Светлана Букина - Неоднажды в Америке Страница 43

Школа, институт, один роман, другой, третий, кто-то из подруг уже замуж повыходил, кто-то собирался… Леночка начала бояться, что с ней что-то не так, что она не способна на серьёзное чувство. Лёгкие романы оставляли ощущение пустоты, а настоящее всё не попадалось. Она почти отчаялась и на какое-то время перестала встречаться с мужчинами.

Когда Лена была на третьем курсе, в общежитии института случился пожар. Маленький такой пожар, и потушили быстро, но один парень из их группы полез вытаскивать личные вещи и здорово обгорел. Спалил лицо, правую руку и часть туловища. Выжить выжил и даже здоровье восстановил, провалявшись пару месяцев в больнице, но изуродован был основательно. Когда он вернулся в институт, на Лёню было страшно смотреть. Ребята и не смотрели, отводили глаза. Впереди была сессия, пропускать год Лёня не хотел и вовсю занимался, одалживая конспекты у всех подряд. У Леночки был лучший в группе почерк, к тому же она была прирождённой отличницей, исправно ходила на лекции и предпочитала заниматься в течение всего семестра, а не сходить с ума во время сессии. Короче, Леночка взяла над Лёней неофициальное шефство.

До пожара они существовали в параллельных мирах и мало общались. Не её тип. Да и она скорее всего не его. Теперь же что-то неуловимо изменилось у Леночки в душе: шрамы притягивали, манили, казались панцирем, под который очень хотелось залезть. Когда она дотронулась до него в первый раз, Лёня вздрогнул, отодвинулся и забормотал что-то про не-надо-меня-жалеть, но Леночка проявила упорство, продолжала осторожно трогать шрамы, сбивчиво говорила, что совсем-совсем его не жалеет, что он ей всегда нравился, а уж теперь, когда она узнала его поближе, тем более, и вообще, ожог – это такая ерунда… Они как-то неловко целовались, у Лёни дрожали руки, он бормотал, что всё забыл и зачем он ей такой нужен, Леночка шептала, что нужен, нужен, вот именно такой, никакой другой. Потом они лежали рядом; Лёня гладил её щеку и говорил, что не надеялся уже, что на него кто-то позарится. Леночка заметила слезу в уголке его глаза и вдруг испытала это – восторг, экстаз, полунаркотическое опьянение. Сердце бешено стучало. Она сделала кого-то счастливым! Если бы не она, не было бы у него никого. Уж такой-то девушки точно не было бы. Она так ждала этого чувства…

Они встречались уже три месяца. Лёня заметно повеселел, вышел из депрессии и прекрасно сдал сессию. Ребята в группе сначала удивлялись, а потом привыкли: любовь – значит любовь. И глаза перестали отводить. Лёня был счастлив, Лена тоже… сначала. Лёня уже не захлёбывался от восторга, заключая её в объятия; он привык к своему счастью и просто тихо светился изнутри. Не дрожали руки, не блестели в глазах слёзы, не шептали что-то сбивчиво губы. Им было хорошо вместе, но это ушло, и Леночке было грустно. Ей нравилось чувствовать себя жерственницей: красивая, умная, пользующаяся успехом, она встречается с… таким, но взгляды прохожих начали слегка утомлять, родители были в ужасе, а подруги не понимали. Тем не менее о том, чтобы оставить Лёню, Леночка и помыслить не могла. Он же с ума сойдёт!

Она увидела Женю на дне рождения приятеля и улыбнулась про себя: карикатура еврея из антисемитской брошюрки, некая гремучая смесь Мартова, Свердлова и Троцкого, только нос в два раза длиннее и всё лицо покрыто экземой. Угловатый, не знает куда руки девать – ну и зрелище. Лёни в тот вечер с ней не было, и Леночка решила поговорить с молодым человеком. Тот оказался умным и интересным парнем, но явно не знал, как истолковать внимание к себе красивой самоуверенной девушки. Он стеснялся, неловко улыбался и очень удивился, когда Леночка под благовидным предлогом обмена дисками и книгами попросила у него телефон и дала свой.

Женя позвонил первый. Они встретились, долго говорили о литературе и музыке. Леночка смотрела на Женю восхищёнными глазами, жаловалась, что все парни вокруг скучные и необразованные, сетовала на отсутствие родной души и понимания в жизни. Женя застеснялся ещё больше и скоро ушёл, но вскоре позвонил опять, они снова встретились. Правда, как только Леночка до него дотронулась, Женя густо покраснел, неловко вскочил и поспешил ретироваться. Нечто подобное повторилось ещё несколько раз. Каждый раз Леночке удавалось продвинуться всё дальше, но заставить Женю расслабиться и принять неизбежное она не могла никак.

– Неужели ты меня совсем не хочешь? – не выдержав, спросила в лоб Леночка после пятой попытки.

