Игорь Рабинер - «СЭкс» в большом спорте. Правда о «Спорт-Экспрессе» от топ-журналистов двух поколений Страница 15

А маэстро Игорь Уткин был величайшим профессионалом – и, как он сам себя именовал, «трижды чемпионом мира по фотографиям». Это Игорь Владимирович так на свой манер называл три первых премии, полученные им в разные годы на международном конкурсе «Мир фотографии». (Но если вы ждете, что он окажется родственником Уткина Василия, то напрасно. Хотя, когда Вася только возник на экране, чтобы, как выяснилось, с него уже не сходить никогда, и многие стали интересоваться степенью его родства с Игорем, телевизионный Уткин, как сам потом признавался, хотел из озорства запустить фразу: «Да, но папа нас давно бросил», однако потом передумал.) Еще Игорь был лауреатом очень престижной премии «Золотой глаз» – я так его и звал, Золотым Глазом, и ему это очень нравилось.

Помимо несомненного таланта, Игорь обладал какой-то сверхфантастической работоспособностью – если сегодня в Москве не намечалось никакой физкультуры, за исключением матчей на первенство города по водному поло среди мальчиков, – он шел снимать детское водное поло, а потом брал с этими карточками очередные валютные призы. К нему смело можно было обращаться за снимком на любую тему, но в то, что возникла газета, где могут теперь появляться очерковые «картинки», мэтр поверил не сразу. Но мы это пробили.

Кодовое слово, ставшее ключом к успеху, Кучмий нашел быстро. В одном из самых первых номеров Алексей Алексеич Патрикеев начал заметку так: «Сподобился тут я…» Когда текст лег на стол главному, он аж вскрикнул: «Не с того слова начал, Леш!» – «Не нравится «сподобился»?» – «Вчера сподобился» – вот как должно теперь быть! Ты вчера общался с Ломановым или кем там еще, а не месяц назад, понимаешь?!» Так родилось знаменитое клише: «Как вчера уже сообщал «СЭ»…», показывавшее, что руку на пульсе мы держим, не отпуская, с самого момента зарождения новости.

Но если в оперативности и в стиле мы свою мини-революцию в спортивной журналистике осуществили, то в плане ведения газетного бизнеса оказались полными профанами. Коммерцией у нас взялись поначалу заправлять производственники из «Советского спорта» – отличные ребята, но очень быстро выяснилось, что в отдельно взятой типографии они ориентировались явно лучше, чем в процессе продажи и продвижения газеты. С рекламой был вообще швах – нас в упор не замечали на этом рынке, растяжка в Лужниках долго оставалась нашим единственным достижением на этом поприще. А тут еще в агонизирующей стране отпустили цены – как недавно вспоминал певец гандбола на «НТВ-Плюс» Артем Шмельков, ходивший в ту пору в шестой класс: «Началось все с 25 копеек за номер, но скоро надо было собирать уже полтинник, а там и рублишко подоспел – для отъема от школьных завтраков это было ощутимо». И не успели коммерсанты наши порадоваться своей предприимчивости, объявивши подписку за 63 с копейками рубля на первое полугодие следующего года, как к концу года этого рубли стремительно стали превращаться в копейки. И никто не мог предугадать, что случится с деньгами дальше – может, первый посленовогодний номер один будет стоить дороже всей подписки.

В общем, приняли тяжелое, но необходимое решение: начать возвращать деньги уже подписавшимся. Где? Да в редакции, конечно, где же еще. И потянулась к нам мрачная очередь, которой, казалось, никогда не придет конец. Люди того времени и так были замучены текущей действительностью с непредсказуемой перспективой, а мы им еще пообещали и не женились. Принесенную ими с улицы степень злобы, правда, немного сбивала убогость увиденной обстановки, но все равно почти каждый считал своим долгом сообщить, как он в нас поверил, выписал в пику «Советскому спорту», а мы вот так себя повели, и что он теперь на эти деньги купить может, и ничего у нас не получится, и скоро мы разоримся-закроемся, и туда нам и дорога.

Конечно, попадались и люди, желавшие нам удачи, но это были эксклюзивные граждане. С одним из них я даже пропил в ближайшем заведении все его 63 рубля, возможно, что и с мелочью – до того хорошо этот читатель о моих материалах отзывался. Заведение только открылось, именовалось довольно незатейливо – «Раз-два-три», но нас вполне устраивало. Правда, все время, что мы выпивали, из угла на нас неодобрительно поглядывал какой-то мужик, как потом выяснилось, хозяин. Но мы скидок у него не просили, гуляли на свои – и его хмурые взгляды нисколько нам не мешали. Я только зачем-то запомнил, что служащие называли его Иваном Георгиевичем.

