Юрген Тоденхёфер - 10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ) Страница 6

Я извлек из этого урок: если желаешь отыскать истину, ты обязан всегда выслушать обе стороны. Пусть даже люди уже вынесли свой приговор. Audiatur et altera pars[10] – таков один из основополагающих принципов римского права. Когда-то, еще в 80-х годах, я с группой моджахедов шел по оккупированному Советами Афганистану. Позже я дважды встречался в Москве с начальником советского Генерального штаба маршалом Сергеем Ахромеевым. Хотя советское командование официально заявило, что, попадись я им там, они бы меня выпороли, а потом поставили бы к стенке. Часами мы обсуждали, не умнее ли для Советского Союза уйти из Афганистана. Ахромеев был человеком весьма открытым и умевшим выслушать собеседника.

На Пасху 1975 года я в Пунта-Аренасе встречался с чилийским диктатором Аугусто Пиночетом. Вопрос стоял об освобождении четырех с половиной тысяч политических заключенных, в основном марксистов. Но также обсуждалась и тема Чили после свержения Сальвадора Альенде. Сразу после этой встречи я вылетел в столицу Чили Сантьяго для переговоров с лидерами оппозиции, христианскими демократами Эдуардо Фреем Монтальвой и Патрисио Эйвлином. За эту попытку составить объективную картину обстановки меня в Германии подвергли обструкции. Объявили «дружком диктатора». Ничего не изменило и последовавшее вскоре освобождение многих тысяч заключенных – не один год на всех митингах, встречах или иных массовых мероприятиях меня встречали транспарантами с Пиночетом и оскорбительными хоралами.

Но я все-таки продолжал твердо придерживаться принципа, выслушивать по возможности обе стороны того или иного конфликта, если ты на самом деле вознамерился отыскать истину. В большинстве случаев это происходило под возмущенные вопли тех, кто, созерцая мир из удобных кресел, были непоколебимо убеждены, что их, и только их, точка зрения единственно верна. Я неоднократно беседовал и с афганским президентом Хамидом Карзаем, и с главами афганского «Талибана». Для многочисленных кабинетных стратегов, таких, как бывший генеральный инспектор бундесвера Харальд Куят, я был и оставался «эмиссаром «Талибана». Ну а для других – просто-напросто «дружком террористов».

Ярлык «дружок террористов» сняли с меня после нескольких встреч с Башаром аль-Асадом в Дамаске. С ним я решил встретиться не только ради интервью для программы «Вельтшпигель» канала ARD, а в первую очередь ради того, чтобы обеспечить Асаду прямые контакты с администрацией США. Я был твердо убежден, что США через своих союзников – Саудовскую Аравию и Катар, снабжавших повстанцев оружием, имели возможность достичь мирного урегулирования конфликта в Сирии. Асад был готов пойти на серьезные уступки, о чем я и проинформировал американское правительство. Но оно упорно отказывалось сесть с ним за стол переговоров.

И снова волна возмущения по этому поводу.

«Благопристойная» Германия презрительно сморщила носик. «Как можно о чем-то говорить с тем, у кого руки в крови!» – негодовали политики и публицисты, готовые отдать все ради встречи с Джорджем Бушем-младшим, у которого тоже руки по локоть в крови. «Ди Вельт» писала: «Это интервью имело некое сходство с куда более ранними, на которые решались идеалистически настроенные и всякого рода “нестандартно мыслящие” публицисты, встречавшиеся в годы войны с обаятельным героем Иосифом Сталиным, а до войны умилявшиеся удивительно разносторонним обитателем Бергхофа, который всего-то стремился к тому, к чему стремились все – к праву немцев на самоопределение».

Сталин и Гитлер! Ни больше ни меньше! А то, что до меня ни один представитель западных СМИ не беседовал с сирийским президентом в столь жестком тоне, никого не интересовало. Как и то, что я параллельно вел бесчисленные беседы с противниками Асада – с бойцами «Аль-Каиды», «Сирийской свободной армии» и других мятежных группировок. И то, что Вилли Брандт смог осуществить свою «восточную политику»[11] только после личных встреч с непоколебимым Леонидом Брежневым, не послужило аргументом в мою пользу.

Запад всегда делил мир на Добро и Зло, но – по выражению экс-президента США Джимми Картера – с появлением на политической сцене Джорджа Буша-младшего стал питать прямо-таки фундаменталистскую антипатию к переговорам со своими противниками. Картер написал это после того, как Буш запретил ему в 2005 году ранее уже оговоренный визит в Дамаск. Мол, «ось Добра» с «осью Зла» переговоров не ведет. Ну а те, кто на подобные переговоры все же отваживается, должны считаться с последствиями угодить в число изгоев.