– Я… я хочу, но я тебя разочаровать не хочу, – промямлил Женя.

Он оказался девственником, да ещё с неудачным предыдущим опытом, когда женщина со смехом выкинула его из постели после неловкой первой попытки. Леночке пришлось проявить чудеса терпения и понимания и по двадцать раз повторять, что она совсем не разочарована, что всё хорошо, надо вот так и вот так, да нет, глупенький, вот так… Наградой ей была счастливо-блуждающая улыбка Жени и это, накатившее тёплой волной, придающее смысл жизни. Она опять подарила кому-то счастье!

Женя расцвёл. Появилась уверенность в себе, ушла болезненная неловкость, даже экзема пропала. Только вот встречаться с двумя мужчинами одновременно становилось всё тяжелее. Леночка мучительно соображала, кто переживёт её уход легче, и решила, что Женя. К тому же Лёню она каждый день видела на лекциях.

Она долго и сбивчиво объясняла Жене, что не готова развивать отношения, что поторопилась и что, возможно, им стоит отдохнуть друг от друга. Нет, нет, другого мужчины нет, и вообще дело не в нём, а в ней, он должен понять…

Женя закатил истерику. Он не желал смириться с судьбой, рыдал, размазывая слёзы по лицу, ползал на коленях и умолял остаться. Потом ушёл домой, там лёг лицом к стене и пролежал так три дня, отказываясь от еды. Женина мама звонила Леночке и умоляла прийти, иначе мальчик умрёт, ну нельзя же так, в конце концов, есть же у неё сердце. Леночка не выдержала напора и вернулась. И получила объятия, рыдания, секс взахлёб, благодарности и вновь это.

Объясняться пришлось с Лёней. Нет, дело совсем не в нём, а в ней, она ещё молода и не готова ни к чему серьёзному, ей нужен отдых, нет, у неё никого нет, боже упаси, она никогда его не забудет, ну вот просто… В отличие от Жени, Лёня не рыдал и сцен не устраивал, а просто стиснул зубы и ушёл. Леночка с облегчением вздохнула. Дилеммы больше не было. Правда, особых чувств к Жене она не испытывала. Его поведение при попытке разрыва вызвало некую брезгливость, но уж лучше так. К тому же он не привыкал к своему счастью так легко, как Лёня, а продолжал захлёбываться и благодарить. Леночку Женя боготворил и слушался. Такой расклад её до поры до времени устраивал.

Потом был хромой Юра, за ним усталый, дважды разведённый пятидесятилетний приятель отца, потом неудачник и зануда Петя, болезненно закомплексованный тихоня Эдик… «Вы не понимаете, – твердила Леночка. – Красота внутри! Вот вижу иногда мужчину с великолепными чертами лица, с прекрасной кожей, но глаза какие-то бегающие, похотливые, сальные. Или морда тупая. Или злая. А интересный, душевный, умный человек всегда красив – в глазах читается, в выражении лица, и неважно, какой у него нос или сколько волос, понимаете? Совсем не важно».

Леночка щедро дарила себя давно уже ни на что не надеющимся мужчинам, зажигала огоньки счастья в чьих-то жизнях и гордо говорила подружкам, что с красивыми и успешными все могут, а ты вон пойди полюби тихого, некрасивого, незаметного. Они все за внешностью гонятся, а она видит душу, внутренний мир.

Леночка научилась уходить от рыдающих и умоляющих, от стискивающих зубы и сжимающих кулаки. Что с ними было дальше, она не знала, но твёрдо верила, что привнесла в их сумеречные жизни свет. Они должны быть ей благодарны, потому что иначе ничего бы не было; о такой женщине, как она, они и мечтать не могли. Ну расстались, с кем не бывает, зато она осталась самым ярким воспоминанием в их жизни. Многие соглашались, уверяли, что никогда не забудут, и благодарили за то, что было. А те, кто своего счастья не понял, поймут потом. И добрым словом будут поминать.

Отравлял жизнь только Лёня. Они по-прежнему учились в одной группе, даже разговаривали иногда, и у него всё ещё никого не было. Ребята из общежития говорили, что Лёнька здорово пьёт и что на тумбочке у него Ленина фотография, но при ней он вёл себя спокойно и сцен не устраивал. Уже на пятом курсе, оказавшись с ним наедине в аудитории, Леночка как-то поинтересовалась:

– До сих пор меня ждёшь?

– Жду. Хоть и не надеюсь.

– Хочешь, ещё раз попробуем? – неожиданно для себя спросила она.

– Я не знаю, Лен, я хочу, но я… ещё одну такую разлуку я переживать не хочу.

Леночка не хотела ничего обещать, но она уже два года думала об этом и поняла, что была неправа. Может, стоит всё-таки попробовать? Ведь лучше Лёньки у неё не было…