Александр Головчук - ПОЧЕМУ И НЕТ? Страница 34

Мой азарт передается лошадям, все чаще с рыси срываемся в галоп, ломая ветки и молодые деревца вдоль лесной колеи. Храп и ржание раздаются все чаще, кони начинают взбрыкивать и кусать соседей.

Все - вырвались, вот она дорога.

Небо затянуло уже капитально и на землю начал падать пока еще легкий снежок. Вечерний мороз и ветер прихватили грязь, копыта гулко бьют в мерзлую землю. Бросаю все поводья, кроме сменного коня. Ору во все горло, потом свищу в два пальца, как пацан - голубятник.

Пошли, вольные, пошли гнедые, рыжие и чалые! Дава-ааай!!!

Ах, как мы летели! Это удача, что тракт пустынный, могли и стоптать кого, но сейчас мне все было глубоко безразлично кроме скорости и ветра.

Мы неслись в белом вихре падающих снежинок, не видя ни земли, ни неба, только серую ленту дороги. Ветер упругим мокрым тараном бил в лицо, швыряя навстречу глазам рыжую гриву Мореты. Чалого коня полковника в поводу даже не чувствую настолько ровно идет рядом. Остальные тоже не хотят отставать. Так и несемся табуном со свистом, гиканьем, топотом и ржанием охваченные жаждой скачки и свободы.

Сколько промчались? Много, кто их версты считает, пока есть силы и кураж. Но вот уже и ход стали сбавлять. Переходим на рысь, а дальше - на легкую трусцу. Не запалить бы лошадей.

Адреналин в крови приходит в норму. Хотел пересесть на чалого, но передумал. Моя рыжая красавица держится вполне нормально, да и на чалого косится ревниво. Не буду ее обижать.

Впереди на дороге видны три крытые повозки. И кому это в такую погоду охота путешествовать? Либо беда гонит, либо где-то припоздали, теперь наверстывают.

Подъезжаю. Да это табор кочует. Цыгане.

Везет мне на этот народ. Это я удачно заехал.

- Лачё дывэс! Доброй дороги, рома. Я Сергей, брат Ильи Черного, может, слышал кто про меня?

- Далеко ли кочуешь, пшало? Слыхали мы о тебе, земля слухом полнится для того кто умеет слушать.

Есть нужда в чем? Или нам чем поможешь? Может, коней продаешь? Совсем загнал красавцев. От кого убегаешь? Или догоняешь кого? - Еще довольно молодой, но явно старший в этой ватаге цыган говорил от имени всех на хорошем русском языке.

- Судьбу свою догоняю, от неволи убегаю. Хороших хозяев для своих коней ищу, а то ведь пропадут. Жалко, из беды меня выручили теперь бы отблагодарить их. Походили под военным седлом, пусть походят под цыганским.

- Отдохни Сергей, дальше не надо ехать. За час метель будет, до утра не стихнет. Не бойся, судьба дальше не побежит, и неволя тоже пережидать метель будет, не нагонит. Айда с нами, до утра отдыхать будешь в тепле.

А и верно, ветер крепчает. Сворачиваем под защиту деревьев в распадок . Тут и ветер потише, да и укрытие есть. Громадный сруб. Склад или сарай, но по мне больше похож на авиационный ангар. Окон нет, только двое ворот в разных концах строения. Хватило места под крышей и для кибиток, и для людей, и для коней.

Я так подумал, что это помещение используется только летом, как временное хранилище для урожая. Оказалось - нет. Здесь планировался военный магазин. Магазин не в понятии торговая точка, а склад фуража и продуктовых запасов армии. Поставили уже года три тому, но пока пустует. Вскоре явился и смотритель за добром, пожилой отставной солдат.

Видно процедура по получению мзды за возможность комфортно заночевать была отработанна всеми сторонами, проходила не впервые и много времени не заняла.

За стеной воет вьюга, а мы сидим в тепле у огня самодельного очага. Лишних лошадей и ружья с пистолетами я оставил в таборе, переведя стрелки за расчет на Илью, моего названного цыганского брата.

Мол, встретите, что положено за лошадей и стрелялки ему и отдадите.

Ужином меня покормили и теперь пришла пора подумать, в какой ситуации я оказался.

Насколько я понимаю, меня втравили в одну из государственных афер, где задействованы несколько различных интересов сильных мира сего. Каких?

Что я помню о министре финансов Гурьеве? Да маловато, пожалуй. Знаю только, что он был третьим министром по счету.

Ну да, Васильев, родной дядя капитана, был первым. Служил еще у Павла, потом у Александра. Был ценим независимо от власти.

