Константин Бояндин - Мозаика (книга первая) Страница 39

Как водится, раз отличаешься — будешь страдать. Эль–Неренн быстро стала предметом «забав» Хейнрита. Похоже, больше всего его злила неизменно учтивая улыбка альбиноски, её невозмутимость и исполнительность.

— Если заинтересуется твоими ушками, — как–то раз приказала Леронн, — ни в коем случае не соглашайся. Скажешь, я запретила.

У эль–Неренн язык чесался спросить: «для себя приберегаете?» Но сдержалась. Только усмехнулась. Старшая улыбаться не спешила.

— Приказ госпожи, — пояснила она. — Никаких «игр» с прислугой.

Эль–Неренн хотело спросить, почему, но старшая опередила её.

— Это всё, что тебе нужно знать, — она нахмурилась. — Можешь идти.

В отличие от дома Рекенте, у Эверан использовали машины. Почти везде. На кухне это было особенно приятно: эль–Неренн довелось поработать судомойкой, чуть было не испортила себе руки на всю оставшуюся жизнь. Конечно, некоторые виды посуды машине не доверяли — такими вещами занималась Мегин. Она же полировала зеркала. Эль–Неренн не стала говорить, что не любит смотреть в зеркала — но кто–то всё–таки проболтался. Конечно, ей стали чаще поручать уход за стёклами и зеркалами. Судя по виноватому виду Тери, проболталась именно она. Но кто сказал ей? Старшая?

В общем зале по вечерам собирались все. Поначалу эль–Неренн не особенно замечали — а её это не очень–то и волновало: если хотелось поговорить с кем–то, была Асетт. На кухне всегда было, чем заняться. Эль–Неренн допустили даже в большую кухню, помогать обоим поварам. Те хоть и считались прислугой, но держались надменнее хозяев, знакомства с кем попало не водили.

Старший повар, низкорослый, брюзгливый и лысый, всегда смотрел на эль–Неренн с подозрением. Обращался к ней при помощи жестов и междометий; видимо, гордился тем, что его самого звали не как–нибудь, а Дейри–Тайрин Аен–Тарсон эс Вантар эр Рейстан. Тем, что был знаменит на обоих континентах, готовил несколько раз для Её Императорского Величества ан Рейстан, и стоил очень, очень дорого. Младший повар, напротив, был дружелюбным улыбчивым светловолосым гигантом — на полторы головы выше эль–Неренн и, дав девушке пару мелких поручений, остался доволен ею и начал обращаться, как с равной. В отсутствие шефа младший повар, Нервиенн Райвен–Тиро эс Вантар эр Рейстан, для друзей Эрви, охотно говорил с альбиноской — особенно интересно ему было то, что эль–Неренн рассказывала о своём прошлом.

Тери и Инни и не пытались скрыть, что завидуют такому отношению к «новенькой». То, что эль–Неренн не очень рвалась воспользоваться таким отношением младшего повара и не пыталась остаться при нём помощницей, вводило их обеих в изумление.

— Он же предлагал тебе уйти к ним, в помощницы? — шепнула Тери как–то раз, когда эль–Неренн в очередной раз вернулась из большой кухни в «малую», сняла полагающиеся фартук, колпак и тонкие белые перчатки и присела в уголке — отдышаться. — Чего ты ждёшь?

— Чего–то другого, — отозвалась эль–Неренн равнодушно. Инни и Тери переглянулись, в их взглядах отразилось мнение об умственных способностях альбиноски. — Повар из меня всё равно не выйдет.

Случайно или нет, следующую неделю эль–Неренн работала в теплицах — «владении» Тери. При всей своей бестолковости, «огонёк» умела обращаться с растениями. И, вступая на свою территорию, преображалась — покрикивала, если эль–Неренн не выполняла распоряжения в точности, пыталась казаться грозной и строгой. Её внешний вид этому нисколько не способствовал.

Ещё через неделю эль–Неренн стала приводить в порядок многочисленные картины, статуэтки и так далее — в доме, где только жилых комнат было три десятка, а крыло для прислуги рассчитано на сорок человек, такой работы всегда много. Работа была монотонной, но эль–Неренн она нравилась больше любой другой. Похоже, это заметили, потому что отныне эль–Неренн работала только «пылетёркой», как выразилась Мегин, или помощницей — у поваров.

— Как ты можешь этим заниматься? — поинтересовалась Мегин (шёл сорок третий день работы эль–Неренн). — Ходить, вытирать статуэтки, картины, гравюры. Тоска зелёная.

Что–то было в Мегин. Умела она смотреть в глаза так, что почти сразу разбирал смех. Двигалась со странной грацией, по–кошачьи и по–змеиному одновременно. И почти всегда от неё доносился слабый запах лаванды.

— Посуду мыть интереснее? — эль–Неренн взглянула в глаза судомойке. Той было двадцать шесть, Мегин при первой же возможности поведала, с захватывающими подробностями, историю своей жизни. По её словам, она была родом ни много ни мало из семьи обедневших потомков Великого Дома Рейстан. Возможно, ожидала подобных откровений и от новенькой. Ожидания не оправдались.

— Гора–а–аздо, — Мегин закатила глаза, изображая неземной восторг, и эль–Неренн не сдержалась, рассмеялась. Риккен, собиравшая за соседним столом головоломку, обернулась и одарила их обеих недружелюбным взглядом. — Идём, поможем! — Мегин схватила эль–Неренн за рукав, потянула за собой, в сторону Риккен. Тери, Инни и Тимо стояли вокруг «молчуньи», глядя, как та ловко укладывает кусочки. — Без меня ей не справиться.

— Этот — сюда, в угол, — указала Мегин, когда Риккен задумалась больше, чем на пять секунд. «Молчунья» не обратила внимания. — В угол, точно говорю. Вот…

Она успела увернуться. Риккен попала бы прямо в лоб.

— Нет, вон туда, на правый край, — предположила эль–Неренн. Напряглась, ожидая ещё одного взмаха кулаком, но Риккен подумала, взглянула ей в глаза и кивнула. Оставшиеся три десятка кусочков она добавила сама, почти не тратя времени на размышления.

Получился красивый морской пейзаж. Эль–Неренн с удивлением смотрела, как кусочки «сплавляются», срастаются в цельную, безупречно гладкую картину. Надо же! Хозяева не жалеют денег на подобные развлечения.

— Попробуешь? — Риккен жестом предложила эль–Неренн сесть рядом. Тимо и Инни переглянулись. Сама эль–Неренн слышала голос Риккен только тогда, когда «молчунья» дежурила по ночам — из «колокольчика».

Эль–Неренн кивнула.

— Сколько сделать? — спросила Риккен.

— Сделай, как себе, — отозвалась Инни. — Десять и пятнадцать.

Риккен положила ладони на края «картины», резко по ним стукнула. Новые линии разрезов пробежали по поверхности и… «картина» подскочила вверх, распадаясь на «осколки». Эль–Неренн едва не упала со стула от неожиданности. Тимо и Мегин рассмеялись, Риккен — улыбнулась краешками рта.

Эль–Неренн потребовалось не так уж много времени. Все остальные следили за тем, как она собирает, затаив дыхание. Трижды она не была уверена, куда поместить кусочек, и дважды, по примеру Риккен, отмахивалась от Мегин с её советами.