Маршалы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд Страница 63

При нем находился Бертье, по-прежнему спавший в сидячем положении в знаменитой императорской карете. Во главе молодых новобранцев был поставлен Ней, о котором уже давно говорилось: «Он спас не только все, что мог спасти от армии, он спас ее честь!» Ней казался физически несокрушимым; он только что прошел пятьсот миль, сражаясь на каждом шагу, он совершил подвиг, достойно увенчавший его двадцатилетний путь полководца, состоящий из почти непрерывных маршей и сражений. Наполеону был нужен вождь, который сумел бы воодушевить необстрелянных новобранцев, и лучшего, чем Ней, найти бы он не смог. Маршал был кумиром армии от рядового до полковника.

Рядом с Неем скакал еще один несокрушимый, Никола Удино, получивший за последнее время еще три шрама. Рядом были сын emigre Макдональд, старейший друг императора Мармон, а также Виктор, ушедший через снега от Нея и оставивший его отражать русские атаки с горсткой инвалидов. Здесь был и командующий гвардией Бессьер, для которого предстоящая кампания была не больше чем просто еще одной войной. В пределах досягаемости главнокомандующего находились новый маршал Сен-Сир и поляк Понятовский, которому вскоре будет вручен двадцать пятый маршальский жезл. С некоторым запозданием прибыл король Мюрат, который снова был вытребован из своего тронного зала в Неаполе и который просто не мог не проклинать этого ужасного человека из Парижа. Мюрат был почти уверен, что игра проиграна, но вместе с тем он еще не закончил свои переговоры с австрийцами.

Если бы Мюрат был чуть большим ленивцем или же полученные им инструкции были составлены в менее категорическом тоне, он мог бы не прибыть вообще. «Австрийской лисе» Меттерниху все-таки удалось уговорить своего повелителя Франца пообещать Мюрату сохранить за ним его неаполитанский трон, если тот предаст человека, из рук которого он этот трон получил. Наполеон отнюдь не обманывался по поводу причин, в силу которых Мюрат принял командование кавалерией с некоторой задержкой. Приблизительно за месяц до описываемых событий император писал маршалу: «Полагаю, что Вы — не среди тех, кто считает, что лев уже мертв… Если же Вы думаете именно так, то полностью ошибаетесь!» Прочтя это письмо, Мюрат чуть не задохнулся от ярости, но в не меньшую ярость его привела заметка в официозе Moniteur, в которой сообщалось: «Королю Неаполитанскому по состоянию здоровья приказано сложить с себя обязанности по командованию армией, поручив их вице-королю [Евгению]. Последний более подходит для выполнения важных задач…»

В начале 1813 года друг за другом очень внимательно наблюдали еще один маршал империи и некий бывший маршал. Находясь в Гамбурге, Даву одним глазом следил за беспокойными немцами, а другим — за своим бывшим коллегой, наследным принцем Швеции Бернадотом. В это время Европа готовилась стать свидетельницей крайне удивительного акта, которого почти двадцать пять лет дожидались якобинцы, роялисты, бонапартисты, англичане, австрийцы, русские, итальянцы и испанцы. Речь шла о том, что Шарль Жан Бернадот намеревался спуститься с того самого забора, на котором сидел с тех пор, как начал бриться. Когда это неимоверное событие все же произошло, то Даву захотелось занять место в первом ряду зрителей — хотя бы для того, чтобы, когда Бернадот поскользнется, дать хороший пинок под королевский зад. В кругу наполеоновских маршалов существовали и взаимные симпатии, и взаимные антипатии, но самой сильной антипатией была ненависть Даву к шведскому наследному принцу. За возможность провезти гасконца лицом по грязи он отдал бы и богатство, и славу, и даже честь.

Этим летом в Саксонии не было трех маршалов (помимо давно вышедших в отставку Периньона, Монси и Серюрье). Двое из них по-прежнему сражались в Испании, а третий, Андре Массена, был занят своим любимым делом — считать свои колоссальные богатства и ласкать своих очаровательных любовниц. Массена больше уже не выступал на сцене в роли полководца, но время от времени его все-таки можно было увидеть за кулисами. Его единственный глаз очень внимательно следил за событиями, хотя, по мнению некоторых наблюдателей, в споре о том, кто же выиграет войну в Германии, он не рискнул бы и франком.

Сюше по-прежнему удерживал Валенсию и Каталонию и, достигнув гораздо большего, чем его коллеги, одержал ряд побед над англичанами. Злополучный Журдан по-прежнему выполнял свои неблагодарные обязанности в качестве военного советника короля Жозефа, который с самого начала испанской авантюры был убежден в том, что она — просто большая и досадная ошибка.

Для Веллингтона, этого «первого слуги госпожи осторожности», пришло время воспользоваться своими успехами на полуострове. Был ряд случаев, когда более энергичный командир, готовый пойти на незначительный риск, мог бы изгнать французов из Испании, но Веллингтон игроком не был. Он опирался только на определенность, но определенностей-то в Испании и не было.

Однако к лету 1813 года он с каждым часом набирал перевес по отношению к своим противникам, и английские войска наконец продвинулись в Испании так далеко, что битва между двумя главными армиями становилась неизбежной. Она произошла под Виторией в самый длинный день года. Как это ни удивительно, но решение остановить наступление и дать сражение принадлежало королю Жозефу, а не его испытанному в боях военному советнику, который предвидел только один исход. Верным оказалось мнение Журдана. Англичане, искусно сманеврировав, разбили французов в течение нескольких часов, и те обратились в бегство в сторону Пиренеев.

Но стремительное бегство французской армии продолжалось недолго. Красномундирники же захватили гигантскую добычу: 150 пушек, около миллиона фунтов стерлингов и весь обоз (с несколькими прекрасными сеньоритами), то есть все, что французские офицеры накопили за время их долгого пребывания в Испании. Некоторые из захваченных в этот день трофеев можно и сейчас увидеть в музее Веллингтона, расположенном в лондонском Гайд-парке. К их числу относятся множество картин и принадлежавший королю Жозефу сервиз из севрского фарфора, которым он и его гости пользовались за завтраком. Журдан, похоже, был даже рад, что его пророчество сбылось так точно. Есть сведения, что во время бегства через горы он заметил Жозефу: «Ваше величество, вы хотели дать битву и, кажется, проиграли ее».

Известия о битве при Витории встревожили Наполеона. Он немедленно отозвал Журдана и послал за Сультом, который к этому времени, покинув Испанию, находился в Саксонии. Бывшему вице-королю Андалусии император приказал: «Через час отправляйтесь в Испанию! Все пропало из-за дурацкой нераспорядительности!» Сульт тотчас же покинул Саксонию и проявил в Испании столько энергии