Владимир Буров - Фарисеи. Эссе Страница 7

Вывод:

– Раздражение Дмитрия обосновано:

– Слушай – не слушай – всё равно обуют. – И действительно, зачем тогда каждые полчаса передавать эти курсы и индексы? Наверное, те, кто их передает, думают, что их никто не слушает. Ан – нет.

Впрочем, чему удивляться? Всё это уже было, было.

Нервозное состояние Дмитрия Бака обусловлено повышением уровня свободы в голове. Или в сердце. Раньше люди не раздражались, когда читали надпись над домом Культуры им. Ленина:

– Нынешнее поколение – будет жить при Коммунизме.

А что такое слышит Дмитрий? Курс доллара, состояние индекса Никей. Это в принципе тоже самое:

– Нынешнее поколение – будет жить в Силиконовой Долине.

Но уже в душе человека появилось право на сомнение. Как следствие увеличения количества Свободы. Именно поэтому Дмитрий нервничает, когда слышит информацию о состоянии индекса Никей.

– А вдруг опять не получится?!

Что тут можно посоветовать? Только одно:

– Снизить свои потребности в Свободе до уровня того времени, когда все, без нервов, равнодушно слушали:

– Нынешнее поколение Советских людей будет жить при Коммунизме! – Что ни включи, куда не поверни голову, а уже тут как тут:

– Жить хорошо. А будет еще лучше!

Далее, являются ли действия Петра Первого, строительство каменного Петербурга масонским окаменением? Или наоборот, противодействием этому окаменению?

Говорят, что Мы верим больше, чем Они. Откуда? С какой стати? Ведь, как было сказано, за семьдесят лет мы создали Новое Общество. Общество под названием:

– Советский Народ.

Чем оно отличается от других обществ? Именно тем и отличается, чем отличается обезьяна от человека. У нас нет хвоста! Наш хвост, то есть Вера, отпал за ненадобностью. Как атавизм. Именно такова конструкция общества Советский Народ. Откуда теперь этот хвост взялся? Сам вырос? Слишком быстро. Евреев вон сорок лет водили по пустыне, чтобы они начали понимать, что такое Вера. Мы сорок лет еще не ходим. Поэтому:

– Не надо, ребята, приклеивать бумажные хвосты. – Слишком заметно, что это Подделка. Бумага все выдержит, как говорят, но только многие скажут:

– Как в сказке не бывает. – Впрочем, можно добавить, что, как раз будет, как в сказке:

– А король-то голый!

Тут один коммунистический парень иногда высказывает, что, мол:

– Коммунизм и христианство – близнецы братья.

Совершенно верно. Оба люди, только один с хвостом, а другой нет. Вроде бы одно и то же, но и разница есть. И заключается она как раз в Вере. И этот парень сам так и говорит:

– Мы такие же, как Они, Там, на Западе, только в Бога не верим.

Так зачем же теперь заниматься мамонтологией, лепить, так сказать, горбатого? Нет – так и нет. Зачем самому-то передергивать. Так не бывает:

– Хочу верю – хочу не верю. – А у нас, мол, вот такая вера.

Дело не в вере, просто коммунисты соскучились по запретам. Вот и всё. Если уж нечего запрещать, так давайте запретим Пуси Райт. Такие и в коммунизм – если что – не поверят. Стараются замутить воду так, что, мол, и коммунизм бывает с верой в бога. Почему нет? Потому нет, что много раз в разных вариантах сказано, что это две вещи несовместные. Что:

– Церковь должна быть отделена от государства! – Почему В. И. Ленин так говорил? Не назло же. А, наверное, с благими намерениями. А именно:

– Русская церковь не даст жизни государству. – Ведь ей не только Пуси Райт нельзя, ей и Скорсезе нельзя!

Еще несколько замечаний.

– Печален будет мой рассказ, – говорит Пушкин. Имеется в виду Медный Всадник. Почему? Только из-за того, что погиб Евгений? Думаю, что Пушкин имел в виду:

– Оба.

Далее:

– В то время из гостей домой

Пришел Евгений молодой… – Для чего здесь слово Гость. Просто так для связи слов в предложении, для рифмы? Вряд ли. Слишком важное для Пушкина слово. В данном случае, я думаю, пропущено слово. А именно:

– Каменный. – Имеется в виду, что Евгений ходит в гости, как Каменный Гость. Не зря же дальше Пушкин описывает его сидящим на каменном льве в позе Наполеона. Но тут же, правда, написано:

– Наш герой…

Дичится знатных и не тужит

Ни о почиющей родне,

Ни о забытой старине. – Что вполне может означать, Евгений не хочет вспоминать ни Рыцарей Золотого Камня, ни древние Мистерии, ни секретные общества. Например, Кибелу, родственницу Белкина, сидящую на троне с Систрумом, рядом с двумя львами. Написано:

Тогда на площади Петровой,Где дом в углу вознесся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,Без шляпы, руки сжав крестом,Сидел недвижный, страшно бледныйЕвгений.

