Татьяна Смирнова - Зона сумерек Страница 41

Бесполое существо, оказавшееся мужчиной, неопределенно гукнуло и компания двинулась дальше, стабильно выдерживая скорость десантного взвода на марш броске.

Факела догорали. Темнота наступала на пятки, толкала в спину и клубилась за спиной смутными воспоминаниями и неясными ассоциациями. Леший уже не удивлялся. Он привык, как рано или поздно человек привыкает ко всему, что длится достаточно долго. С тех пор, как в местах неведомых, подчинившись жесткому взгляду серо-рыжих глаз Яны Бельской Леший подошел к краю ТРАССЫ и заглянул в звездную бездну, с ним стали происходить странные вещи. Психиатры называли это явление "ложной памятью", но Леший с недавних пор перестал доверять врачам — то, что иногда возвращали ему бессонные ночи или одинокие прогулки по городу, было чем угодно — только не беспочвенными фантазиями.

Порой эта самая "ложная память" уносила его в места, которых не было на карте мира. Больше не было, неожиданно понял Леший, во времена, когда люди еще не считали время. Он вспоминал, правда смутно и расплывчато, великолепный сад, шалаш на берегу прозрачной реки, свежее, пахнущее летом, опрокинутое небо над головой. Ему говорили, что он счастлив, но Леший отчетливо помнил свое настроение — не счастье а неизбывную тоску, которую он почему-то скрывал.

Потом небо теряло голубизну и свежесть, вокруг поднимались каменные стены городов и только что народившееся время стремительно набирало обороты, превращаясь в слепящий вихрь. Там, в глубине веков, произошла какая-то некрасивая история. Леший смутно чувствовал свою вину за проступок, который он не хотел совершать. Не хотел — но совершил, это он помнил удивительно четко. Из тех времен за ним тянулся шлейф вины и тоски, он помнил ощущение потери и боль от нее, которая не старела и упорно отказывалась умирать. Он что-то потерял там. И что-то нашел здесь. И потерял снова. Это были еще не мысли и не чувства, а только обрывки, обломки того и другого и Леший понял, что попытка сложить из них цельную картину может стоить ему рассудка.

— Ничего себе! — присвистнул Степаныч. Перед глазами возвышалась бетонная стена. Этого не могло быть! На последних метрах ход пошел круто вниз и все следы промышленных технологий двадцатого века исчезли с глаз быстрее, чем Леший успел это осознать. На последних метрах стены стали сочиться влагой, под ногами захлюпала мутная, грязная вода и Степаныч, втягивая голову в ватник, как черепаха, сообщил, что его «народ» сюда не спускается. "Боитесь?" — попытался уточнить Леший, но получил в ответ неопределенное пожатие плечами и фразу, достойную посла: "У нас это не поощряется". Группа еще несколько раз сворачивала, пытаясь углубиться в боковые ответвления хода, но все попытки заканчивались одинаково — метров через 20–30 «головной» упирался в кирпичную стену постройки восемнадцатого века, любо в земляной завал. Пытались копать — на головы сыпалась сырая земля, потолок обваливался пластами: мел, кирпичи, камни… Едва не погибнув в очередной "кротовой норе" бомжи вернулись на «бродвей», как обозвал его Степаныч, и больше уже не сворачивали. Настроение у всех было пакостное, главное — никто не знал ни куда они двигаются, ни что над головой, ни того, есть ли вообще у этой трубы выход или это очередная легенда города. Леший бы совсем не удивился наткнувшись здесь на парочку скелетов в полуистлевших рясах. Он взглянул на часы — шли уже часа три. Но судить по времени о расстоянии он не рискнул, блуждания в боковых «норах» съели львиную часть, а продвинулись ли они хоть на метр — бог знает. Факела давно догорели и единственным источником света был фонарик Сергея. Пытаясь связать то, что он видел с тем, что он слышал — смутные отголоски древних преданий, разбавленных анекдотами, Леший примерно определил для себя направление и высчитал, что поверху этот путь занял бы минут тридцать — не больше. Если они, действительно, убегали, то это был способ что надо.

Приключение уже давно перестало казаться ему забавным. Некстати вспомнился разговор с Татарином — люди пропадали в подземельях уже третий год и ни разу не нашли даже трупов. Возможно, у хода и вправду не было другого выхода.

Реплика Степаныча встряхнула Лешего и он с изумлением уставился на необъяснимое явление: бункер, напоминающий стандартное бомбоубежище времен второй мировой войны.

— Что это? — требовательно спросил Степаныч и Леший понял, что ответа он ждет от него.

— Подвал под комендатурой, — предположил он, — его недавно углубляли.

Гена потыкал в стену погасшим факелом. Звука не получилось, как и всегда, когда тыкаешь деревяшкой в бетон.

— Обойти эту заразу можно?

— Не думаю, — Гена покрутил головой, — разве что крикнуть "Сезам, откройся", может и сработает.

— Так что же нам, мать твою, подыхать здесь, как крысам?

Леший напряженно размышлял.

Если это убежище или склад — обязательно должна быть вентиляционная шахта. Нужно вернуться назад и попробовать последний штрек. Бомжи зашевелились, по-собачьи глядя на Степаныча. Тот нехорошо прищурился, обозрел Лешего с ног до головы.

— Вот ты и попробуешь, — изрек он, — а мы подождем. А то вдруг опять обвал, зачем всем-то подыхать ни за хрен собачий, верно?

— А если он не вернется? — встрял Гена.

Значит будем точно знать, что выход там, — смутить Степаныча было невозможно. Подавая пример своей гвардии он первым выбрал местечко посуше и плюхнулся у бетонной стены.

— Хорошо, — кивнул Леший, — я проверю. И если там можно выйти — вернусь за вами. Но перед этим ты, — он указал подбородком на Степаныча, роясь в глубоких карманах плаща, — расскажешь мне, что здесь происходит, отчего пропадают люди, что за призраки в скафандрах здесь имеются. На диктофон расскажешь, иначе я шагу не сделаю, хоть заройте меня здесь.

"Ну нет, приятель, нужно завязывать с этой вечной молодостью, иначе когда-нибудь ты допрыгаешься до радикулита. Интересно бы взглянуть на себя сейчас — глаза больше очков, борода в земле, плащ изгваздал, ни одного «татарского» гонорара не хватит, чтобы компенсировать… Почти сорок, полголовы седой, куда лезешь? Пока вперед… Земля сырая, холодная, бронхит обеспечен… однако, забавно, ведь эта труба — точно вентиляционная шахта, и ведет она в ту бетонную дуру. Кстати, наверху понятия не имеют, что их старый склад вплотную подходит к легенде города. Не имеют, могу поклясться, я ведь писал об этом. Интересная тогда история произошла — здания старого монастырского комплекса, которые поновее, продали, а подвалы — нет. Хозяева зданий попытались что-то выяснить, оказалось, что их давно прибрала к рукам некая неведомая и невидимая организация. Адреса ее не нашли, представителей не обнаружили, телефон оказался липовым — из всех аксессуаров большого и малого бизнеса имелся только счет в банке, до и тот в Бельгии. И ведь аннулировать сделку не смогли, международный арбитраж вмешался и зарубил.