Сергей Лексутов - Ефрейтор Икс [СИ] Страница 16

— Бери насовсем. Я потом всем буду говорить, что это ты ее из моего романа выкрал, плагиатор…

— И кто ж за тобой следит?

— Я так полагаю, чечены. Потому как вчера ко мне чечен приходил, под видом налогового инспектора, выспрашивал, откуда у меня баксы взялись, и в каком количестве.

— Ты уверен, что чечен? Может, и правда, налоговый инспектор?

— Да я его сразу раскусил, этого инспектора липового… Налоговые инспекторы у нас по квартирам не ходят, больше на базарах пасутся, и дань натурой собирают. Я чеченский говорок за версту распознаю. Противненький такой говорок… Ну, ты сам по телевизору, наверное, не раз слышал, а я еще с армии помню…

— Та-ак, Паша, это серьезно… Это не Колян с братками…

— Вот в том-то и дело… Димыч, даже если бы у меня и были ихние деньги, даже если бы я и отдал им все, до последнего цента, все равно бы шлепнули ведь…

— Эт, верно, Паша… — грустно протянул Димыч. — Ладно, ты особо не паникуй. Постарайся по ночам не шляться, а если в дом полезут, глуши их из ружья прямо сквозь дверь…

— У меня же дверь железная, недавно поставил…

— Ну, глуши через окна. Как-нибудь отмажем тебя, ввиду особой опасности террористов, и тэ дэ, и тэ пэ… А я чего-нибудь постараюсь придумать. Обидно, понимаешь, всю жизнь мечтал иметь друга писателя, а тут, на тебе, не успел заиметь, и уже можно потерять…

— Типун тебе на язык, Димыч!.. Ладно, пока…

Но тут Димыч что есть силы заорал в трубку:

— Погоди, Пашка! Придумал!

— Чего ты придумал?

— Ты ж писатель, у тебя в газетах друзья есть… Напиши чернейшую античеченскую статью, а если потом у тебя с ними произойдет огневой контакт, мы это дело представим насквозь политическим. Мол, из-за статьи обиделись, ну и первыми полезли в драку…

— А что, это мысль… Почему только она мне в голову не пришла? Наверное, потому, что я не мент…

— Ты чего это имеешь в виду? — настороженно спросил Димыч.

— Ну, как, чего?… Ведь всякий мент в душе провокатор…

— Да, типичная провокация! А что? Имеем право…

— Да ладно, я ж не в обиду… Я и сам перед хорошими провокаторами преклоняюсь. Азеф, например, или Малиновский; лет пятнадцать на охранку работал, а был, по-моему, членом ЦК. Азеф еще смешнее поступил: сам организовал боевую организацию эсеров, сам ей руководил, и сам же сдавал охранке кое-какие операции, находившиеся в стадии подготовки, чтобы исправно получать за службу хорошие деньги. Так что, организация у него была насквозь коммерческая. Не зря же он потом биржевым спекулянтом был в Берлине…

— А его разве не убили подельники?!. — изумился Димыч, потом спохватился: — Да, Пашка, может, чечен приходил, и слежка на другой день — простое совпадение? У них же тут деньги пропали, вот агентурная сеть и получила приказ, отслеживать всех, кто вдруг резко разбогатеет. Это же аксиома. За тобой может следить кто угодно. Когда начинают разрабатывать человека, в первую очередь выявляют его связи, куда ходит, где регулярно бывает. Это же аксиома… Ты сначала подумай, покидай камни по кустам. Может, кто и выскочит, совершенно неожиданный, и даже не чечен…

— Опять сыграть в голос?.. — грустно спросил Павел.

— Что еще за игра?..

— Ты ж мой роман читал, там подробно описано…

— Ах, да-а… — в возгласе прозвучала явная фальшь.

Павел протянул:

— Ну и свинья же ты, Димыч! Я тебе, когда еще роман подарил? А ты все еще не прочитал…

— Паша, честное слово, в субботу пойду на пляж, книгу с собой прихвачу и почитаю!

— Ладно, будь здоров, Димыч, и трупов тебе побольше…

— Типун тебе на язык!..

Положив трубку, Павел в задумчивости побрел вокруг школы к своей слесарке. В общем-то, Димыч прав; чего это он сразу на чеченов подумал? Ну, пришел чечен, проверил, не его ли баксы тут засветились? Убедился — не его, да и ушел восвояси, при этом поняв, что его раскусили, и приняли за обыкновенного рэкетира или вора.

Тут Павел аж похолодел от догадки; ведь вчера он проговорился Коку, что считает Гонтаря убийцей. А Кок, профессор, членкор, и все такое, мог утречком заглянуть к своему корешу, такому же профессору и членкору, Гонтарю, и со смешком поведать, что не состоявшийся кандидат наук, и бывший Гонтарев ученик, затесался в писатели, и огребает деньги лопатой, пися детективы… Или пиша? Павел подумал, что не мешает заглянуть в словарь. К своему стыду, он не помнил ни единого правила русского языка. В эту зиму несколько раз брал в руки учебник, прилежно выполнял все работы в параграфах, но на другой же день уже не помнил, как пишется жы-ши и ча-ща. Просто, рука сама выписывала правильно, а стоило задуматься, как он тут же начинал сомневаться. Однако вернемся к своим баранам, то есть профессорам. Заодно мог и шпильку подпустить корешку-конкуренту, — ни для кого не было секретом, что Кок метил на пост ректора, когда проводили на пенсию старого ректора, — что, мол, Пашка грозился красиво описать, каким способом Гонтарь злодейски убил Валерку, и спрятал концы в воду в буквальном смысле. А Гонтарь, ужаснувшись, что может разразиться нешуточный скандал, потому как этот козел Пашка, и правда, теперь может не постесняться, и красиво описать тот давний случай в тайге, позвонил своему корешу из какой-нибудь частной охранной конторы, и попросил не в службу, а в дружбу, заткнуть пасть одному не в меру ретивому писаке за хорошую мзду в баксах. Ни для кого не секрет, что доблестные охраннички и заказными убийствами не брезгуют, добывая свои любимые баксы. У ректора Университета наверняка зелененькие водятся.

Войдя в свою уютную прохладную слесарку, Павел сел за стол, достал из сумки рукопись, положил на стол, достал наган, задумчиво потрещал барабаном. Надо бы потренироваться в стрельбе. Оно, конечно, умение метать без промаха увесистые предметы, весьма полезно, но умение всадить точно в цель пулю, еще полезнее, потому как иногда бывает, что увесистые предметы в нужный момент под руку не попадаются. Сунув наган в сумку, торопливо зашарил в шкафу с инструментами. Достал несколько напильников без рукояток, разложил рядком на верхней полке стола, сразу под крышкой, от двери принес ломик, поставил рядом со стулом, прислонив к стене. Критически оглядел арсенал. Неплохо. Напильник — страшное оружие, для тех, кто понимает. После чего попробовал углубиться в работу, но, просидев с полчаса, не родил ни единой строчки. Ощущения были такие, будто с ним опять приключилась амнезия. Было даже еще хуже, чем два года назад, когда его пытался убить милый друг Николаша, а Павел даже не мог представить, за что его вообще можно убить? Теперь было хуже, его можно было убить сразу за несколько дел, но от этого знания мысли пришли в резонанс, и произошла мысленная интерференция… Или дифракция? Черт, надо в учебник физики заглянуть… Как называется этот процесс, когда одна волна уничтожает другую?.. Вот уж точно — полная амнезия… Точь-в-точь такие же ощущения, какие он испытывал после встречи с четверкой зэков.