Линн Флевеллинг - Возвращение королевы Страница 14

— Привет, Уна. Доброе утро, твое высочество. Ки сказал, ты уже встала. Надеюсь, хорошо отдохнула?

Тамир пожала плечами, с подозрением уставившись на платья.

Айя улыбнулась и протянула ей одежду.

— Я пришла помочь тебе одеться.

— Я не стану это надевать!

— Боюсь, тебе придется. И так уже поползли слухи, будто ты мальчик и только изображаешь из себя девушку, так что незачем добавлять к ним новые. Пожалуйста, Тамир, доверься мне. Ничего постыдного нет в том, чтобы носить платье, ведь так, леди Уна? От этого ты не перестанешь быть воином.

— Да, мистрис, — согласилась Уна, бросая на Тамир извиняющийся взгляд.

Однако в Тамир оставалось еще слишком много от Тобина, чтобы она могла так легко принять новое положение вещей.

— Да Ки с Фарином со смеху умрут… и вся моя гвардия тоже! Проклятье, Айя, я всю жизнь носила штаны! Я просто запутаюсь во всех этих юбках! Я ногу подверну, я просто дурой буду выглядеть!

— Тем более следует привыкнуть к платьям сейчас, до того, как тебе придется предстать перед огромной толпой вельмож и генералов. Давай же не будем ссориться из-за пустяков!

— Я не сяду в седло в платье! — предупредила Тамир, — И будь я проклята, если сяду в дамское седло! Мне плевать, кто и что станет говорить!

— Разве принцессам пристало так выражаться? — поинтересовалась Уна, стараясь скрыть улыбку. Но ей это не удалось.

— Не все сразу, — сказала Айя. — Кроме того, ее бабушка тоже ругалась, как простой метельщик. А королева Марнил могла даже генералов вогнать в краску. Так что давайте сосредоточимся только на внешности. Герцогиня Калия пришлет тебе парикмахера. А пока она была так добра, что одолжила тебе несколько платьев своей старшей дочери. У вас с ней похожие фигуры.

Тамир покраснела, снимая ночную рубашку, а когда Айя и Уна помогли ей надеть льняное белье и потом через голову натянули на нее платье из тяжелого зеленого атласа, и вовсе почувствовала себя полной идиоткой.

— Ну, пока мы не зашнуровали, что скажешь? — спросила Айя, разворачивая Тамир лицом к зеркалу.

— Меня тошнит от него! — рявкнула Тамир, едва взглянув на отражение.

— Согласна, зеленый не твой цвет, в нем ты слишком бледная. Но что-то ты должна надеть, а эти платья — все, что у нас есть.

Тамир отвергала один туалет за другим, наконец неохотно согласилась на охотничье платье из темно-синей шерстяной ткани с высоким воротом — и прежде всего потому, что оно выглядело проще всех остальных, к тому же спереди было укорочено и не слишком облегало фигуру, что давало свободу движений. Кружевные рукава были подвязаны у плеч, не стесняя руки. К тому же это платье позволяло ей надеть привычные башмаки вместо мягких туфель, принесенных Айей. Когда Уна зашнуровала платье на Тамир, оно, конечно, стало несколько более тесным, но все же не таким неудобным, как боялась принцесса.

— Вот это к нему подойдет, я уверена, — сказала Айя, подавая Тамир кожаный пояс, украшенный цветами и листьями. Пояс застегнули золотой пряжкой, и он свободно лег на узкие бедра Тамир, а его длинные концы с позолоченной бахромой упали спереди до самых колен. Тамир подхватила рукой бахрому и всмотрелась в крошечные шарики, украшавшие ее, зачарованная изяществом отделки.

— Похоже на работу Иланти, — сказала она.

— Ты всегда сразу замечала хорошие вещи, — сказала Уна, доставая из-под туники подвеску в форме крошечного меча, сделанную для нее Тамир несколько лет назад. — Ты еще делаешь драгоценности?

Тамир бросила бахрому, раздраженная тем, что ее поймали на таком пустячном интересе.

— Все мои инструменты пропали в Эро.

— Я уверена, ты найдешь другие, — сказала Айя. — У тебя есть дар, и о нем нельзя забывать. А теперь, Уна, посмотри, что можно сделать с ее волосами. У моей лошади хвост и то лучше выглядит.

Пока Уна расчесывала ей волосы, Тамир беспрестанно ерзала на месте.

— Только без выкрутасов, слышишь? Я не хочу вечно беспокоиться о прическе, словно… девчонка какая-нибудь!

Уна и Айя хихикнули при этих словах.

— Но это не причина оставлять волосы так, как ты их носила прежде, — возразила Уна, ловко расплетая мужские воинские косы. — Все женщины-воительницы, которых я знаю, либо носят волосы распущенными, либо заплетают в одну длинную косу сзади, убирая их с лица. — Она зачесала волосы Тамир назад и заплела их в толстую косу, потом достала из сумки на поясе красный кожаный шнурок. — Видишь? Никаких лент. И обещаю не завязывать бантик. Все. Взгляни на себя.

Тамир снова уставилась в зеркало и была заметно удивлена тем, что увидела.

— Дай-ка мой меч с поясом, — сказала она.

Она надела воинский пояс поверх нарядного дамского пояска и еще раз всмотрелась в свое отражение. Платье, безусловно, изменило ее внешность; теперь она выглядела скорее стройной, чем тощей и угловатой. Тонкие косички у висков и меч напоминали о том, что она по-прежнему остается воином, но вид у нее стал уже не таким мальчишеским. Тамир постаралась не хмуриться. Конечно, никто не назвал бы ее красавицей, но цвет платья неожиданно подчеркнул глубокую синеву ее глаз.

— У меня кое-что есть для тебя, — сказала Айя. — Твой отец доверил мне эту вещь много лет назад и просил сохранить для тебя. — Айя извлекла из складок своего одеяния тонкий золотой ободок и преподнесла его Тамир. Несмотря на простоту, украшение было изумительно красивым — вдоль золотой ленты вились изящные завитки морских волн. — Ауренфэйская работа. Он принадлежал твоей матери.

Тамир хотела надеть ободок на голову, но Уна остановила ее.

— Нет, погоди. С зачесанными волосами он не будет смотреться. Позволь-ка…

Она быстро расплела толстую косу и пальцами взбила волосы Тамир. Потом приподняла верхнюю часть волос и пропустила их сквозь обруч, прежде чем надвинуть золотую ленту на лоб Тамир. Волосы свободно упали на спину принцессы, и на виду осталась лишь та часть украшения, что легла на лоб. Уна аккуратно поправила тонкие косички у висков.

— Вот! Теперь люди сразу увидят, что ты принцесса.

Тамир вытянула из-под платья золотую цепочку и разорвала ее, чтобы снять висевшие на ней кольца. Тяжелое отцовское кольцо с печатью она надела на указательный палец правой руки, а кольцо с портретом родителей, вырезанным на аметисте, — на левый безымянный палец, и оно пришлось точно впору. Когда Тамир в очередной раз изучила свое отражение, ее лицо смягчилось, на нем появилось совершенно новое выражение. Из зеркала на нее смотрела девушка, хотя Тамир все еще чувствовала себя юношей в женском платье.

Айя стояла за ее спиной, прикрыв рот ладонью, и ее глаза подозрительно блестели.