Константин Колчигин - Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья Страница 22

— Я всё время смотрю на это дело и не пойму, как можно так быстро лепить пельмени! — заявил доктор, который управился с фаршем и теперь сидел на своём топчане, наблюдая за мной. — Николай Александрович просто берёт заготовку и сразу кладёт на место готовый пельмень!

— И не говори, Олег Сергеевич! — отозвался Огнев, по распоряжению (Наташа уже командовала и им) моей помощницы занятый приготовлением сливочного масла из обезвоженного порошка. — Я думал, что моя вторая тёща в этом деле была непревзойдённым мастером, но против Николая Александровича даже она показалась бы полной рохлей!

— Мастер — он во всём мастер! — неожиданно вставил Володя, и все даже оглянулись на него.

— Хорошо сказал, парень! — одобрительно усмехнулся мой заместитель. — Растёшь прямо на глазах!

Первая партия пельменей поспела минут через сорок — задержка вышла лишь из-за костного бульона, которому нужно было время приготовиться. Мои подчинённые спешно уселись за стол — можно было подумать, что неделю не ели, — и даже от салата отказались (все, кроме меня и Наташи). Пельмени мои люди предпочитали есть с бульоном, и лишь я со своей помощницей (и Володя, во всем подражавший своему шефу) — в сливочном масле.

— Мужики, вы словно с голодного острова прибыли! — даже головой покачал я, глянув, как исчезают прямо на глазах огромные порции. — Придётся, похоже, почаще готовить это блюдо…

— Да уж больно хороши пельмешки! — между двумя порциями (раскладывал наш юнга) проговорил мой заместитель, успев также привычно погладить бороду, и (опять с хитрой усмешкой) добавил. — Боюсь вот только, Николай Александрович, что после вашей стряпни мужики нашего кока за борт выкинут!

Кто-то хмыкнул, услышав это фразу (все были слишком заняты пельменями), и только Наташа с Володей засмеялись. Ограничившись половиной порции — пельмени, хотя и относились к самым любимым моим блюдам, при моём сверхактивном образе жизни требовали серъёзной умеренности, я поднялся из-за стола и, чтобы не отвлекать своих людей от ужина, сам поставил кипятить воду для чая. Пришлось разжечь очередной «деревянный примус» — Володя стал настоящим асом в этой области, и все заготовки имели разный диаметр и длину — можно было сразу выбирать из них ту, что давала необходимой силы пламя и требуемое время горения. На открытом огне вода в котелке закипала быстро, и я задержался на «камбузе» под носовым навесом, готовясь сразу засыпать заварку. Через минуту сюда вышла Наташа, тоже не слишком-то увлекающаяся сегодняшним вкусным, но достаточно тяжёлым блюдом.

— Я хотела вас кое о чём попросить вас, Николай Александрович… — немного смущённо заговорила девушка. — Выполните?

— Возможно, — невольно улыбнулся я, поправляя котелок с водой над горящим изнутри кругляком. — Если вы, конечно, прежде выскажете свою просьбу…

— Знаете… — несмело начала она. — Я сегодня видела интересный сон…

— Рад за вас, Наташа! — продолжая улыбаться, вставил я, воспользовавшись паузой.

— Не смейтесь, пожалуйста, Николай Александрович! — попросила моя собеседница и, чуть помедлив, добавила. — Мне приснилось, что мы с вами гуляем по университетскому парку, и все вокруг девчонки с завистью поглядывают на меня…

— А парни, надо полагать, на меня, но уже со злобой… — заметил я, убирая с огня закипевшую воду, а потом засыпая заварку прямо в котелок за неимением чайника. — Это всё, моя милая помощница, или были ещё какие-то подробности?

— Ещё мы много целовались… — опять с лёгким смущением поделилась девчонка, а потом уже смелее продолжила. — Можете обещать мне такую прогулку?

— Конечно, но до того придётся решить целую уйму проблем, — отозвался я, прикрывая котелок крышкой. — Мы с вами ещё успеем поругаться… Но пока будем считать, что мы договорились!

— И целоваться! — напомнила Наташа, и щёки её слегка порозовели.

— В парке? — уточнил я, осторожно поднимая горячий котелок за дужку, чтобы отнести его в «кубрик».

— В губы… — машинально ответила девчонка и смущённо рассмеялась (я только головой покачал).

Мы вернулись за стол, и я налил себе и девушке чаю — все остальные мои подчинённые были по-прежнему заняты истреблением пельменей. Потом открыл консервную банку со сгущёнными сливками — молоко уже закончилось, но некоторый запас его и других молочных (как, разумеется, и всех остальных) консервов имелся ещё в ледяном складе нашего холма. Одной банки нам хватило ненадолго, и моя помощница через несколько минут вопросительно глянула на меня — я незамедлительно потянулся за второй банкой.

