Эльдар Ахадов - Кругосветная география русской поэзии Страница 5

Глинка Фёдор Николаевич

РЕЙН И МОСКВА(отрывок)

Я унесен прекрасною мечтой,И в воздухе душисто-тиховейном,В стране, где грозд янтарно-золотой,Я узнаю себя над Рейном.В его стекле так тихи небеса!Его брега – расписанные рамки.Бегут по нем рядами паруса,Глядят в него береговые замки,И эхо гор разносит голоса!Старинные мне слышатся напевы,У пристаней кипит народ,По виноградникам порхает хоровод,И слышу я, поют про старый Реин девы.

«Наш Рейн, наш Рейн красив и богат!Над Рейном блестят города!И с башнями замки, и много палат,И сладкая в Рейне вода!..

И пурпуром блещут на Рейне брега:То наш дорогой виноград,И шелком одеты при Рейне луга:Наш реинский берег – Германии сад!И славится дева на Рейне красой,И юноша смотрит бодрей!О, мчись же, наш Рейн, серебрясь полосой,До синих, до синих морей!..»

Одоевцева Ирина Владимировна

Угли краснели в камине,В комнате стало темно…Всё это было в Берлине,Всё это было давно.

И никогда я не знала,Что у него за дела,Сам он расспрашивал мало,Спрашивать я не могла.

Вечно любовь и тревога…Страшно мне? Нет, ничего,Ночью просила я Бога,Чтоб не убили его.

И уезжая кататьсяВ автомобиле, одна,Я не могла улыбатьсяВстречным друзьям из окна.

Городницкий Александр Моисеевич

В Баварии летней, близ города славного Мюних,Мы в доме немецком гостили в начале июня.Там сад колыхался в оконном, до пола, стекле,Дразня сочетанием красок, пронзительно светлых,И фогельхен утром кричали приветливо с веток:«Вставайте, бездельники, – завтрак уже на столе».

Плыл благовест тихий от мачты недальнего шпица.Алела нарядно на крышах крутых черепица,Над сбитыми сливками белых по-южному стен.Хозяин в войну был десантником, но, слава Богу,Под Лугой сломал при ночном приземлении ногу,А после во Франции сдался союзникам в плен.

Он строил потом водосбросы, туннели, плотины, —Его окружают знакомые с детства картиныУ жизни в конце, понемногу сходящей на нет.Австрийские Альпы парят вдалеке невесомо,По радио внук исполняет концерт Мендельсона,Упругими пальцами нежно сжимая кларнет.

И хмель обретает брожение солнца на склонахНад быстрым Изаром, у вод его светло-зелёных,Вокруг навевая счастливый и медленный сон.И можно ли думать о грянувшей здесь катострофеПод дивные запахи этого свежего кофеИ тихую музыку? Слава тебе, Мендельсон!

ГЕРМАНИЯЭтот вид из вагонных открывшийся окон,Этой зелени пышной насыщенный цвет!Что Германия больше понравилась БлокуЧем Италия, в том непонятного нет.Школьных лет предваряя былые вопросы,Заготовил ответы любой поворот.Здесь когда-то поход начинал Барбаросса,Карл Великий на Майне отыскивал брод.Меж руинами замков, у ног Лорелеи,Безмятежного Рейна струится вода.Почему её так обожали евреиИ себе на беду приезжали сюда?Вслед за этим в золу обратившимся хоромВосславляю и я то пространство, в которомТо гравюра мелькает, то яркий лубок,Где над кёльнским растаявшим в небе соборомОбитает в тумане невидимый Бог.Меж Висбаденом, Марбургом и Гейдельбергом,Всем блокадным сомненьям моим вопреки,Возникают великие тени и меркнутПод навязчивый шёпот знакомой строки.Триста лет состояли мы в брачном союзе,То враждуя, то снова друг друга любя.Не напрасно немецкой медлительной музеЛомоносов и Тютчев вверяли себя,Белокурых невест подводя к аналою,И в итоге недавней войны МировойСтали русские парни немецкой землёю,А солдаты немецкие – русской землёй.Неслучайно во времени нашем капризномНачинается новых братаний пора,И марксизм-сталинизм обнялись с гитлеризмом,Воплощая в веках завещанье Петра.Никогда не изжить этот горестный опыт,Императоров наших остзейскую кровь,То окно, что когда-то пробито в Европу,Неизбывную эту любовь.

