Жестокий космос - Александр Павлович Быченин Страница 5

на несколько метров вниз, прошипев напоследок пневмодемпферами. Повторно переждав ритуал с автоматическими створками, я оказался в точно таком же коридоре, что и наверху, отличавшемся лишь количеством дверных проёмов — всего четыре (кроме вышеперечисленных, ещё рекреационная зона) — и навострил уши в попытке определить, где сегодня искать «жилетку». Помогло не очень: все двери гильотинного типа в нормальном режиме деактивированы, то есть подняты и зафиксированы в крайнем верхнем положении, но посторонних шумов, за исключением стандартного фона, характерного для каждого типа помещений, ниоткуда не доносилось. Ну ладно, чё. Пойдём по пути наименьшего сопротивления, благо здесь я вряд ли кого-то разбужу. Да и наверху тоже — в коридоре хоть на ушах стой, хоть по потолку бегай, обитателей кубриков ничто не побеспокоит. Хорошие и эфракоров корабли, с качественной звукоизоляцией! Хотя сигнал тревоги и сквозь неё до печёнок пробирает, проверено на практике. Но это уже лирика. А на данный момент задача немного иная. Соответственно, я набрал в лёгкие побольше воздуха и заорал:

— Митрич! Ми-и-и-итрич!

— Чего глотку дерёшь, Никитос? — донеслось, как я и предполагал, из спортзала.

И, в отличие от меня, Митрич вообще не напрягался. Я имею в виду, в принципе. В любой обстановке. Все два года, что я его знаю, не устаю поражаться этой его особенности. Абсолютно непробиваемый тип. Хоть на куски его режь, хоть заживо жуй, хоть заживо же растворяй пищеварительным ферментом — один хрен, в лице не изменится. Разве что поморщится еле заметно. Но чтобы голос повысить? Ни-ни! Не барское это дело. Впрочем, ему, с его-то анамнезом, простительно. Я вообще поражаюсь, как он до сих пор ясный рассудок сохранил. И нет, дело тут не в том, что он «белая кость, голубая кровь», сиречь технический специалист почти наивысшего, пятого из семи возможных, разряда, а, стало быть, в атаках не охреневает, отсиживаясь в базовом лагере. А, скажем так, в истории болезни в целом. Я вот, к примеру, просто неуравновешенный неврастеник, а как Митрича обозвать — без понятия. И не только я, наша медичка тоже в перманентном афиге.

— А как ещё тебя, сыча такого, в этих дебрях отыщешь? — хмыкнул я, сунувшись в соответствующий дверной проём. — Зашхерился, и хоть трава не расти!

— Как раз такой план и был, — невозмутимо отметил Митрич, он же Максим Дмитриевич Кузнецов, старший техник моего взвода. Да-да, пятого разряда — четыре за подготовку плюс двухгодичная выслуга, прибавившая очередную единичку. — Пока один здоровенный лоб не припёрся.

Здоровенный лоб, как нетрудно догадаться, это ваш покорный слуга. И действительно, я, при своих без малого двух метрах роста, был на голову его выше и минимум вдвое шире в плечах, поскольку Макс отличался какой-то даже нездоровой худобой и жилистостью, так что со стороны мы двое смотрелись довольно комично. Однако ни меня, ни лепшего моего кореша это обстоятельство ничуть не смущало. Дружба, как известно, от массо-габаритных характеристик никак не зависит. Тут другие факторы вес имеют. Например, психологическая совместимость. Психологическая, мать её! Из моих уст это звучит самой натуральной издёвкой. А ещё жизненный опыт. Ну и характер, естественно. В каковых мы, собственно, и сошлись. Ну, в основном. Так что я и не подумал обидеться. Вот ещё! Просто у Макса юмор такой, своеобразный. Что-то вроде знаменитого британского, когда шутки произносятся с абсолютно серьёзной и непробиваемой рожей, а потому бывают вдвойне смешнее.

А я, к тому же, реально человека от дела отвлекаю — это у меня расшатанная психика, инсомния, проблемы с ночными кошмарами, и вообще лапки. А у Макса по расписанию тренировка — как он сам выражается, гимнастика тай-чи. Днём он этим делом заниматься стесняется, опасаясь, что остальные парни его на смех подымут, а вот так, с утреца пораньше, самое оно. То, что доктор прописал. Традиционной китайской медицины, хе-хе, а не штатный корабельный медик. Моим же дуболомам не объяснишь, что тайцзи-цюань стиля Ян на должном уровне владения превращается в очень грозное оружие. Для них это всего лишь странные телодвижения и пассы руками. Хотя, сильно подозреваю, для самого Митрича тоже. Он таолу больше для снятия психологического напряжения практикует. И нет, у него, в отличие от меня, психика не расшатана, а просто разогнана. Как и почему — это отдельная история, не до неё сейчас. Но когда-нибудь обязательно поделюсь.

— Чё, Никитос, не спицца? — всё так же ровно, не срывая дыхания, подколол меня Митрич.

— Ты бы уточнил, от какого слова, — ухмыльнулся я, пристроившись на скамейке для жима штанги. И стоять неохота, и коллеге, который ради меня прервать комплекс не пожелал, так хотя бы не мешаю. — От слова спать или от слова спиваться?

— Одно другого никак не исключает, Никитос, — чуть дёрнул уголком губ Макс, обозначив улыбку. — Шурка продинамила, что ли?

Это он на мою, по его же собственному меткому выражению, походно-полевую жену, она же капрал Александра (можно Сандрин или Сэнди!) Вега Перес, тонко намекает. Только ему одному бравая скаутша позволяет подобные вольности, уж не знаю, по какой такой причине. И выяснять, что характерно, не собираюсь. От греха. А то ведь с неё станется, оставит без сладкого. Если вы понимаете, о чём я.

— Не, — отмахнулся я, — с Сэнди всё норм, она уже к себе свалила.

— Значит, не любовное томленье, — резюмировал Макс. — А что тогда? Кошмар?

— Угу.

— Всё тот же, или?..

— Или. На прошлом полевом выходе обзавёлся, — тяжко вздохнул я. — И хрен знает, когда теперь избавлюсь. Такое перебить сложно, знаешь ли! Ты-то в лагере сидишь, и ничего не видишь! Я имею в виду, вживую. А там такое было… тако-о-о-ое!

Митрич, завершив комплекс, встал в финальную стойку, глубоко выдохнул и вперил в меня изучающий взгляд:

— Вы хотите поговорить об этом, Никита? Доктор Кузнецов в полном вашем распоряжении. Оплата картой либо услугами.

— Да не, мне бы просто в жилетку поплакаться! — отказался я от «щедрого» предложения.

— Эта услуга по отдельному тарифу, — не изменившись ни в лице, ни в голосе, подмигнул мне Макс. — Так что же тебя гложет, друг мой?

— Да так, — поморщился я, — по мелочи. А если конкретней… что за хрень тут творится⁈

— Тут?.. — Старший техник Кузнецов демонстративно повертел головой, скользнув взглядом по спортзалу, заставленному вдоль стен разнообразным инвентарём и тренажёрами, и задумчиво смял