Сражение за Берлин. Штурм цитадели Гитлера, 1945 - Вернер Хаупт Страница 12

Генерал Вейдлинг, который в эту ночь разместил свой командный пункт в доме престарелых в южной части Бисдорфа, не находил себе покоя. Он поднялся по узкой лестнице наверх, чтобы подышать свежим воздухом. Пожарища разбитых домов отбрасывали причудливые тени на проезжающие мимо колонны. В сопровождении своего адъютанта Вейдлинг направился в сад дома престарелых. Он захотел побыть со своими мыслями наедине.

Вейдлинг находился в затруднительном положении. Германский Восточный фронт был разгромлен еще не полностью, но его корпус не имел связи с соседями ни слева, ни справа. В возникшие таким образом бреши непрерывно проникали советские танковые соединения, сопровождаемые многочисленными пехотными формированиями. Конечно, он мог бы прорваться со своим корпусом на юг, мог бы спасти свои войска от окружения и уничтожения, но тогда бы Берлин оказался беззащитным и во власти русских, которые за короткое время захватили бы город. Но если он со своими войсками останется в Берлине, то, хотя и не сможет изменить судьбу города, по крайней мере сможет отсрочить ее. На какой срок? Пока, наконец, генерал Венк не придет на помощь со своей 12-й армией. Тогда совместно они могли бы пробиться на запад к американцам, смогли бы спасти своих бойцов от русского плена и забрали бы с собой столько гражданского населения, сколько смогли.

Что же ему делать? Какое решение он должен принять? Вейдлинг потирал рукой лоб и медленно шел дальше.

Неожиданно генерал остановился как вкопанный. В свете горящих домов он замечает силуэт танка, который неподвижно замер за группой фруктовых деревьев сада дома престарелых. Генерал невольно схватился за пистолет. Потом он заметил крест на стальном корпусе боевой машины. На той стороне сада от танка отделились несколько фигур и, пригнувшись, прокрадывались в сад. Вейдлинг выхватил пистолет.

– Стой! Кто там?

– Дерьмо проклятое! – донеслось до генерала.

– Кто там? – повторил Вейдлинг.

– Здесь ефрейтор Рамлау из танкового полка дивизии «Мюнхеберг», – доложил голос из темноты.

– Подойдите ближе, ефрейтор!

Через несколько секунд Рамлау уже стоял перед Вейдлингом. Когда берлинец увидел перед собой живого генерала, то действительно лишился дара речи. Он с трудом овладел собой. Хольберг, который последовал за Рамлау, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Генерал Вейдлинг увидел испуганные лица солдат и грозно напустился на них:

– Что вы здесь ищете? Хотели улизнуть, да?

– Нет, герр генерал, – мямлил Рамлау, к которому постепенно возвратилось его привычное самообладание, – мы хотели… мы должны были… мы получили приказ…

– Ну, быстрее, у меня нет времени! В чем дело?

– Мы хотели раздобыть горючее!

– Что? – удивился генерал. – В таком случае вы прибыли не по адресу.

– Да нет же, герр генерал, – возразил ефрейтор, – мы увидели герб, извиняюсь, ваш командирский вымпел, и тогда мы подумали, что, где штаб, там должно быть и горючее. И тогда, и тогда…

– И тогда вы решили украсть его, – закончил фразу Вейдлинг.

– Да нет, – мялся Рамлау, – не украсть, герр генерал, достать, пока иван не захватил его.

– Берлинец, да?

– Так точно! – ухмыльнулся ефрейтор. – Из Берлина, герр генерал! Из Нойкёльна, совсем недалеко отсюда.

Вейдлинг подошел ближе к ефрейтору. Он сурово посмотрел на танкиста. Увидел небритое, осунувшееся лицо, почувствовал запах пота и бензина. Генерал схватил ефрейтора за мундир и, понизив голос, спросил:

– Вы, наверное, собирались смыться, да?

Голос Рамлау прозвучал обиженно:

– Смыться? Если герр генерал так думает, то он ошибается! Наш экипаж вместе с сорок третьего года, и мы останемся вместе до конца. Удрать, герр генерал? Нет, герр генерал, мы не собираемся удирать! Конечно, если бы была возможность заглянуть к моим старикам… но потом сразу назад, к своим ребятам. Мы видели беженцев, которые бредут по дорогам со всеми пожитками, женщин и детей. Нет, герр генерал. Пока они не уйдут достаточно далеко от ивана, пока не будут в безопасности, до тех пор мы будем держать палец на спусковом крючке…

Генерал отпустил пуговицу мундира ефрейтора и обернулся к своему адъютанту:

– Шульц, позаботьтесь о том, чтобы парни получили несколько канистр горючего для своего танка!

Потом он быстро повернулся и, тяжело ступая, ушел. Беженцы, сотни тысяч беженцев, которые в эти часы бежали от наступающих толп красноармейцев! Вейдлинг тяжело вздохнул. Груз ответственности оказывался почти непосильным…

Глава 3

Крепость без крепостных стен

Наступило 22 апреля 1945 года. Гитлер приказал политическому и военному руководству рейха явиться в 15.00 в рейхсканцелярию для обсуждения положения на фронте. Ближайшее окружение фюрера собралось в назначенное время в бункере под рейхсканцелярией.

Генерал-полковник Йодль и генерал Кребс, ответственные генералы, начали обсуждение со своих докладов об обстановке. Оба старались завуалировать серьезность положения, чтобы не раздражать Гитлера, который последние дни постоянно находился в состоянии нервного напряжения, и не вызвать у него очередной припадок бешенства. Сам Гитлер не слушал доклады начальника штаба оперативного руководства ОКВ и начальника Генерального штаба сухопутных сил, его мысли витали где-то далеко. Неожиданно он прервал Йодля и закричал на него:

– Прекратите, я не хочу слушать сообщение о всяких пустяках! Доложите, как обстоят дела с Берлином! Где Штайнер со своей армейской группой?

Генерал-полковник остановился и стал беспомощно озираться. Вот он заметил Кейтеля (начальника штаба ОКВ), стоявшего с бесстрастным выражением лица. Рядом с ним был генерал Кребс, от стыда его лицо покраснело. Здесь же присутствовал и Борман, коренастая фигура которого воинственно наклонилась вперед. Он вызывающе смотрел на Йодля.

– Ну, давайте, давайте! Вы скоро? – прервал Гитлер гнетущую тишину.

Наконец, генерал-полковник набрался духу. Он доложил, что обергруппенфюрер СС Штайнер со своей армейской группой вообще не смог выступить на помощь защитникам. Затем генерал-полковник сообщил, что и 12-я армия еще не смогла оторваться от американцев, чтобы направиться к Берлину. Силы 9-й армии раздроблены, она находится где-то южнее Берлина, и, вероятно, Советы уже окружили ее.

– Стойте, прекратите! – в ярости закричал Гитлер. – Я не хочу ничего больше слышать! – Потом он немного успокоился и почти просящим тоном обратился к своему окружению.

Все, кроме Бормана, Бургдорфа, Кейтеля, Йодля и Кребса, должны были покинуть помещение. В кабинете остались шестеро мужчин и два стенографиста. Никто из них не решался посмотреть друг на друга, они молча смотрели на потолок или в пол. Гитлер снова сел за