Сергей Снегов - Люди как боги (сборник) Страница 28

Это были последние слова Листа. Камагин запустил передатчик и фотографирующий аппарат обзора. Он не успел отнять пальцев от пульта, как страшная тяжесть вдавила его в приборный щит. Теряя сознание от перегрузки, он услышал вопли товарищей.

Когда Камагин очнулся, шара не было. Проявленные впоследствии снимки показали его внезапное исчезновение – не удаление, а скачок в небытие. Шар пропал, как будто и не появлялся! Около Камагина лежал Громан и стонал. Камагин влил ему в рот воды и подтащил к креслу. Немного придя в себя, они спустились в лабораторию. На полу лежали мертвые товарищи: кто погиб от перегрузки, кого придавило рухнувшими предметами.

– Мы уложили их в холодильник, – закончил Камагин свое печальное повествование. – Пленки со снимками шара хранятся в сейфе.

На другой день останки космонавтов перенесли на наше кладбище в парке – склеп с прозрачными саркофагами, где в нейтральной атмосфере трупы, нетленные, сохраняются вечно. Гремела траурная музыка двадцать второго века, над погибшими склонялось знамя Объединенного Человечества, найденное на звездолете «Менделеев».

После похорон мы рассматривали на стереоэкране фотографии катастрофы. Шар и вправду возникал и исчезал внезапно. Анализаторы установили, что форма его идеально сферична, диаметр – восемнадцать и шесть десятых километра, свечение монохроматично на волне пятисот шестидесяти миллимикрон, поверхность без выемок и наростов.

Андре порывался высказаться первым. Он отверг предположение о космическом теле, случайно появившемся около звездолета.

Естественные тела с неестественными свойствами – чудо, а чудес не бывает. Шар – механизм, боевой крейсер, и в недрах его сидели таинственные разрушители. Все указывает на них, все подводит к ним. Гравитационные волны, потрясшие звездолет, свидетельствуют, что разрушители овладели механикой гравитационных полей, что, впрочем, было известно и раньше. Их появление «из ничего» и внезапный провал «в ничто» вполне объяснимы, если они, как и мы, движутся со сверхсветовыми скоростями. За световым барьером тела невидимы, ибо обгоняют свет, а начиная тормозить, внезапно возникают, словно из небытия. Разумеется, то, что нынче нам представляется элементарным, космонавтам первого столетия должно было казаться сверхъестественным.

Андре так говорил о боевых кораблях, словно видел разрушителей у гравитационных орудий. Меня он убедил, Ольгу тоже.

– Факт, что шар передвигался с регулируемой скоростью и нанес гравитационный удар, – сказала она. – Вывод Андре логичен: регулировали скорость и стреляли разумные существа. Разрушители они или другие, мы не знаем. Важно, что они существуют и не обладают даже плохонькой добротой сварливых ангелов с Гиад. Это технически развитый народ.

Вера поставила перед нами вопрос:

– Гравитационный удар обрушился тотчас же, как звездолет послал данные о себе. Допустим, что в шаре разрушители. Они не могли не расшифровать радиосообщения. Они ответили на него смертоносным залпом. Почему?

– Война! – откликнулся Андре. – Установив, что перед ними люди, они тут же объявили человечеству войну и попытались уничтожить его первых посланцев. Мы вступили в область космических побоищ и, сами того не желая, стали воюющей стороной.

Это было то, что Ромеро предрекал нам на Земле. Тогда с ним не согласился никто. Сейчас никто не осмелился бы возразить ему. Я поглядел на Павла. Ромеро был молчалив и мрачен.

– Мы по-прежнему ничего не знаем ни о природе, ни об общественном устройстве этих существ, – продолжала Вера. – Но что они существуют и что они агрессивны – это, к сожалению, почти достоверно. Надо быть начеку. Еще одно нужно решить. Анализаторы подтвердили, что звездное скопление в сновидениях ангелов совпадает с тем, какое мы видим отсюда в Персее. До скоплений Персея свыше четырех тысяч светолет. По-моему, менять курса не надо. Раз в окрестностях Плеяд обнаружены разрушители, будем продолжать исследование Плеяд.

После совещания я взял Андре под руку.

– Второй раз ты оказался прав. Я посмеивался над твоей теорией, что разрушители – невидимки, но, кажется, они сами подтверждают ее.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Почему ты так хмур, Эли?

– Будешь хмур! Идем словно слепые. Кругом на триллионы километров прозрачность, а в ней, может, рядом – невидимые враги! И ничем их не обнаружить, пока они сами не обнаружатся!

