Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том I - Евгений Александрович Адамов Страница 27

30 лет прошло с того времени, когда державной волей покойного императора Александра III возродился Черноморский флот. Около 60 лет прошло со времени появления торгового пароходного движения на Черном море. Оба начинания связаны были с мыслью о мощи России, о возможном утверждении наших интересов на Проливах. Сотни миллионов были истрачены на это дело, равно как и на содержание войск Одесского военного округа, призванного к совместным с нашим флотом операциям. Как известно, еще в 1895 г. в связи с армянскими избиениями был поставлен вопрос о временном занятии Константинополя нашими войсками, с ведома и согласия наиболее опасного из возможных в то время для нас соперников — Англии. От плана этого пришлось отказаться по недостатку транспортных средств и несовершенству сухопутной мобилизации.

С тех пор прошло 18 лет. По-прежнему тратятся многие сотни миллионов, и по-прежнему мы ни на шаг не подвинулись к цели. Строятся военные суда, отпускаются ежегодно крупные субсидии автор противополагает „предвзятым убеждениям, которые выросли на почве недоверия к правовой силе международных соглашений“ собственное убеждение в том, что „общественное мнение — единственная реальная основа и международной политики, и международного права“ (с. 64–66). на поддержание торгового мореходства. Между тем, когда заходит речь о желательности той или иной крупной десантной операции, правительство останавливается перед почти невозможностью ее осуществить.

В минувшем году, когда зашла речь о возможном движении наших войск на Константинополь, выяснилось, что в течение двух месяцев мы можем постепенно перевезти два корпуса, причем приготовления по мобилизации транспортных судов и подвозу войск заняли бы столько времени, что операция не могла бы остаться ни для кого неожиданной. Иными словами, она просто оказывалась неосуществимой, не говоря о том, насколько не соответствовала самая численность такой десантной армии тем задачам, которые ей предстояло выполнить.

Впрочем, в настоящее время приходится говорить не только о невозможности активных серьезных выступлений против Турции, но о недостаточности наших оборонительных средств против морской программы, которая может быть осуществлена в ближайшее время Турцией.

На основании данных, в разное время полученных Министерством иностранных дел, приходится прийти к заключению, что в периоде 1914–1916 гг. турецкий военный флот будет иметь преобладание над нашим в Черном море по качеству своих судов и силе их артиллерии…

Едва ли нужно настаивать на том, насколько подобное положение не может считаться допустимым. После громадных средств, израсходованных в течение ряда лет на создание мощной силы в бассейне Черного моря, Россия не может мириться с положением, при коем ее морское превосходство над Турцией может оказаться необеспеченным. Ежегодное ассигнование крупных государственных средств на дело обороны в бассейне Черного моря указывает на значение, которое придает ему правительство. Тем настоятельнее представляется необходимость пересмотреть новые условия, при коих нашим военно-морским силам на Черном море должны быть предъявлены определенные задания и намечены мероприятия для их выполнения. Россия не может ни допустить в настоящее время морского превосходства Турции в Черном море, ни в будущем остаться безучастной к решению вопроса о Проливах. Поручиться за то, что вопрос этот не будет поставлен в недалеком будущем, мы не можем.

Следовательно, государственная предусмотрительность требует от нас внимательной подготовки к выступлению, которое может потребоваться. Указанная подготовка не может не носить характера всесторонней планомерной программы с привлечением к работе различных ведомств.

Предстоит выяснить, что может быть предпринято для усиления нашей военной и морской мощи на Черном море. Какие мероприятия потребуются со стороны военного и морского ведомств для ускорения мобилизации в связи с оборудованием новых путей сообщения и доведения наших транспортных средств до должных размеров? Какие задачи могут, в соответствии с этими средствами, быть намечены и в какое приблизительно время? Возможно или нет поставить в качестве задания нашей армии и флоту прорыв через Проливы и занятие Константинополя, если бы этого потребовали обстоятельства?

Возвращаясь к упомянутой политической стороне подготовки, приходится вновь повторить, что скорое распадение Турции не может быть для нас желанным и что в пределах дипломатического воздействия должно сделать все возможное для отсрочки такой развязки».

Данная записка круто отступает от этого вопроса к указанию конкретных мероприятий: 1) по ускорению мобилизации десантного корпуса, 2) по оборудованию нужных для этого путей сообщения, 3) по усилению флота до степени превосходства над турецким и его способности занять «временно или постоянно» Проливы, 4) по увеличению транспортных средств для десантной операции, 5) по постройке так называемой перевальной железной дороги на Кавказе, — и затем возвращается к политической стороне дела:

«Само собою разумеется, что наши военное и морское ведомства вправе, в свою очередь, поставить Министерству иностранных дел вопрос о том, что может быть сделано для создания наиболее благоприятной политической обстановки при наступлении событий, могущих потребовать от нас решительных действий.

Повторяя высказанное вначале пожелание о возможно длительном поддержании status quo, приходится также снова повторить, что вопрос о Проливах едва ли может выдвинуться иначе, как в обстановке общеевропейских осложнений. Последние, если можно судить по нынешним условиям, застали бы нас в союзе с Францией[98] и возможном, но далеко не обеспеченном союзе с Англией или же доброжелательном нейтралитете этой последней. На Балканах мы в случае общеевропейских осложнений могли бы рассчитывать на Сербию, а может быть, и на Румынию[99]. Отсюда выясняется задача нашей дипломатии — создавать условия для возможно большего сближения с Румынией. Работа в этом направлении должна быть столь же постоянной, сколь осторожной и чуждой излишних увлечений. Положение Румынии на Балканах во многом схоже с положением Италии в Европе.

Обе державы страдают мегаломанией и, не имея достаточно сил, чтобы осуществить открыто свои задачи, должны пробавляться политическим оппортунизмом, высматривая, где в данную минуту сила, чтобы быть на ее стороне.

В заблаговременном учете сил было бы столь же опасно заранее полагаться на такие колеблющиеся факторы, как было бы неблагоразумно вовсе не считаться с ними.

В неустойчивости нынешнего положения на Балканах два фактора играют главную роль: первый из них — это Австро-Венгрия, в которой усилилось племенное брожение, вызванное успехами сербов и румын и отношением к этому их единоплеменников в пределах Габсбургской монархии; второй фактор — это невозможность для Болгарии примириться с тяжелыми последствиями Бухарестского договора.

Оба этих государства могут либо сплотиться в общей цели вновь перекроить Балканы, либо оказаться в противоположных лагерях, если Болгария получит надежду иным путем вернуть себе Македонию. Как ни трудна задача снова сплотить Сербию с Болгарией, но только при условии союза каждая из них может ставить себе дальнейшие национальные идеалы. Находясь во вражде, оба государства будут сковываться взаимным