БРОНЗОВЫЙ ГЕЙНЕБронзовый Гейне на ратушной площади Гамбурга,Сумрачный гений германский, похожий на Гамлета,Стынущий молча у края холодных морей.Видят туристы глазами, до слёз умилёнными,Что не сгорел с остальными шестью миллионамиЭтот случайно избегнувший казни еврей.

Бронзовый Гейне над облаком гари ли, смога ли,Напоминающий обликом скорбного ГоголяВ скверике пыльном напротив Арбатских ворот.Благоговейно субботами и воскресеньямиБюргеры здесь собираются целыми семьями, —Непредсказуем грядущего дня поворот.

Бронзовый Гейне, из ямы с отбросами вынутый,Сброшенный раз с пьедестала и снова воздвигнутый,Пахнущий дымом своих уничтоженных книг,Пусть отличаются наши родные наречия,Радуюсь этой, такой неожиданной встрече я,Единокровный поклонник твой и ученик.

Бронзовый Гейне на площади шумного Гамбурга.Рюмка рейнвейна над узкой портовою дамбою,Голод блокады, ушедших друзей имена,Контур Европы над жёлтою школьной указкою,Черный сугроб под пробитой немецкою каскою,«Traurigen Monat November», родная страна.

Бронзовый Гейне, грустящий на площади Гамбурга, —Томик стихов в переводах, мне помнится, Вайнберга,Послевоенный лежащий в руинах Большой.Малая Невка, лесистый ли Гарц, Лорелея ли, —Что за мечты мы в мальчишеском сердце лелеяли,К странам чужим прирастая незрелой душой?

Бронзовый Гейне, что зябко под ветром сутулится,Не переменишь рождением данную улицу,Город и век, ни в Германии, ни на Руси.Так повелось со времён Перуна или Одина.Что же поделаешь, если свобода и Родина —Две несовместные вещи – проси не проси?

ГАМБУРГМеня ностальгия опять донимает, когдаСвоё отражение в узком увижу каналеНа фоне домов и готических шпилей. Едва лиЯ видел их прежде, впервые попавший сюда.

Возможно мой предок в забытые нынче года,Сбежав из Испании при инквизиторском сыске,В чулках с башмаками, в коротких штанах по-хасидски,Стоял на мосту, и его отражала вода.

В музее диаспоры есть в Тель-Авиве разделС путями миграции. Там оказавшись, вначалеЯ, помнится, долго на карту цветную глядел,Стараясь понять, отчего мне всё снятся ночами

Не город восточный, сводящий приезжих с ума,Не жёлтые горы отчизны моей азиатской,А тёмный канал, островерхие эти дома,И низкое небо, покрытое шаровой краской.

ШТУТГАРТБыл и я когда-то юн и безус,Да не понится теперь ничего.В этом городе повешен был Зюс,Эта площадь носит имя его.Был у герцога он правой рукой,Всех правителей окрестных мудрей,В стороне германской власти такойНи один не добивался еврей.

Не жалея ни богатства, ни сил,Став легендою далёких времен,Многих женщин он немецких любил,И за это был в итоге казнён.Я прочел это полвека назад,У завешенного сидя окна,А за стенкой замерзал Ленинград,А за стенкой бушевала война.

Скажет каждый, у кого ни спрошу,В этом городе повешен был Зюс.Отчего же я здесь вольно дышу,А в Россию возвращаться боюсь?Я сегодня, вспоминая о нем,Путь к спасению последний отверг,Там где солнечным восходят виномВиноградники земли Вюртемберг

Кедрин Дмитрий Борисович

СТАРАЯ ГЕРМАНИЯГде он теперь, этот домик ветхий,Зяблик, поющий в плетеной клетке,Красный шиповник на свежей веткеИ золотистые косы Гретхен?Пела гитара на старом Рейне,Бурши читали стихи в кофейне,Кутая горло платком пуховым,У клавикордов сидел Бетховен.Думал ли он, что под каждой крышейНемцами будут пугать детишек?

