Григорий Неделько - Это все нереально! (сборник) Страница 55

— Решено, — твёрдо сказал Вельзевул. — Я бегу домой, смотрю в записной книжке номер, звоню, отсылаю Врача к тебе, и через пять, максимум десять минут он у тебя. А ты сиди тут и никуда не отлучайся.

— Да куда я отлучусь…

— Вот и отлично… Ээ, в смысле… А, ладно. Я мигом!

Вельзевул рванулся к двери, но на полпути дал задний ход:

— Что здесь такой холодрын-то собачий?

— А какой здесь ещё должен быть холодрын, учитывая, кто владелец? — В этой фразе впервые проглянул прежний Децербер — жизнерадостный и ироничный. — Это твоим стилонерам спасибо! — прибавил пёс в спину быстро удаляющемуся, подгоняемому страстным желанием помочь Вельзевулу.

Вельзевул, не сбавив газу, машинально обернулся и взглянул на зависшие под потолком стилонеры. Его нога опустилась на коврик, коврик поехал вперёд, дьявол — следом за ним. Вельзевул быстро-быстро засеменил в воздухе ногами, вероятно, надеясь, что получится взлететь. Но взлететь не удалось. Вельзевула развернуло на 180 градусов и вышвырнуло наружу в позе высокохудожественной раскоряки. Коврик взметнулся и устремился следом, и, если судить по звуку, спланировал воздушному акробату на макушку.

«Как бы ему самому не понадобилась помощь врача», — сочувственно подумал Децербер…

Вторым звонил Повелитель.

— Да-да? Останки Децербера на проводе.

— Здравствуй, милый Децербер. — Повелитель говорил по обыкновению сдержанно и вежливо. — Что у тебя стряслось? Поведай мне, я за тебя тревожусь.

— Ничего, мой ироничный Павел, — весело, насколько был способен, откликнулся Децербер. — Головы трещат по швам, того гляди, развалятся, и я испачкаю собственный ковёр собственными же мозгами. А в остальном, прекрасный маркиз…

— Давай не юли, — более твёрдо произнёс Повелитель. — Сызнова какая-нибудь катавасия?

— На каком языке ты изъясняешься? Я тебе не понимаю, хе-хе.

— Хохмишь? Значит, не так всё худо?

— Нет, всё так худо. А хохмлю я, подпитываясь из негустого н/з внутренних энергетических ресурсов. Я бы и не обнаружил, что он у меня имеется, если бы не Вельзевул, который поднял мне настроение и вернул веру в светлый исход. А я уж, было, настроился на увлекательное путешествие в страну Депрессию…

— Коньки задумал откинуть? — недоверчиво осведомился Повелитель.

— Да, уже отправил Цербера разбираться с задолженностями по аренде катков… А, вот он, родимый. Здорово, Церб. Жрачка на кухне. И не тревожь меня — я умираю.

Трёхглавый пёс, кого-то подозрительно напоминающий, забрался в дом через потайной люк в полу. Росту в Цербере было столько же, сколько в его разумном воплощении, очки он не носил, сигары не курил, передвигался на четырёх лапах, не разговаривал и вёл себя умнее. Выражение морд сохранял умиротворённое или безразличное и вилял не одним хвостом, а целыми тремя. Но, невзирая на приведённые отличия, стороннему наблюдателю он бы показался точной копией Децербера.

Цербер отряхнулся и рысцой пробежал в кухню, где его ждала еда.

— Завидую я ему… — Децербер посмотрел питомцу вслед. — Ешь да размножайся, размножайся да ешь.

— Хочешь сказать, твоя жизнь сильно отличается от его?

— Да, Павел, я ещё пью.

— Большой труд.

— Ты не пробовал. Попробовал — не говорил бы.

— Не похож ты на больного.

— Может статься, я не болен…

— Вот и я сомневаюсь.

— Просто умираю, и всё.

Повелитель на том конце провода поджал губы.

— Но если Булгак сорвался с места, чтобы прописать тебе пилюли, это что-то, да значит, — сказал владыка после паузы.

— Булгак?.. А, Врач-Как-Его-На-Дачу? — догадался Децербер.

— Он самый. Булгак М. А. Вы уже знакомы?

— Заочно.

— Скоро познакомитесь лично. Между прочим, я договорился, чтобы он, в виде особого исключения, осмотрел тебя бесплатно. Но что уж там, можешь меня не благодарить.

— Я и не благодарю. — Децербер ухмыльнулся, но ухмылка, на которую его хватило, была недолгой и отдавала болезненностью.

— Не нравится мне, как ты выглядишь, — сказал Повелитель. — Я пригляжу за тобой.

— Старший Брат смотрит на тебя, да?

Небольшая тёмно-серая птичка села на ветку напротив окна. Свет Купола[12] скользил по её перьям ослепительными сгустками и, отражаясь, рикошетил в разные стороны. Мобили, припаркованные на стоянке неподалёку, вели себя схожим образом. Птичка была сделана из металла.

Децербер свободной рукой помахал передвижной скрытой камере Повелителя. Птичка-шпион выдвинула вперёд глаз, подмигнула красным фотоэлементом и, козырнув на прощание крылом, упорхнула из поля видимости.

— Если за тобой не следить, ты такого натворишь.

— Павел, думаю, на этот раз всё обойдётся…

— Он думает… И говорит одно и то же. Из раза в раз.

— Да правда, кому может досадить моя больная голова. Ладно-ладно, три моих больных головы.

— Всё начинается с больных голов, а когда их проблемы перекладываются на головы здоровые, случаются вселенские катаклизмы. Децербер, я отлично тебя знаю, поэтому оставь, пожалуйста, заботу о безопасности государства и его отдельных представителей на моей совести.

— Ну ладно, Павел, о-ка. Убедил.

— Невозможное возможно? Я убедил Децербера? — Речь Повелителя смягчилась, в его голосе проскользнули мягкие нотки — на одно мгновение. — Булгак прибыл, — тон владыки вновь стал бесстрастным. — Желаю тебе, Децербер, быстрого и безболезненного разрешения твоих проблем, хотя лучше бы пожелать этого всей Нереальности.

— Ты излишне…

— Ох, это ты излишне — излишне злоупотребляешь врождённой способностью создавать неурядицы микро— и макрокосмических масштабов. Конец связи. — Повелитель разъединился.

— Пока, — попрощался Децербер с гудками в трубке.

— Привет, — поздоровался он со стуком в дверь.

…Док Трудельц подпрыгивал на месте, силясь дотянуться маркером до потолка.

— Найду шутника — поставлю ему в каждый зуб по пломбе без наркоза!

«Ц» ехидно усмехалась доку с высоты двенадцати футов.

— Небось, какой-нибудь подросток… прикалывается .

Трудельц сходил за стремянкой.

— Ох, грехи мои тяжкие…

Чёрный маркер гневно зачёркнул «ц» и с чувством глубокой удовлетворённости вывел «х».

— Негодники! Поди, никогда потолки-то не белили. Впрочем, я тоже не белил, — негодовал Трудельц, оступаясь и падая с последней ступеньки лестницы…

— И дело так плохо? — спросил у Вельзевула невысокий полноватый чёртик в очках.

— Да, господин Булгак, хуже, на мой взгляд, некуда, — ответил дьявол, ускоряя шаг.