Неправильно думают, что Высоцкий в Каменном Госте отвечает с вызовом на вопрос, точнее, утверждение Каменного Гостя:

– Дрожишь ты, Дон Гуан.

– Я? нет. Я звал тебя и рад, что вижу. – Мол, да, страшно, но я от своих слов не откажусь. Хотя и позвал тебя по глупости. Точнее, как раз так он и думает. Но не из-за страха, что его могут принять за труса, испугавшегося того, чего он не ждал. Нет, именно:

– Я ждал тебя. И рад, что вижу. – Ибо Каменный Гость приходит, чтобы посвятить человека в Рыцари Золотого Камня.

Хотя Дон Гуан и говорит:

– Я гибну – кончено – о Дона Анна! – эта гибель по Апостолу Павлу. На вопрос, как можно оказать сопротивление греху, он отвечает:

– Почитайте себя мертвыми. – Окаменевшими. И только так можно было спастись от Потопа:

И он, как будто околдован,Как будто к мрамору прикован,Сойти не может! Вкруг негоВода и больше ничего!

– Приют смиренный и простой. – Розенкрейцеровский Храм описывается, как Эфирная Структура, помещенная в обычное окружение сельского дома. Несмотря на кажущееся изображение Евгения, как на бедного раба, это явно не так.

Так невиден непосвященными и Храм Соломона.

Кажется, что Евгений стал Дураком, чокнулся.

– Увы! его смятенный умПротив ужасных потрясенийНе устоял.– Его терзал какой-то сон.– Одежда ветхая на немРвалась и тлела. Злые детиБросали камни вслед ему.Нередко кучерские плетиЕго стегали, потомуЧто он не разбирал дорогиУж никогда; казалось – онНе примечал.– Ни то ни сё, ни житель светаНи призрак мертвый…

Кажется, что Пушкин описывает городского сумасшедшего. И речь идет только о цене, которую заплатили простые люди за реформы. Пусть и нужные, но смертельные. Многие, не просто не поняли, не просто реформы не помогли им, а люди сошли с ума. Можно поставить камни вместо старого дерева, но нельзя изменить разум, нельзя заменить голову.

Нет, это более глубокое, мистическое описание. Это интерпретации Карт Тарот. Тарот это – Королевская Дорога. Все карты здесь одеты в какую-то масть, в дам, королей, тузов и т. д.

На Евгении одежда истлела. Именно поэтому он не разбирает дороги. Имеется в виду, что не становится ни одной реальной картой. Именно потому что материальность, реальность на самом деле является смертной сферой, ром нереальности. Он Дурак, нулевая карта, не имеющая обозначения, одежды. Сон, который терзает Евгения – это не будто бы что-то ему приснившееся, а наоборот, мир, о котором он еще помнит.

Евгений находится в состоянии инициации, посвящения в Рыцари Золотого Камня. А вся – история, основанная на истине – есть не что иное, как мистерия, под названием:

– Петербургская Повесть, подобно Древним Мистериям, копируемым Орденом Розы и Креста.

Скорее всего, этот Сон, где умерли оба героя, и муж, и жена – является Герметической женитьбой.

– У порогаНашли безумца моего,И тут же хладный труп егоПохоронили ради бога.

Но:

Апостол Павел говорил:

Чтобы познать истину, почитайте себя мертвыми.

Только мертвый может взять Крепость Войнича.

И с другой стороны:

– В результате наводнения смерть нашел именно Петр! Его труп нашли.

Кто погиб? Петр Первый, его Западные реформы? Или Истина Древних Мистерий? Мистерия – это драма.

Похоже, что именно обоих жалко. Оба погибли. Почему?

Кто-то привез сюда неубиенную истину. Что ни скажи – всё будет правильно. Ибо ошибка – это демонстрация силы.

Например, какой-нибудь Секст Эмпирик или Аристотель опровергнет эту вашу точку зрения. А вы преспокойненько:

– Он у нас учился!

– Кто, простите? Медный Всадник или Рыцарь Золотого Камня?

– Оба.

Говорят, что хотят подвергнуть сомнению некоторые непреложные истины. Как-то:

– Сомневаются, что была Куликовская битва.