Исай Лемберик - Капитан Старчак (Год жизни парашютиста-разведчика) Страница 7

Саперы, сняв пулеметы, побежали к месту выброски десанта.

На дороге, у грузовиков, остались Старчак, раненый летчик и водители.

- Ну что ж, займем оборону, - сказал Старчак.

Он велел шоферам загнать машины в довольно глубокий придорожный кювет, указал, где каждый должен вырыть себе окоп.

- Как будто на год здесь остаемся, - недовольно сказал один из шоферов, все равно через полчаса в Борисов уедем,

Старчак взглянул на бойца, и тот, замолчав, стал вырубать лопатой крепкую дернину.

С клеверного поля доносились пулеметные очереди - саперы вели бой с десантом.

Над автострадой со свистом пронеслись истребители. По асфальту зачиркали пули.

Потом показался "юнкере". Из раскрывшейся двери стали выпрыгивать парашютисты.

- Огонь! - скомандовал капитан.

Защелкали ружейные выстрелы. Но большого урона десанту они не нанесли: только двое парашютистов были ранены.

Немцы подползали к нашим бойцам, укрываясь в густом кустарнике.

Старчак впервые сталкивался с немцами так близко. Он видел их разгоряченные, потные лица.

Один из парашютистов, неловко размахнувшись, бросил гранату на длинной деревянной ручке. Граната упала метрах в десяти от Старчака, он прижался к земле и непроизвольно прикрыл голову согнутой рукой.

Раздался хлопок - донесся запах сгоревшего взрывчатого вещества.

Старчак выстрелил в парашютиста, успевшего подползти совсем близко, и тот уткнулся в землю. Потом поднялся, шатаясь, и упал навзничь.

Первый враг, которого Старчак увидел на этой войне лицом к лицу, был мертв.

Потом, когда атака была отбита, он подошел к убитому.

Немец был молодой, светловолосый, по-видимому, очень сильный. Он лежал, раскинув ноги, обутые в высокие шнурованные ботинки. Его сухие голубые глаза, уже не видя, смотрели на солнце. Из-под комбинезона и свитера выбивался воротник серой гимнастерки. Гладкий шлем с подкладкой из мягкой губчатой резины валялся рядом.

Не пригодилось ему богатое, продуманное до мелочей снаряжение: наколенники и кожаные перчатки с крагами; патронташ, разделенный на кармашки; мешок с упакованными в целлофан продуктами - копченой колбасой, свиным рулетом, флотскими сухарями, свиной тушенкой, пачкой леденцов, плитками сухого спирта... Не выпил он ни глотка воды из своей алюминиевой, обшитой толстым сукном фляги.

И оружие, которым его щедро снабдили, не смогло защитить его: ни кинжал, ни топор в чехле, ни маузер, ни карабин. Не помогли и пулеметы, имевшиеся у его спутников, тоже нашедших смерть на этом клеверном поле.

Машины двинулись по шоссе. Там, где только что шел бой, желтели свежевырытые окопы. А чуточку подальше, в травах, виднелись брошенные парашюты.

6

Все это было интересно. Но кое-что осталось для меня неясным. И самое главное - вот что.

Примерно через три дня после этих событий я увидел капитана там, в лесу, куда он прилетел нам на выручку. Как же ему удалось так быстро встать на ноги? Ведь хирург сказал, что Старчак пролежит в постели не меньше шести недель.

- Бывает, что и медицина ошибается, - улыбнулся Старчак, - Во всяком случае, нога у меня болела намного меньше, и, подъезжая к городку, где располагался штаб фронта, я смог размотать бинты и выбросить лубок. Когда я доложил начальнику Военно-воздушных сил о своем прибытии, он спросил меня о здоровье. Я ответил, что все в порядке. Ну вот - и попал с корабля на бал...

- Как вы знаете, - продолжал Старчак, - я был до войны начальником парашютно-десантной службы округа. Делопроизводитель штаба выдал мне новое удостоверение. Здесь вместо слова "округа" было написано "фронта". И в первую же ночь пришлось отправиться во вражеский тыл...

Парашютно-десантная служба... Это и обучение летчиков парашютному делу, и выброска и высадка десантов, и снабжение боеприпасами воинских групп в тылу врага, и засылка разведчиков-подрывников за линию фронта... Вот что значат три слова, а чаще три буквы - ПДС.

Старчак должен был создавать парашютно-десантную службу заново. Командование помогало в этом как только могло. Капитану было предоставлено право отзывать из любого полка нужного ему специалиста. В очень трудных условиях, когда наши армии отступали, было налажено снабжение десантников парашютами, оружием, боеприпасами...

И вот слетелись на голос капитана старшины Бедрин, Климов, Корнеев, Гришин, Шкарупо, Васильев - все те, кого он обучал до войны. Да, именно слетелись.

За Бедриным, как он сам говорил мне, Старчак послал самолет. Я попросил Бедрина рассказать об этом подробнее. Он написал:

"Разузнал, где полк, в котором я служу, и прислал. Как сейчас помню, день был ясный, впрочем, в то лето все дни были такими... На опушке нашего аэродрома приземлился самолет У-2. Мы завели его в укрытие. Летчик, заглушив мотор, вылез из кабины. Спросил командира. Тот назвался. Летчик протянул документ. Командир посмотрел на меня, потом - на летчика, потом - снова на меня: "Собирайтесь. Быстро!.."

Узнав, что меня вызывает Старчак, я был беспредельно рад. Чтобы не попасть под обстрел немецких истребителей-охотников, наш самолет, прижимаясь к земле, летел под Юхнов, где создавалась главная база парашютистов, или, как ее называли, "дача Старчака".

Обойдя город стороной, пролетели мы над ничем не приметным леском. Летчик обернулся, кивнул мне. Я понял: здесь.

Через несколько минут я снова со Старчаком. Мы обнялись.

Он спросил, не знаю ли я, где Наталия Петровна.

Я ответил, что последний раз видел ее на Минском вокзале: она усаживала ребятишек в вагон.

Старчак промолчал.

Вскоре я сидел за столом в его землянке. Накормив меня ужином" капитан объяснил, чем я должен заниматься.

- Будешь учить новых десантников, - сказал он. - Люди начнут прибывать завтра" парашюты уже получены..."

О том, как создавался отряд парашютистов, рассказывали и сам Старчак, и Бедрин, и многие другие, с кем мне довелось встретиться.

Первыми, еще в августе, прибыли в Юхнов по путевкам Центрального Комитета комсомола парни из Кольчугина.

Кольчугинцев было шестеро. Заводилой, судя по всему, считался у них. высокий, широкобровый, успевший дочерна загореть парень.

Старчак, вызвавший всех к себе в землянку, сразу же приметил его и заговорил с ним:

- Фамилия?

- Демин.

- Имя?

- Руф.

- Сколько лет?

- Вчера бьло восемнадцать,

- А сегодня!

- Девятнадцать...

- У него - день рождения, - вступил в разговор!

худенький стриженный наголо паренек, сидевший в углу.

Старчак засмеялся:

- А я думал, что это он так быстро стареет... Поздравляю!..

Демин улыбнулся, и среди его белых зубов сверкнуло золото коронки...

- Это что? - строго спросил Старчак. - Для форсу? Демин вызывающе сказал: