Виктор Бронштейн - Лабиринты судьбы. Между душой и бизнесом Страница 21

Подумалось: «Хорошо, что он ещё не знает, что я, переехав в Иркутск из Свирска, не связываюсь с ремонтом своей одинокой и нелюбимой берлоги, а живу в основном у мамы, тоже в однокомнатной небольшой квартирке, и сплю, вот уже более полугода, на раскладном кресле».

Ох, как подходит к описанию моего душевного состояния поэтичный заголовок замечательной книги бывшего заключённого, а позже легендарного золотодобытчика Вадима Туманова: «Всё потерять и вновь начать с мечты».

Но, к счастью, недоброжелательные эти разговоры не сильно влияли на настроение. Во-первых, потому что я был совершенно равнодушен ко всем материальным благам. Как писал Владимир Маяковский: «…и кроме свежевымытой сорочки, скажу по совести, мне ничего не надо».

Правда, кроме сорочки нуждался я в удобных кроссовках для походов по лесам и рекам. Хотя душе для полёта не надо и этого. А душа и тогда была в полёте. Я только что закончил вторую книгу – о коллективном подряде, уже по заказу всесоюзного издательства «Экономика» в Москве, с солидным тира жом и немалым гонораром. Быстро продвигалась и докторская диссертация.

Самочувствие, действительно, неважное, но не в той степени, чтобы заметно страдала работа. Не был я уже давно прикован к цеху с его сверхпринудительным ритмом, а любая другая работа на его фоне казалась почти отдыхом.

Тем не менее к моменту создания собственной фирмы я находился, даже по социалистическим меркам, ближе ко дну материального благополучия, чем к середине. Но тогда израненная утратой душа, с постоянными пьянящими полётами во сне, должно быть, чувствовала будущие успехи. Я совершенно не задумывался о материальной стороне жизни. И в этом, по– видимому, также есть своя поэзия.

В работе и в походах я видел спасение от всех бед. Есть взгляд, что в голодном организме здоровые клетки пожирают больные и идёт мощное очищение, особенно при нагрузке и активнее всего в морозные дни. Несколько зимних походов в ту пору было даже и по семь-восемь часов, то есть километров до сорока в день. Причём уходил я настолько далеко от города, что назад возвращался затемно на электричке.

В результате без всякой диеты через полгода вес полностью нормализовался, а позже килограмма три-четыре я сбросил и от своего обычного веса. Джинсы, которые отец подарил в институте, вновь стали впору. Благо в районе 38–40 лет не думаешь ещё ни про колени, ни про другие суставы и ходишь сколько влезет, только не ленись. По-моему, старость настаёт не тогда, когда все девушки кажутся красивыми, и не тогда, когда докторша говорит не «разденьтесь», а только «покажите язык», а тогда, когда трудно много ходить. Хорошо хоть отец столкнулся с этой проблемой ближе к девяноста годам. Главное изнеможение, как метко заметил Фёдор Тютчев, – «изнеможение кости».

В результате я вновь «выходил» себя, исчезли и боли в сердце, а с ними подозрение на предынфарктное состояние, сосуды, по-видимому, очистились ходьбой и морозом. Во всяком случае, нормализовалось давление, став 110 на 70.

Но ближе к пятидесяти годам, может быть, после энцефалитной прививки, а скорей всего, из-за стрессов в семейной жизни, стали появляться лёгкие приступы аритмии. Снимал я их излюбленным и пока ещё единственным лекарством – быстрой ходьбой. Причём для снятия хватало обычно минут двадцати. Дальнейший поход просто успокаивал нервы.

Про лекарства от новой напасти я, к счастью, не знал. Потом эта неприятность почти прошла, а если и возникала, то крайне редко. При этом даже в алкоголе я себе не отказывал, хотя после сорокалетнего юбилея уже не перебарщивал, не напивался, как водится на Руси, «вусмерть».

Первый сильный срыв пульса произошёл, когда смешал в один вечер и водку, и коньяк. Оказалось-то – питьё уже не для меня, но более продолжительным ночным походом снял и этот приступ.

Второй неприятный эпизод произошёл года через два за границей – после того, как поужинали мясной пиццей с пивом. Пришлось ходить и ходить аж всю ночь до самого утра, но впервые не помогло. Когда же я, отчаявшись, пришёл на завтрак и выпил простокваши, то аритмия мгновенно прекратилась. Связь аритмии с желудком в моём случае явно прослеживается. Но и желудок – это тоже нервы. Спустя лет пять доктор нетрадиционной медицины в Китае однозначно сказала, что у моей аритмии корни в желудке. Но главное лекарство от язвенной болезни «Омез» и само может провоцировать аритмию. Правда, и на курорте, где лечился только водой, и в Китае – их снадобьями, аритмия не проходила.

В общем, первых лет десять нечастые и не очень сильные, как позже выяснилось, приступы аритмии я снимал только быстрой ходьбой от двадцати минут до целой ночи.

Не писал бы об этом так подробно, если б не парадокс медицинского подхода к данной проблеме (как, впрочем, и ко всему): при первичной аритмии – постель, а то и скорая помощь и нередко реанимация; при вторичной – постель и таблетки, а если не помогают, то стационар и системы.

Рекомендаций снимать аритмию повышенной нагрузкой – нет. Зато есть широчайший арсенал антидепрессантов и сердечной химии. Правда, их, судя по аннотации, лучше было бы назвать бессердечными. Мой девиз долгие годы: острей проблема – длинней поход.

Вынесенную из детства и юности непрочность здоровья до сих пор удавалось компенсировать только одним лекарством – здоровым образом жизни, дающим хорошее самочувствие, в то время как те, кому изначально повезло больше, сидят у «ящика», в застольях или лежат по диванам.

Зато параметры мои в 64 года по весу, росту, мышечной массе близки к институтским. В то же время многие мои сверстники, которым хорошее самочувствие давалось даром, без спортивных, системных усилий, обзавелись к шестидесяти годам весьма серьёзными проблемами, да и выглядят много старше. Может, у них обострено чувство «справедливости», болезненно свойственное русской душе, – пей, кури, трать бесценный дар и становись как все или даже первым по нездоровью.

Для бедных и больных, по-видимому, только одно успокоение, которое также подметил поэт самого острого ума Николай Зиновьев:

Когда Господь сойдёт с небес,Он всех низвергнет в ад, карая.И только очередь в собесПереведёт к воротам рая.

Нет худа без добра. Первым моим системным лекарством, когда коэффициент полезного действия ходьбы почему-то снизился, стали пиявки. В их эффективности я убедился, когда у меня месяцами побаливало колено и никакие мази не помогали. По какому наитию, не помню, зашёл я к гирудотерапевту. И, о чудо, через сорок минут вышел без намёка на надоевшую боль. С тех пор пользуюсь довольно систематически ими от всего, особенно при любой суставной боли.

Один раз обратился к урологу с воспалением простаты. Он ахнул, сделав УЗИ, отёчность была огромная. Но ещё больше он удивился через день, когда отёчность бесследно исчезла. Накануне поставили пиявки на соответствующие точки.

Вскоре я перешёл в основном на самолечение ими. Собственно, для поколения наших родителей и бабушек это не большое диво. Когда-то пиявки свободно продавались в большинстве аптек. Считается, что они не могут навредить. Но и это не совсем так.

Однажды, при дискомфорте в груди, я поставил аж восемь пиявок в область сердца, думал, разжижу кровь, говорят, очень полезно, но вызвал страшную аритмию. Пульс был далеко за сотню. Аккуратно, не наклоняясь, я всё-таки собрался на улицу, была ночь. И за час похода, вначале не быстрого, а потом всё быстрей, пульс всё же восстановил.

Но что-то основательно нарушилось, и аритмии начали мучить через день и каждый день, причём снимать их становилось всё труднее.

Обращаться к врачам – это систематические таблетки или абляция. Причём последнее – это хоть и эндоскопическая, но всё же операция. И, как каждая операция, очень хлопотная и небезопасная.

Спровоцировал я аритмию нетрадиционным лечением – пиявками, нетрадиционным способом решил и вылечиться. Нашёл известных в городе иглотерапевтов во втором поколении, восточных кровей. Попробовал, и… стало явно хуже. Поэкспериментировал! Не пора ли сдаваться кардиологам?

Но, видя тщетность иглотерапии, врач добавила обкалывание одной или двумя ампулами препарата совершенно загадочной для меня в ту пору гомеопатии по акупунктурным точкам. И приступ аритмии как рукой сняло, причём опять с началом приёма пищи. Поездил я ещё к врачу пару недель для закрепления эффекта, и всё вернулось к первоначально стабильному состоянию, с очень редкими и лёгкими приступами, снова снимаемыми ходьбой. Ура! Опять пронесло без подсадки на химию и тем более операции.

В таком режиме пролетело ещё лет пять. Изредка я заезжал поставить неболезненные подкожные уколы по точкам, а иногда рассасывал гомеопатические гранулки. Чудом гомеопатии оказались коэнзим, убихинон и курарник.

Но как-то раз, изрядно измотав нервы разводом, всю тяжесть коего жена вылила на десятилетнюю дочь, в самолёте выпил я для успокоения сто граммов водки и почувствовал сбой. Тогда и решил впервые попробовать химию. Попробовал – помогло!