Телега - Дмитрий Филин Страница 3

Через несколько минут повозка вернулась к перекрестку. Пересечение дорог всё меньше представляло желательный путь, и всё более напоминало единственно возможный маршрут. В этот раз телега направилась в нужном направлении — подальше от бушевавших позади погромов и убийств. Последней радостью для Василия оставались лошадки — мерного шага больше не слышалось, кони не ждали напряжения уздечки, чтобы двинуться вперёд. Сейчас они гнали Васю, заставляя его двигаться быстрее с каждым шагом.

Дождь немного поуспокоился, приземился и старался не докучать и так уже изрядно побитой повозке. После перекрестка, который была далеко позади, дорога сильно не виляла, спустя час, к заходу солнца, они добрались до моста через реку. На самом деле, добраться до самого моста было сложно — очередь к пропускному пункту тянулась до небольшого пригорка, на котором остановилась повозка Василия. На пропускном пункте стояла пара вооруженных человек, по обе стороны реки раскинулись несколько сот дружинников, через мост виднелся на скорую руку разбитый полевой лагерь.

Повозка остановилась, с Василия текли холодные, пронзающие кожу, капли пота. Быстро привязав коней к ближайшему кусту, Вася пробежал к входу в телегу и впрыгнул в гулкий обоз. В повозке отец перекидывался словами с купцом, который охотно разложился рядом со своими сундуками, распластавшись по всему полу. Обезумевшие глаза Васи несколько напрягли присутствующих и заставили немного притихнуть:

— Ттттт…там дружина, — голос не то, что не мог лететь, полз он неохотно, в горле встал кадык, прикрыв дыхание. — Что делать, Тятя.

Отец приосанился, приподнялся со стенки повозки; взгляд, кинутый им на сына, осёк того:

— Не волнуйся, чего шумишь? Нам честный людям чего боятся? — нервно глянув, сказал отец, — иди да…

Тут голос отца прервался сильным густым голосом купца:

— Не беспокойтесь, как я понял, — он немного ухмыльнулся, — Вы впопыхах забыли проездную грамоту? Ничего страшного, у меня своя осталась — я нас и провезу, — рукав рубахи залез за пазуху кафтана и достал меченый кусочек бумаги. — Вези нас Васька, а там я разберусь.

Отец лёгким нервным движением махнул сыну с намёков, и принялся раскланиваться перед купцом за его щедрость и понимание. Когда Васька вылез из телеги, веревка, которую он привязал к кусту с дикой охотой грызлась закадычной парочкой лошадей. Отпугнув лошадей по местам, Васька подвёл повозку к началу шумевшей очереди и принялся отмокать под дождём, который по прошествии получаса снова усилился.

В заторе на мосту и на всё протяжении пути до него выстроилось множество красивых и расписных повозок — не вызывало сомнений, что в каждой из них сидит купеческая семья, считающая заработанные на последней ярмарке деньги и жалующаяся на низкие доходы, пока отец семейства, а скорее всего его сын, стоит под дождём и с такой же лютой ненавистью смотрит на небо, с которого, не прекращаясь летят капли ненавистной влаги. В благоухании цветов и красок на обозах, скромная телега выглядела неестественной и даже настораживающее.

Василий очень медленно пробирался к переходу через реку — солнце прошло около четверти своего пути, пока они не приблизили к мосту на расстояние в несколько косых саженей. Последнею перед ним повозку пропустили, и Васюка подвёл свою упряжку к сторожевому, одетому в тускло-серый ношеный кафтан. Сторожевой ничего не сказал, но многозначительно посмотрел на Васю: глаза его пробежали по старой повозке и по одежде кучера. Не сказав ни слова, Васька всунул в руки дружинника поводья и впрыгнул в телегу. В телеги всё было готово к представлению: купец надел свой подсохший кафтан и вышел на улицу, хлопнув Ваську по плечу. Отец смотрел на сына совсем другими глазами нежели пол дня назад:

— Держи! — он протянул сыну огромный кусок пушнины. — Иди, иди за ним, не заставляй долго нас здесь оставаться.

Васька схватил пушнину, забил её за пояс и выбежал из повозки. Звук ударил его по голове и выволок из грёз:

— Они там, в телеге, скорее всего бегут от помещика… да, да… да крестьяне они крепостные, кто же ещё…

По телу Василия прокатился импульс: мгновение, и он кинулся в ледяную воду и поплыл по течению, пока не скрылись из виду повозка, холмы и мост.

Через пол часа телега тронулась, купец вёл под уздечку двух смелых запыхавшихся лошадок; моментами на лице купца прыгали недоверчивые глаза: когда "бывших владельцев" телеги высадили и увели, купец отдал грамоту и печатью на бумаге пересёк тонкий мост через реку. Купец не мог поверить, что где-то вниз по течению, на берегу, сидит Василий и с ненавистью в душе готовится к нападению. Приятно было думать, что Васька не выжил — целый день под дождём, ледяная вода и пороги реки должны были сделать такие нужные действия.

Ползти по грязи оказалось не столь легко, поэтому спустя несколько часов весь уставший и грязный купец залез в телегу, где сидели его дочь и жена.

— Нужно делать привал… Долго я так не пройду.

— Замерзли мы уж, нужно найти кров да побыстрее, — жена махнула на дочь, которая вся укуталась в ярмарочную пушнину и всё равно тряслась как осина.

Медлить было нельзя и купец, спрыгнув с телеги повёл её с большим энтузиазмом: пот струился по лицу, заливался в глаза и легко их пощипывал.

Лес, лес и лес шёл, обступал и подкрадывался к телеге всё дальше забирая надежду на отдых и ночлег. Дождь шёл уже не первый час, но не было сомнений, что за тучами солнце скрылось за горизонт, не издав и последнего лучика.

Купец не ощущал себя больше сильным, что был при первой встрече с этой повозкой: он поник и привязался к уставшим лошадям; поводья оплели его руку и всё выше поднимались, подбираясь к плечу. Отчаяние — вот, чем был лес — он игрался с путниками, что изнемогали от холода и усталости.

Вспышка, небольшая яркая вспышка, чуть правее заросшей берёзой горы, вырвала купца от пленительной пустоты падающих капель. В глазах "извозчика" блеснул вход. Решение направится туда не стоило ни секунды раздумий.

Телегу пришлось бросить за несколько сотен шагов от входа в пещеру: повсюду простирались корни. Выбравшись из повозки, купцы направились ко входу. С собой оставалась только лампа, которую принёс