призрачный Конь Блед под призрачною тучейРоняет пену с губ, как в приступе падучей.Две тени врезались в Пространство. Путь открыт.И вечность искрами летит из-под копыт.Он поднял над толпой пылающую шпагуИ гонит по телам поверженным конягу.Как домовитый князь, свершает он объездПогостов без оград, разбросанных окрест.Почиют крепко там при свете солнц свинцовыхНароды всех времен – и сгинувших и новых.

Беатриче

В краю, лишенном трав и страждущем от жажды,К природе жалобы я обратил однажды.И, разум отточив острее, чем кинжал,Холодным острием я сердцу угрожал.В тот миг могильной мглой над самой головоюНежданно облако возникло грозовое.Порочных демонов орду оно влекло,Глазевших на меня и холодно и зло.Сто любопытных глаз впились в меня во мраке —Так на безумного, толпясь, глядят зеваки.Шепчась и хохоча в зловещей тишине,Они злословили бесстыже обо мне:

«Вы видите вон там, внизу, карикатуру?Безумец Гамлета задумал корчить сдуру!Рассеян мутный взгляд, он немощен и нищ,Не правда ли, друзья, как жалок этот хлыщ?!Шут в вечном отпуске, комедиант без сцены,Кривлянием себе набить он хочет цену,И песней жалобной, десятком жалких словОн силится увлечь и мошек и орлов.Нам, изобретшим все подобные уловки,Он преподносит их в бездарнейшей трактовке».

Конечно (мрачная душа моя гордаИ выше вознеслась, чем демонов орда),Я отвернуться мог, божественно спокойный,Но вдруг я разглядел в толпе их непристойнойЕе – которая в душе моей царит.(И солнца не сошли с начертанных орбит!)Смеясь моей тоске, отчаянью, невзгодам,Она врагов моих ласкала мимоходом.

Виктор Гюго

(1802 – 1885)

Оды и баллады

Сильф

Гроза обрушилась, шутя,На беззащитное дитя.– Откройте, – крикнул он, я голый!

«Ты, что жадному взору в окне освещенномВдруг предстала сильфидой в смирении скромном,Отвори мне! Темнеет, я страхом объят!Бледных призраков полночь ведет небосклоном,Дарит душам покойников странный наряд!

Дева! Я не из тех пилигримов печальных,Что рассказы заводят о странствиях дальних,Не из тех паладинов, опасных для дев,Чей воинственный клич откликается в спальнях,Будит слуг и пажей, благодарность презрев.

Нет копья у меня или палицы быстрой,Нет волос смоляных, бороды серебристой,Скромных четок, меча всемогущего нет.Если дуну отважно я в рог богатырский,Только шепот игривый раздастся в ответ.

Я лишь маленький сильф, я дитя мирозданья,Сын весны, первозданного утра сиянье,Я огонь в очаге, если вьюга метет,Дух рассветной росы, поцелуй расставаньяИ невидимый житель прозрачных высот.Нынче вечером двое счастливых шепталиО любви, о горенье, о вечном начале.Я услышал взволнованный их разговор,Их объятья мне накрепко крылья связали,Ночь пришла – а свободы все нет до сих пор.

Слишком поздно! Уже моя роза закрылась!Сыну дня окажи ты великую милость —Дай до завтра в постели твоей отдохнуть!Я не буду шуметь, чтобы ты не смутилась,Много места не надо – подвинься чуть-чуть.

Мои братья уходят в цветущие чащи,Открывают им лилии сладкие чаши,Травы в чистой росе, как в вечерних слезах.Но куда же бежать мне? Дыханье все чаще:Ни цветов на лугах, ни лучей в небесах!

Умоляю, услышь! Ночи темные этиЛовят маленьких сильфов в незримые сети,К белым призракам, к черным владеньям влекут…Сколько сов обитает в гробницах на свете!Сколько ястребов замки в ночи стерегут!

Близок час, когда все мертвецы в исступленьеПляшут в немощной ночи при лунном свеченье.Безобразный вампир, полуночный кошмар,Раздвигает бестрепетной дланью каменьяИ могиле приносит могильщиков в дар.

Скоро карлик, весь черный от дыма и пепла,Снова спустится в бездну бездонного пекла.Огонек промелькнет над стеной камыша,И сольются, чтоб в страхе природа ослепла,Саламандры огонь и Ундины душа.

Ну, а если мертвец, чтоб от скуки отвлечься,Средь костей побелевших велит мне улечься?!Иль, над страхом смеясь, остановит спирит,Мне прикажет от мирных полетов отречься,В тайной башне мечты и порывы смирит?!

Так открой же окно мне, покуда не поздно,Не вели мне отыскивать старые гнездаИ вторжением ящериц мирных смущать!Ну, открой же! Глаза у меня, словно звезды,И признанья умею я нежно шептать.

Я красив! Если б ты хоть разок поглядела,Как трепещет крыло мое хрупко и смело!Я, как лилия, бел, я прозрачнее слез!Из-за ласки моей и лучистого телаДаже ссоры бывают порою у роз!

Я хочу, чтоб сказало тебе сновиденье(Это знает сильфида), что тщетны сравненья:Безобразна колибри, убог мотылек,Когда я, как король, облетаю владенья, —Из дворца во дворец и с цветка на цветок.

Как мне холодно! Тщетно молю о тепле я…Если б мог за ночлег предложить, не жалея,Я тебе мой цветок и росинку мою!Нет, мне смерть суждена. Я богатств не имею —Их у солнца беру и ему отдаю.

Но укрою тебя я во сне небываломШарфом ангела, феи лесной покрывалом,Ночь твою освещу обаянием дня.Будет сон этот нового счастья началом,От молитвы к любви твою душу маня.

Но напрасно стекло мои вздохи туманят…Ты боишься, что зов мой коварно обманет,Что укрылся поклонник за ложью речей?!Разве слабый обманывать слабого станет?Я прозрачен, но тени пугаюсь своей!»

Он рыдал. И тогда заскрипели засовы,Нежный шепот ответил нездешнему зову.На балконе готическом дама видна…Мы не знаем, кого удостоила крова, —Сильфу или мужчине открыла она!

Великан