После его смерти назначен второй, фамилии не помню, но тот накосячил и его сняли и в этом году назначили графа Гурьева. Вроде справлялся, налоги собирал на войну, за что его в дворянской среде не любили. Чего еще? По-моему какая-то реформа, связанная с банками и бумажными деньгами. Или это уже не он? Не помню, но уже теплее.

Точно, изымались излишки ассигнаций с заменой на серебро.

Так, так - это что же выходит?

Россия изымает необеспеченные собственные бумажки, выплачивая при этом компенсацию, а Париж эти бумажки штампует. Здорово. Включили печатный станок и получают в обмен на бумагу золото от контрабандистов. Те тоже не в накладе, вернее их высокие покровители. Меняют французскую бумагу на русское серебро по официальному курсу. Все в плюсе, в минусе только Россия. Блин, как все знакомо.

Что еще по министру?

В памяти потомков остался больше не как министр финансов, а как любитель манной каши, которой присвоили его имя. И, похоже, был несамостоятельной фигурой, а так - хороший и преданный исполнитель. Пусть это будет - сила раз.

Теперь по Кочубею. С этим полегче. Интересовался его фамилией, как связанной с Петром и Мазепой после прочтения 'Полтавы' Пушкина. Попутно и про князя Виктора Павловича прочитал - личность примечательная.

Англофил, ненавистник Наполеона, сторонник отмены континентальной блокады. Входил в Негласный комитет при Александре, но держался особняком. Всегда был у власти в разных должностях, вплоть до министра внутренних дел, а позже и канцлера. Дружил со Сперанским, даже выдвигал его, но не ладил с Аракчеевым. Сейчас являлся членом Государственного Совета и курировал там один из четырех департаментов. Экономики, между прочим. Значимый дядя. Пусть это - сила два.

А мой-то капитан, похоже, слуга двух господ. От министерства финансов занимался золотом Сигизмунда, и под этим прикрытием, от князя Кочубея французскими фальшивками и русскими предателями. Что-то типа контрразведки. Полковник, пусть земля ему будет пухом, тоже что-то копал именно под крышей Кочубея и, скорее всего, Сперанского. Сперанский сейчас в фаворе, и будет в силе еще год вроде.

Третья сила - деятели, делающие бизнес на фальшивых ассигнациях и, скорее всего, на торговле Родиной.

Вычислить можно? Попробуем. Судя по тому, что за нами гонялись полицейские чины и в деле плотно завязаны контрабандисты, которых полиция должна гонять, плюс Васильев обмолвился о ненадежности полиции - это следы мышек, ведущие в одну норку. Везде - ключевое слово полиция.

И кто у нас во главе доблестной ми…, блин, полиции?

А это, выходит, ее глава - Балашов Александр Дмитриевич, генерал и чего-то там шеф и комендант. Имеет кучу чинов. Главмент.

Так, а про этого что знаем?

Был противником Сперанского, сам его арестовал в 1812. Один из врагов реформ, умен и прагматичен. На словах - истинный русак, но всегда держал сторону немцев. Крепостник. Масон. Сторонник союза с Пруссией и Австрией. Соратник Аракчеева. Всегда - при Александре, до начала 1814 года, а после - больше по заграницам. Не хотел Александр его видеть рядом. А вот Николай вообще, турнул в отставку. Еще был вхож в круг приближенных сестры императора. Чуть не первая скрипка.

Умная и властная баба была, великая княжна Екатерина Павловна, своим влиянием на брата делиться не желала ни с кем. Тем более с реформатором, или как его окрестили в свете, 'бездушным преступником' Сперанским.

Да тот и сам постарался. Ему было просто интересно просчитать задачу - обустроить Россию так, чтобы она стала первой в мире. Он ее успешно решил, но вот с внедрением решений в жизнь лоханулся. Слишком многим его реформы были не по нраву.

Екатерина Павловна собрала кружок, в который входили кроме главмента еще куча влиятельного народа, в том числе Карамзин и какой-то швед на русской службе. Фамилию вот не помню, Арфельд или Армфельд, вроде.

Его мемуары попадались мне как-то на глаза, вот только осилить до конца не смог. Основной тезис в них таков, все русские - свиньи и от Европы их надо держать подальше.

А денежку и чины этот швед, между прочим, именно в России и рубил, и влияние на императора имел. Мразь, одним словом.

Вот они тепленькой компашкой Сперанского и свалили.

Карамзин убедил Александра, что русские могут жить только в крепостном состоянии, да по старине. Доказывал свою концепцию исторического развития яркий представитель русской интеллигенции, блин. Доказал таки императору, что мы - дикие и к изменениям не способные, низкий ему поклон.

Балашов материальчик на реформатора собрал, я так понимаю, свою собственную шкуру спасая, а бывший шведский подданный преподнес в нужном свете.

Александр - в гневе, Сперанский - в опале, реформы - под сукном, страна - в заднице. Финита.