Уистан Оден - Стихи и эссе Страница 22

МУЗЫКА ХО[164]

Наложница императораЕвнуху ходит стучать,Войска на границах копьяОборотили вспять.Вазы разбиты, женщины мрут,Оракулы врут в унисон.Мы палец сосем. Представленье —С душком и вгоняет в сон.

Но — Перевоплощенья Акт,И — тема Хо! — звучит,Вот, из машины явлен бог,Неряшливый на вид.Он роль бормочет, извративОдин иль два стиха,Велит всех пленных отпустить,И опустить врага.

ДИАСПОРА[165]

Как он их пережил — понять никто не мог:Ведь умоляли же его, чтоб доказал —Что им не жить без их страны и догм?

И  мир, откуда изгнан он,  был несравнимо мал,И как земле быть местом без границ,Раз Это требует изгнать любви менял.

Приняв страх на себя, он ужас стер с их лиц,Он роль свою сыграл, как замысел  велит,Чтоб те, кто сир и наг, воистину спаслись.

Пока и места не осталось гнать его в пыли,В Народ изгнания, куда он был гоним.И в том завидуя ему, но с ним они вошли

В страну зеркал, где горизонт не зрим,Где смертных избивать, все что осталось им.

ПЕТИЦИЯ[166]

Сир! Не враг человеков, взываю с коленПовели извращения нам, будь расточителен:Ниспошли нам свет и касанье монарших перстов,Исцеляющее нервный зуд, отпусти на просторОт груди отлученных, исцели лжеца тонзиллитИ комплекс вросшей плевы; пусть закон запретитСнова и снова тебя приветствовать горячо,И малодушных исправь шаг за шагом; ещеТех, кто во мраке, покрой лучами, чтобы взамен,Замеченные, они изменились, став лучше от перемен.Огласи каждого целителя в городе, отделив от толпы,Или в сельских домах, тех, что в конце тропы;Сравняй с землей дом мертвых и лучезарно взгляниНа новые стили зданий и сдвиги в сердцах им сродни.

АЛОНСО — ФЕРДИНАНДУ[167]

Мой сын, когда под толп галдежНа трон торжественно взойдешь,Не упускай из виду воды, ибоСкипетры тонущие видят там рыбы,Безразличные к символам сим; нет —Вообрази корону, лежащую в илеСо статусом дивана разбитого илиИскореженной статуи; во дниКогда залпы салютов и стяги — везде,Помни, бездны ни тебе не завидуют, ниКоролевству твоему призрачному, гдеМонарх всего лишь предмет.

Не ожидай помощи от тех, кому данаВласть принца вразумлять иль ссылаться наБич, держа официальную речь,На открытии памятника Прогрессу, сиречьДитя ведя — в руке лилий пучок? Бред!В их королевских зверинцах живут,Замалчиваемые тактично, акулы и спрут,И все происходит по сверенным часам,Пока те заведены, но не боле,Потом остается океанская гладь, тамНет по подписке концертов, да пустое поле,Где нечего есть в обед.

Только и скажет в душе твоей мглаТо, что не смеют сказать зеркала,Чего бояться больше — моря, гдеТиран тонет, мантией спутан, водеВдова кажет невинную спину, когдаКричит он, захлебываясь, или края земли,Где император в рубище стоит, вдали,Замечает нечто, ковыляющее к нему, покаНаглецы, глумясь, читают его дневник,Нечто, шлепающее издалекаС нечеловеческой скоростью; у снов, у нихУчись тому, в чем нужда.

И все же надейся, пусть страхом чреватИстины Путь, как над бездной канат,Ибо принц в безопасности, пока онВерит в то самое, чем был смущен,Слева в ухо поют сирены о водах иО ночи, где спит иная держава,Где смертные пребывают в мире, справаИфрит предлагает прекрасный исходТуда, где мысли чисты, как ни быть, еслиТам нет никаких запретов. ВотТак принцы многие и исчезли,И нечестивые короли.

Подозревай, коль пройдешь сей искус,Ясное утро, когда ты и в усДаже не дуешь, ты всеми любим,Стелется низко над гаванью дым,Голуби заняли место воронНа куполах, триумфальных арках,И кавалеры за дамами в паркахСледуют чинно и здешний бедламДомом надежным кажется им —Милым созданьям и славным мужам —Помни, в отчаянии рушился РимЭктабана, Вавилон.

Как места тут мало, и шанс как здесь малПримеры подать, явить идеалМеж зыбкою гладью соленой водыИ скучным песком, где сотрутся следы,Того, чей удел — отвращенье,Того, кто веселым отправился в путьОт — вольному воля, до — уж как- нибудь.Но помни, в конце успешного дня,Когда головой ты к подушке приник,Что в шаге одном ото льда и огняТвой праведный город лежит, и для нихВремя его — мгновенье.

