Стивен Эриксон - Память льда. Том 2 Страница 44

– Ты прав! Бездна меня побери, ты прав. Если я благословлю Дом Цепей, Увечный бог будет… связан…

– Очередной игрок, толкающийся с другими в одной лодке. Сейчас он наносит удар каждый раз, когда выпадает случай. Оказавшись в игре, он лишится такой привилегии. Ну, я так думаю, капитан. И когда ты сказал, что хочешь благословить этот Дом, я прикинул: а чего суетиться-то? Звучит, по-моему, очень логично. Боги иногда бывают настолько бестолковы, что им нужны мы, смертные, чтобы размышлять здраво, если нужен ясный ум. Прислушайся к своему одинокому голосу, парень, вот мой совет.

– И это хороший совет…

– Наверно. Или плохой. Однажды за то, что я его тебе дал, Трейк и другие боги поджарят меня в пылающей бездне.

– Я составлю тебе компанию, – сказал Паран, улыбаясь.

– Хорошо, что мы оба ненавидим одиночество.

– Это солдатский юмор, Остряк.

– Правда? Но я говорил серьёзно, капитан.

– Ох.

Остряк поглядел на него:

– Подловил.

Нисходящий поток холодного воздуха опустил Быстрого Бена на усыпанные щебнем плиты площади. В дюжине шагов отсюда темнели ворота. За ними на широких и низких ступенях Пленника сидели бок о бок капитан Паран и Смертный меч.

– Как раз с этими двумя я и хотел поговорить, – прошептал чародей, отпуская Путь Серк.

– Только не надо опять ссориться, – взмолился Таламандас со своего насеста на плече Быстрого Бена. – Эти люди очень могущественны…

– Расслабься, – сказал чародей, – никаких свар я не жду.

– Ладно. Но на всякий случай я лучше сделаюсь невидимым.

– Да как хочешь.

Деревянный человечек исчез, хотя чародей все ещё чувствовал незначительный вес на плече и веточки-пальцы, сжатые на вороте плаща.

Двое мужчин подняли глаза на приближающегося Быстрого Бена.

Паран приветственно кивнул.

– Последний раз, когда мы виделись, тебя мучила лихорадка. Рад, что тебе лучше. Остряк, это Быстрый Бен, солдат из «Мостожогов».

– Маг.

– И это тоже.

Остряк некоторое время изучал Быстрого Бена, и Паран ощутил, как за янтарными кошачьими глазами мужчины беспокойно шевельнулась звериная натура. Наконец даруджиец сказал:

– От тебя несёт смертью, и мне это не нравится.

Быстрый Бен посмотрел на него.

– Правда? Ну, я с недавних пор угодил в дурную компанию. Неприятно, не спорю, но, увы, необходимо.

– Дело только в этом?

– Надеюсь, что так, Смертный меч.

Жестокая угроза промелькнула в глазах Остряка, потом медленно исчезла. Он смог пожать плечами.

– Именно «мостожог» спас жизнь Скалле, поэтому пока я буду сдерживать себя. Посмотрим, развеется этот запах или нет.

– Считай, – сообщил Паран Быстрому Бену, – это такой мудрёный способ сказать тебе, что пора бы принять ванну.

– Вот так-так, – ответил чародей, глядя на капитана. – Шутки в твоём исполнении – это что-то новенькое.

– С недавних пор многое изменилось, – согласился Паран. – Если ты ищешь ребят, то они в казармах джидратов.

– На самом деле я принёс послание от Скворца.

Паран выпрямился.

– Ты смог связаться с ним? Несмотря на отравленные Пути? Впечатляюще, чародей. Я весь внимание. Он отдал мне новые приказы?

– Бруд созывает очередные переговоры, – сказал Быстрый Бен, – со всеми командующим, включая Остряка, Хумбролла Тора и того, кто остался за главного у «Серых мечей». Сможешь довести это до сведения тех, что сейчас здесь в Капастане?

– Думаю, да. Это всё?

– Если хочешь доложить Скворцу что-то, могу передать.

– Нет, спасибо. Я приберегу это для личной встречи.

Быстрый Бен ухмыльнулся. Ладно, пусть так.

– Что касается остального, нам лучше поговорить наедине, капитан.

Остряк начал вставать, но Паран протянул руку и остановил его.

– Наверное, я знаю, о чём ты хочешь спросить, Быстрый Бен.

– Возможно. Но я бы предпочёл, чтобы это было не так.

– Значит, я тебя огорчу. Скажу прямо. Я ещё не решил узаконивать ли Дом Цепей. По правде говоря, я ещё ничего ни про что не решил – и возможно, мне понадобится некоторое время, чтобы это изменить. Не пытайся давить не меня.

Быстрый Бен поднял обе руки.

– Ты обижаешь меня, капитан. Я не собираюсь на тебя давить. Ещё недавно сам Худ пытался давить на меня, и это здорово меня взбесило. Когда кто-то требует от меня следовать одному пути, мои инстинкты сразу говорят – делай всё наоборот. Не ты один тут любишь ворошить навоз.