А через несколько дней Трахтенберг предложит мне пойти пообедать в темпе раз-два-три – у него там приятель сыскался. Уж не сам ли хозяин? Да, точно, Ваня Рубин – классный мужик, странно даже, что вы еще не знакомы. Мрачным, говоришь, тебе показался? Может, потому, что вы там сильно разгулялись? Сейчас коммерсант пошел непьющий, а он – очень деловой товарищ.

Так я и познакомлюсь с будущим гендиректором «Спорт-Экспресса». Леня прямо за столом расскажет ему о наших трудностях, Рубин поинтересуется, кто рулит процессом, и не сумеет скрыть удивления, когда узнает, что, в сущности, никто – мы пытаемся делать хороший продукт, который, как нам кажется, должен будет хорошо продаваться, и мы тогда заживем. Разве не так? Не совсем – скажет Рубин и получит от Лени приглашение зайти в гости. «Только у нас буфета нет, угостить нечем». – «Ничего, я и со своим могу прийти». И ведь действительно пришел…

Отдельных кабинетов тогда не было – Рубину провели короткую экскурсию по избушке, он спросил – надолго ли здесь, ему рассказали про план с Ельциным – ну это вы долго можете ждать. А кроме Ельцина у вас есть с кем-то уже подписанные договора? Ему показали – тут же, на коленке – какую-то документацию, которая при просмотре заставила его ухмыльнуться. «Не нравится – так иди генеральным директором!» – предложил Трахтенберг на правах замредактора – Кучмий, это я хорошо помню, молчал. Рубин тогда отшутился – у вас же буфета нет, а на чем деньги делать, пока газета на ноги встанет?..

В тот же день я уеду в командировку, а когда вернусь, Леня еще раз познакомит меня с Рубиным – теперь уже в новом качестве.

Выжила бы газета, не сделайся он тогда генеральным? Стопроцентно – мы с Леней ходили обедать и ужинать в разные заведения, и многие владельцы кафе и ресторанов – понятно, все его хорошие знакомые – проявляли живейший интерес к новому проекту. Да и в других местах, наверное, можно было поискать директора – просто поначалу виделось, что им должен стать кто-то непременно свой, проверенный, с кем если и не пуд, то несколько кило соли уже было съедено. И выяснить, что хороший человек – не профессия, удалось лишь после того, как мы одного такого человека взяли в дело. А когда дело, в котором все мы были дилетантами, зашаталось, годился уже и посторонний – лишь бы соображал в нем больше нас. И Рубин быстро понял, что оно небезнадежно. Словом, вышел классический пример того, как люди иногда оказываются в нужное время в нужном месте – открой Рубин свою забегаловку возле другой помойки – и мир, боюсь, никогда бы не узнал о нем как о газетном магнате.

Рубин начал с того, что ввел в редакции, можно сказать, свои деньги – в тот период, когда в стране возникли вдруг большие трудности с наличными, организации месяцами гоняли друг другу платежи безналом и выдать людям их зарплату порой было очень непросто. Так вот, наш генеральный решил эту проблему снять хотя бы частично: для расчета в его едальне сотрудникам «СЭ» деньги стали не нужны, достаточно было взять у секретаря редакции бумажных талонов на любую сумму – и расписаться за них. Ни в чем себе, ребята, не отказывайте – сочтемся, когда дело дойдет до зарплаты. И те, кто не добывал материалы, а только засылал чужие, решили, что жизнь удалась – завтракай, обедай и ужинай, пока тебе почитать чего принесут. И только в день выдачи долгожданного жалованья они осознали, получив его на руки в урезанном – в зависимости от своего аппетита – виде, что капитализм – это учет и бесплатно здесь кормить никого не будут.

Но я не так много времени проводил на Пушечной – может, раза три у Рубина и подкормился, и это не сильно ударило по моему карману – я чаще обедал и ужинал в других городах, еще не зная, что многие из них очень скоро станут вдруг заграничными. Но чем ближе к концу подходил футбольный чемпионат, тем острее чувствовалось – он последний в таком формате, и просто не существует такой силы, которая была бы способна его сохранить. Когда ЦСКА на стадионе «Торпедо» победит «Динамо» – 1:0 и обеспечит себе досрочное чемпионство, в раздевалке Пал Федорович Садырин обратит внимание на этикетки от шампанского: «Ишь ты, «Советское»! Его и положено пить чемпионам Советского Союза. Интересно, кто какое чемпионство в следующем году отмечать будет?» А вылетят «Локомотив» с «Металлистом» – ну это мы когда еще во Владикавказе просчитали. А сам местный «Спартак» между тем едва в десятку не залезет, доехав в итоге 11-м. Браво, Сан Саныч!