Главный редактор «taz»[12] Инес Поль в конце июня 2014 года в припадке осознания необоримости своего морального превосходства накатала мне послание:

«Дорогой господин Тоденхёфер, «taz» не напечатает предлагаемую Вами статью. Подавляющее большинство членов редакции высказалось против Ваших публикаций в «taz». И речь идет не столько о содержательной стороне Ваших радикально-пацифистских положений, сколько о Вас, как об авторе, то есть о том, как Вы позиционировали себя в течение последних трех лет по теме Асада и геноцида. Я уважаю мнение моей редакции. С наилучшими пожеланиями! Инес Поль, главный редактор «taz».

Должен ли был я отвечать на столь неприкрытое фарисейство? Я ответил, поскольку все еще не теряю надежду на то, что возобладавшие в Германии антипереговорные тенденции все же изменятся. Что люди, наконец, поймут, что лучше сесть за стол переговоров с диктаторами, чем воевать с ними. Что нам в первую очередь нужно беседовать именно с нашими недругами. Что в противном случае наш мир рухнет в хаос бесконечных войн. Вот я и написал:

«Дорогая госпожа Поль, я не перестаю удивляться. Некто изъездил чуть ли не полмира, вел переговоры с несколькими правительствами, а также оппозиционными движениями и все ради того, чтобы помочь отыскать мирное решение для Сирии. Потратил не один десяток тысяч евро на оплату протезов для 50 маленьких сирийских детей – жертв войны. Некто ежемесячно обеспечивает семью из Хомса, потерявшую кормильца по милости спецслужб Асада, и по этой причине все тот же некто занесен политической тайной полицией Сирии в списки врагов государства и, соответственно, лишен всякой возможности получить въездную визу в это государство. Мне остается лишь изумляться уверенности в собственной правоте “подавляющего большинства” членов Вашей редакции.

Вероятно, приятно писать столь уничижительное послание в кондиционированном офисе. Мои Вам поздравления! Всегда мечтал познакомиться с настоящими героями. Теперь хоть знаю, где их искать.

С изумлением из Мюнхена, Ваш Ю. Т.».

Презрение ко мне ряда СМИ и представителей высшей прослойки Германии никогда меня особо не волновало. Как и постоянные угрозы убийством. На пике обсуждения сирийского вопроса, которое ныне уже покойный Петер Шолль-Латур охарактеризовал как разнузданную кампанию травли, в один прекрасный день у входа в мой офис я увидел весьма искусно сработанную виселицу со свисавшей с нее и вполне готовой к использованию по назначению петлей. Одна фанатичная сторонница сирийских мятежников настрочила в Facebook: «Юрген Ходенкётер[13] проплачен “Моссадом”!!! Смерть Хёферу!!!» Какой-то солдатик написал: «Какой же засранец. Полковник Кляйн оприходовал больше сотни засранцев и спас немецких солдат. Надеюсь, этого Тоденхёфера порвет на куски бомбой террориста-смертника!!!» Рядом с израильским национальным флагом стояло: «Боже, спаси Тоденхёфера. Как можно скорее». Радикальный мусульманин неистовствовал: «Ты, свинья! Ты пользуешься доверием в наших странах и сдаешь нас янки… Они своей смертью не умрут». Другой: «Тебе не жить!» Еще один: «Голову с плеч господина Доофенхёфера!» И оскорбленный левый радикал: «Прирежу тебя, грязная свинья!»

Все, что я знаю, так это то, что мне никак нельзя прислушиваться к мнению этих людей. И что моя потребность докапываться до истины неистощима. И куда более важна.

Глава IV. Поездка на фронт ИГ

Когда-то давным-давно я указал на то, что поставки оружия Саудовской Аравией и Катаром привели к радикализации восстания в Сирии. Мои симпатии целиком и полностью были на стороне мирных, стремящихся к демократии демонстрантов в Тунисе и Египте. А вот с надеждами на мирные демонстрации сирийцев пришлось распрощаться, как только большинство из них, заполучив в руки оружие, бросилось в бой. С тех пор уже люди иной закалки взяли в руки бразды правления. Мирных демонстрантов потеснили и отправили подальше.

Вооруженные бунтовщики радикализовались со скоростью света. Когда-то французский философ Андрэ Глюксманн заявил в интервью «Шпигелю»: «Террористические методы отравили цели почти всех современных освободительных движений от Алжира до Вьетнама. Если средства становятся ужасными, они сведут на нет самые лучшие цели». На передний план все сильнее выдвигаются террористические организации. Сначала близкие к «Аль-Каиде» «Джебхат ан-Нусра», затем зародившаяся в Ираке и постоянно переименовываемая ИГ (ИГИ, ИГИЛ и т. д.).