Он задумался, потом сказал:

– Между прочим, ты напрасно меня похвалил. Я имел в виду личную невидимость разрушителей, а не исчезновение их крейсеров в сверхсветовой области. В этом смысле мы тоже неразличимы, но, согласись, смешно называть нас невидимками. Нет, они реально, как живые существа, невидимы – вот была моя мысль.

– Ты продолжаешь настаивать на ее правильности?

– Хотел бы ошибиться. Страшно, Эли, если я прав!

Он сказал это с таким волнением, что мне стало не по себе.

Увлекающегося, суматошного, вспыльчивого Андре я видел каждодневно. Но Андре, который чего-то боится, я не знал. После того, что произошло в Плеядах, я не могу отделаться от мысли, что Андре уже тогда томили смутные предчувствия катастрофы.

6

Позади остался рассеянный звездный шлейф Стожар, мы приближались к центру скопления. Вокруг было множество ярких звезд. Однако космической пустоты хватало – одно светило от другого отстояло если не на десятки светолет, как у нас, то и не меньше, чем на светогод. Наш курс – по-прежнему на Электру. На звездолете была образована исследовательская группа. В нее включили космонавтов Камагина и Громана. Руководил Андре, я – первый помощник. Я спросил Лусина:

– Как Труб? Не рвется наружу?

Лицо Лусина осветилось, ответ был ясен без слов.

– Готовь ангела в полет. Будет разведчиком.

На подходе к Электре звездолет перешел на субсветовые скорости. Из осторожности Ольга не приближалась ни к одному светилу, поджидая «Кормчего». Тот шел в сверхсветовой области, пока невидимый, но сами мы были ему уже видны. Мы пробирались к Электре по сложной кривой. Одни автоматы выискивали в пространстве чужеродные тела, другие нацеливались на планеты. Андре хвастался, что различает города и каналы на второй планете, я видел лишь ночное свечение, разгоравшееся с наступлением сумерек. Мы назвали планету Сигмой.

Вскоре стали поступать сигналы от «Кормчего». Ему передали о встрече с «Менделеевым» и о таинственном шаре. Встреча звездолетов произошла недалеко от Электры. Из «Кормчего» вынесся планетолет. Аллан, сдав корабль помощникам, отправился к нам. С ним был его вечный походный чемоданчик.

– Где предки? – прогремел он. – Дайте-ка расцеловать их!

Он так стиснул Камагина и Громана, одновременно обоих, что они заохали. Ни тот ни другой не доставали Аллану до плеча.

– Вот вы какие! – грохотал Аллан. – Точь-в-точь как на фотографии, ну ни капельки не переменились за пять столетий. Можете сами полюбоваться – здорово, правда?

Он вытащил из чемоданчика книги, журналы и монографии первого века. Со страниц на гостей глядели они сами и их погибшие товарищи – репортажи с космодрома, сообщение об утрате связи со звездолетом и изменении его курса. В последних журналах грустная правительственная сводка поисков извещала о неудаче попыток наладить связь с пропавшими. Там же похоронными колонками выстраивались статьи друзей и ученых: да, погиб великолепный корабль, и все они погибли, наши дорогие товарищи, отважные разведчики галактических бездн.

Было что-то трогательное и странное, что родные и друзья космонавтов, горевавшие по поводу их гибели, сами давно, четыре века назад, простились с жизнью, даже памяти о них не сохранилось, кроме как на пожелтевших бумажных страницах. А те, кончину кого они оплакивали, стояли рядом с нами – молодые, здоровые, красивые, далекие предки наши, живущие с нами предки, с которыми еще предстояло работать, спорить, сражаться плечом к плечу против общих врагов. Камагин со слезами обнял улыбающегося Аллана. Громан тоже заплакал, разглядывая фотографии давно умерших товарищей и родных.

– Это подарок – да! – сказал потом Камагин. – Самый дорогой, самый неожиданный – взгляд в неизвестное нам будущее, которое давно стало прошлым.

– Именно ваше будущее! – захохотал Аллан. – Самый свежий журналец – через двадцать лет после старта «Менделеева», а ведь по вашему календарю с того часа прошло всего три года, так что события еще предстоят. Покажите теперь, братья-звездопроходцы, на какой космической галоше вас унесло с Земли на Плеяды.

Он отправился с космонавтами осматривать их звездолет, а я стал готовиться к высадке на Сигму. Дело это возложили на меня.

7

Мы высадились на планету 8 мая 563 года.

День этот отмечен в моем сердце черной краской. В школе я изучал подлости прошлых веков человечества. По космическому масштабу они были мелки: войны между крохотными государствами, людские свары… Здесь я увидел подлость такую космически огромную, что путались мысли. И здесь я потерял самого близкого мне человека.