Остряк захохотал.

– Экое преуменьшение! Кажется, сегодня ночью у меня идеальная компания. Продолжай, чародей.

– Я добавлю лишь одно, – проговорил Быстрый Бен, разглядывая Парана. – Наблюдение. Возможно, я не прав, но мне так не кажется. Твоя болезнь, капитан, не от того, что ты сопротивляешься своим силам, а от того, что ты сопротивляешься сам себе. Что бы тебе ни говорили твои инстинкты, прислушайся к ним. Следуй им, а остальное шли в Бездну. Это всё.

– Это, – тихо уточнил Паран, – твой совет или Скворца?

Быстрый Бен пожал плечами.

– Окажись он здесь, он сказал бы то же самое, капитан.

– Ты знаешь его очень давно, верно?

– Так точно, очень давно.

Спустя некоторое время Паран кивнул.

– Я пришёл к этому же выводу совсем недавно. Если быть точным, этой ночью, с помощью Остряка. Кажется, мы трое собираемся очень сильно разозлить парочку очень могущественных созданий.

– Пусть себе визжат, – прорычал Смертный меч. – Видит Худ, мы отдавали всё, пока они сидели и смеялись над нами. Пришло время натянуть рукавицу на другую руку.

Быстрый Бен тяжело вздохнул. Ладно, Худ, я так и не попытался, но лишь потому, что было очевидно: Паран не намерен прислушиваться к тебе. И возможно, теперь, обдумав всё, я понимаю, почему. Так что пока он чего-то стоит, прими мой совет: Дому Цепей быть. Прими и подготовься к этому. У тебя достаточно времени… более или менее.

И ещё кое-что, Худ. Ты и другие боги, вы слишком долго имели неоспоримую власть. А теперь сделайте шаг назад и посмотрите, как справятся смертные… думаю, вы сильно удивитесь.

Изнурённые, изгвазданные в грязи, но живые. Выжившие жители Капастана покинули последний тоннель, когда небо на востоке просветлело. Побледневшие обитатели городских катакомб, шатаясь в свете факелов, вливались в толпу, где бродили, будто потерянные посреди города, который когда-то звали домом.

Кованый щит Итковиан вновь оседлал боевого коня, несмотря на то, что любое быстрое движение заставляло его шататься. Голова кружилась от истощения и ноющих ран. Но нужно было оставаться на виду. Единственным его предназначением было простое присутствие. Знакомый, узнаваемый, обнадёживающий.

Начиная с завтрашнего дня, жрецы из Совета Масок проведут по городу процессию, чтобы вселить и утвердить надежду на то, что власть осталась, что кто-то был при ней, и жизнь продолжается. Но здесь, во тьме – такое время Итковиан выбрал для того, чтобы облегчить потрясение от масштаба разрушений, – пока жрецы беспробудно спят в стенах Пленника, триста девяносто «Серых мечей», включая тех, что вышли из тоннелей, расположились у всех выходов из катакомб и всех мест сбора уцелевших жителей.

Солдаты должны были поддерживать военное положение и придать происходящему суровый, упорядоченный тон, однако Итковиан понимал, что их величайшая ценность – психологическая.

Мы все – защитники. Мы устояли и выстоим.

И хоть тьма была пропитана скорбью, победа и всё, что она значила, сияла над ними, точно рассвет. Ослабляли невыносимое давление разрушений, которые медленно показывались со всех сторон. В каждом из выживших была рана, оставленная этой осадой – жестокая случайность судьбы, поразившая дух, словно чума. Но своим простым и твёрдым присутствием «Серые мечи» стали примером, знаменем для всего города.

И мы выстоим.

Как только «Серые мечи» справятся с этой задачей, по мнению Итковиана, они исполнят условия контракта. Закон и порядок можно оставить на джидратов из Пленника. Выжившие «Серые мечи» покинут Капастан и, наверное, никогда сюда не вернутся. Теперь Кованый щит задавался вопросом будущего роты наёмников. Из семи тысяч выжили всего триста девяносто. «Серые мечи» могут никогда не оправиться от этой бойни. Но будь дело только в чудовищных потерях, с ними можно было бы справиться. Изгнание Фэнера из своего Владения – совсем другое дело. Армия, верная богу, лишённому своей силы, как предполагал Итковиан, ничем не отличалась от любого другого отряда наёмников: сборище отбросов и заблудших профессиональных солдат. Стопка монет не могла быть надёжной опорой; не многие из существующих отрядов наёмников могли по праву претендовать на честь и отвагу; не многие будут сражаться до конца, если можно сбежать.

Набирать новобранцев стало трудно. «Серым мечам» были нужны трезвые и стойкие личности. Солдаты, способные подчиняться дисциплине высшего уровня; те, для кого обет – не пустое слово.