Голландия

Брюсов Валерий Яковлевич

Эти милые, красно-зеленые домики,Эти садики, в розах и желтых и алых,Эти смуглые дети, как малые гномики,Отраженные в тихо-застывших каналах, —Эти старые лавки, где полки уставленыРядом банок пузатых, давно закоптелых,Этот шум кабаков, заглушенный, подавленный,Эти рослые женщины в чепчиках белых, —Это все так знакомо, и кажется: в сказке я,И готов наважденью воскликнуть я: vade!Я с тобой повстречался, Рембрандтова Саския?Я в твой век возвращен, Адриан ван Остаде?

Мориц Юнна Петровна

ЗЕЙДЕР ЗЕЕЛеону Тоому

Я подвержена идееПобывать на Зейдер-Зее,На заливе, столь воспетомМореплавцем и поэтомВ древней саге и позднее,В тех столетиях и в этом.Да! Мечты моей предметомСтал далекий Зейдер-Зее.Только я смежаю веки —Возникает образ некий,Нежный, как цветок лаванды,И старинный, как в музее.Это волны Зейдер-ЗееОмывают Нидерланды,Реи, якорные змеи,Лодки, ботики, шаланды.Кража в Лувре – Зейдер-Зее!И никто, помимо детства,До сих пор не знает средства,Как придумывать заливамИмена такого склада.Надо быть каким счастливымИ чудесным ротозеем,Чтобы крикнуть: – Зейдер-Зее!И услышать: – Что вам надо?Говорите поскорее! —Детский лепет, Зейдер-Зее!Вижу мельницу и флигель,Где фламандец УленшпигельИли кто-нибудь попозжеОстанавливался тожеИ бросался в Зейдер-Зее,Побледнев от наслажденья,В дни, когда, на солнце зрея,Тело жаждет охлажденья,А русалка или феяИз волны зовет прохожих,Бормоча одно и то же:– Если в рай, так в Зейдер-Зее!Боже мой, какие танцыИсполняют оборванцыВ январе на Зейдер-Зее,Спрятав шеи в бумазее!На коньках летят, как духи,Дети, белые старухи,Длинноногие голландцы.Что за странные таланты —На ножах пускаться в бегствоВдоль серебряной аллеи!Неужели НидерландыПоголовно тянет в детство,А разбег на Зейдер-Зее?Мне мешают мысли этиПросыпаться на рассвете,А чудесные виденьяУхудшают поведенье.Вот сижу, в окно глазея:Вижу семь тюльпанных грядок,Мачту, холстик в галерее.– Где ты? – спрашивают рядом.Голос тут, но что со взглядом?– В самом деле, где же, где я?Врать с утра неинтересно,Лучше я признаюсь честно,Что была на Зейдер-Зее.Да, была на Зейдер-Зее!

Тредиаковский Василий Кириллович

ОПИСАНИЕ ГРОЗЫ, БЫВШИЯ В ГААГЕС одной страны гром,С другой страны гром,Смутно в воздухе!Ужасно в ухе!Набегли тучи,Воду несучи,Небо закрыли,В страх помутили!Молнии сверкают,Страхом поражают,Треск в лесу с перуна,И темнеет луна,Вихри бегут с прахом,Полоса рвет махом,Страшно ревут водыОт той непогоды.Ночь наступила,День изменила,Сердце упало:Всё зло настало!Пролил дождь в крышки,Трясутся вышки,Сыплются грады,Бьют ветрограды.Все животны рыщут,Покоя не сыщут,Биют себя в грудиВиноваты люди,Боятся напастиИ, чтоб не пропасти,Руки воздевают,На небо глашают:«О солнце красно!Стань опять ясно,Разжени тучи,Слезы горючи,Столкай пременуОтсель за Вену.Дхнуть бы зефиромС тишайшим миром!А вы, аквилоны,Будьте как и оны:Лютость отложите,Только прохладите.Побеги вся злобаДо вечного гроба:Дни нам надо красны,Приятны и ясны».

Чиннов Игорь Владимирович