Если ж престол потеряешь, ступайВслед за отцом твоим в дальний тот край,Где мысль обвиняет и страсть кажет нос,Славь обжигающий ноги утес,За очищение страждущей плоти,Будь благодарен прибоя волне,Гордыню смывающей в море, вполнеМожешь довериться проводнику —Вихрю, когда ты с собой не в ладах,Путь он укажет тебе к родникуИ к острову в море, где тело и духСпособны парить на свободе.

И, сидя на палубе, это письмоПишу я тебе, с тоской наблюдая,Как резвых дельфинов плещется стая,Прочти его, мой Фердинанд,Когда покинет земную юдольАлонсо, твой отец, и некогда корольНеаполя, теперь зовущий Смерть, ликуя,В надежде обрести покой в душеИ новую любовь, и, слыша звуки мессы,Он видит статую, готовую ужеПростить мечты несбыточные нам.

ПОД ЗНАКОМ СИРИУСА

Да, Фортунат, жаркая ныне пора наступила:Вереск в предгорьях полег,Сжался в путешную струйку,Раньше игривый поток;Копья ржавеют у легиона, с их капитана льет пот,Пусто в извилинах подШляпою школяра,Вздор прорицает Сивилла,Вмазав прилично с утра.

И сам ты, с расстройством желудка, в кроватиПроводишь, несчастный, весь день,Счета неуплачены, эпос обещанныйТак и не начат — мигрень.Ты тоже страдалец, кто вечно твердит,Что разве потоп его удивит,Или же ветр с Утешителя крыл,Сброд грязный вознесший,Темницы открыв.

Ты говоришь, что всю ночь тебе снилась утра ярчайшая синь,Шиповник расцветший, когдаТрех мудрых Марий безмятежно приносятИз кости слоновой суда.Влекут их дельфин и морские конькиК ленивому устью реки.Ах, колокол — эхом громам канонадВ честь Них, посетившихГреховный сей Град.

Ведь так естественно надеяться и быть благочестивымИ верить, что в конце нас ожидает свет,Но прежде помни, Фортунат,Священных Книг завет —Плоду гнилому сорвану быть. Надежда смысла лишена,Если прервалась тишинаВ сей миг, а город спит,Когда восставшая волнаНад городом висит.

На что же будешь ты похож, когда рванет гробниц базальтИ явит чародея гроб,И страж его — мегалоподВслед за тобой тип-топ,И что ответишь ты, когда рой нимф взлетит, крича,Из пересохшего ручья,И из разверзшихся небесТвой Пантократор прогремит: "Кто и зачем ты здесь"?

Ибо, когда воскресших пустит в плясПод яблоней хорал,Там также будут, Фортунат,Те, кто не рисковал.Те, кто у копей солевых копаются в тени,Кому бессмысленные дниВ жару иль в дней концеПредстали в тошных мыслях их,В оливковом венце.

ПЛАЧ НИЩИХ[168]

О, чтоб двери открыться и — билет с золотым обрезом,Отобедать сo знатью — Елдой и Асматкой, и не остаться тверезым,Чтоб фейерверк, и жонглеры, и ростбиф румянить железом —Плакались шесть калек молчащей статуе,Нищие калеки.

Чтоб Клеопатра и Гарбо со мной, непутевой, в океане перьемНа живца ловили, играли, балдели, когда с лучом первымПетух захлебнется криком, как я — опостылевшей спермой —Плакались шесть калек молчащей статуе,Нищие калеки.

Чтоб, шею вытянув, стоять, как подсолнух, на зеленом дерне,На арабскую стать полагаясь, каурых, соловых и корнемМеста их чуя, не то что с биноклями дурни —Плакались шесть калек молчащей статуе,Нищие калеки.

Чтоб паперти — в палубу, и в парус — дырявой холстине,И свиньей — за святым, вслед нежному бризу по синиК островам тенистым, где огромны дыни —Плакались шесть калек молчащей статуе,Нищие калеки.

Чтоб эти лавки обернулись к тюльпанам на садовом ложе,Чтоб мне костылем моим дать каждому купцу по роже,Когда из цветка его лысая голова торчит, и того тоже —Плакались шесть калек молчащей статуе,Нищие калеки.

Чтоб дыра в небесах и чтоб Петр появился и Павел,Чтоб святой удивлял наглеца — гляди-ка, никак дирижабль,О, чтобы ты попрошайкам второй ноги не оставил —Плакались шесть калек молчащей статуе,Нищие калеки.

ДВОЕ[169]