— Кстати, Николай Александрович, почему вы не целуете меня в губы? — тихо спросила Наташа, придвинувшись совсем близко. — Нет желания?

— Голову стараюсь по возможности сохранить на месте, моя милая помощница, — тоже тихо отозвался я. — И без того от вас кругом идёт…

Ответом девчонка, похоже, осталась довольна — радостно улыбнулась и легко пожала кончиками пальцев моё запястье. Через несколько минут, когда настало время убирать со стола и мыть посуду, я вышел на носовую платформу и постоял несколько минут, разглядывая поросшие какими-то зелёными лесными космами довольно умеренной высоты берега. Мы двигались уже в зоне широколиственных лесов, постепенно приближаясь к месту постройки «Дредноута», ширина реки здесь не превышала пятнадцати — двадцати метров, а течение заметно усилилось, и теперь мы делали лишь чуть больше одного узла. А ещё стало заметно прохладней, хотя температура пока и держалась в зоне комфорта (от девятнадцати до двадцати четырёх градусов тепла), но всё заметнее становился северный ветерок, а тёмно-синее небо всё чаще застилала лёгкая дымка, сквозь которую теперь куда более умеренно грел оранжевый Агни. На площадку вышел мой заместитель — чтобы не мешать уборке, которой командовала Наташа, и постоял молча несколько минут рядом со мной, тоже разглядывая заросшие берега — песчаные пляжи не попадались уже несколько километров.

— Как думаете, Николай Александрович, — наконец заговорил он. — Долго ещё сможем оставаться на плоту?

— Пока не застрянем, Иван Ильич, — отозвался я, оглядываясь на шум в «кубрике» — кто-то опрокинул котелок с остатками чая, но, кажется всё обошлось благополучно. — Рассчитываю, что это случится километров за сто — сто пятьдесят до цели.

— А когда течение станет слишком сильным? — осторожно спросил Огнев. — Это ведь будет уже через пару дней…

— Двинемся на лебёдках, — ответил я и даже поморщился, представив себе эту картину. — Не самый лучший, конечно, способ плавания, но рассчитываю, что он даст нам возможность дополнительно продвинуться километров на сорок-пятьдесят за три-четыре дня.

Поговорив с заместителем ещё несколько минут и обсудив наши хозяйственные дела, я отправился в свою «каюту», намереваясь лечь спать пораньше, чтобы не накапливать усталость, как это случалось со мной за всё время, проведённое в экспедиции, уже неоднократно.

XIII

За время «ночного» сна мы миновали ту самую поляну, где был год назад построен «Дредноут», и мне так и не удалось больше взглянуть на это место. Когда плот сделал обычную остановку вблизи пляжа правого берега (песчаные береговые полосы теперь встречались всё реже), я, после занятий йогой на крыше сруба, сделал неплохую пробежку на пару с Адмиралом, а потом чуть больше получаса поработал с техникой ударов (был день малой нагрузки). Вернувшись на наш плавучий дом и дождавшись, когда дежуривший в этот час у мотора Сергей заведёт «Вихрь», я повысил обороты двигателя примерно до трёх с половиной тысяч — скорее, чисто с психологической целью, потому что на скорости это заметно не сказалась (хотя, возможно, прибавило с полкилометра в час), зато расход топлива возрос куда заметнее: до десяти литров в час. Впрочем, мне это не внушало особого беспокойства — запас горючей смеси был так значителен, что нам, похоже, было не сжечь и половины его до конца водного пути. Оставив свой арсенал, в котором я почти всегда проводил большую часть тренировки (во время занятий йогой складывал рядом), и сбросив спортивный костюм, я вышел в проход и едва не столкнулся с Наташей, которая дожидалась меня: была уже в купальнике и успела прибрать волосы. Шагнув назад в свою «каюту», я захватил готовый халат и через пару секунд набросил его на обнажённые плечи девушки.

— Кажется, вам понравилось, Николай Александрович одевать любимую девушку в собственные изделия! — рассмеялась моя помощница, примеряя халат. — Здорово! Тепло и удобно! Но, очень длинный…

— Оказалось, что это весьма увлекательное занятие! — улыбнулся я. — Что касается длины, то здесь уже не время и не место…

Вода была заметно холоднее, чем накануне, и моя спутница выдержала лишь пару минут, а потом попросилась обратно на плот — без моей помощи ей было не выбраться. Когда мы поднялись на платформу, я помог девушке накинуть халат, и мы направились к нашим каютам. Меня задержал выглянувший в бортовой проход Володя и спросил, что готовить на обед. Я распорядился сварить гречневую кашу и добавить готовый печёночный фарш, залитый жиром в стальной фляге.