Трилогия Харканаса. Книга 1. Кузница Тьмы - Стивен Эриксон Страница 26

Глупые игры. И как всегда, в войну: эти неизменные сражения – героические, но с трагическим концом. Нерис еще ни разу не видела, чтобы ее внук изобразил смерть в стычке с воображаемым врагом. Каждый раз казалось, будто Орфантал разыгрывает сцену предательства: вонзенный в спину нож и взгляд, полный удивления, боли и обиды. Мальчики в этом возрасте не отличались особым умом. В своих смехотворных играх они представляли себя мучениками, веря в несправедливость мира, в то, что дела по хозяйству отнимают у них время для развлечений, уроки крадут дневной свет и бесконечные летние мечты, а услышав окрик с кухни, приходится отправляться спать.

Все это следовало выбить из головы юного Орфантала. Великие войны закончились. Победа принесла мир, и теперь молодым мужчинам и женщинам предстояло заняться совершенно другими делами. Время воинов прошло, и многочисленные ветераны, что бродили по селениям, подобно брошенным псам, напиваясь и рассказывая дикие истории о собственной отваге, а потом оплакивая потерянных товарищей, стали отравой для всех, особенно для молодежи, которую легко было соблазнить подобными байками и душераздирающими сценами показного горя.

Образ жизни солдат был недоступен другим, если те сами не познали правду войны. Ветераны возвращались домой, лишенные всяческих иллюзий. Они видели мир под иным углом, но в том не было ничего здравого, ничего достойного. Солдаты пережили свои «дни, когда сдирают шкуру», и теперь все, на что они смотрели, казалось им обнаженным догола: хрящи и сухожилия, кости и мясо, беззащитно дрожащие внутренние органы.

Муж признался в этом Нерис накануне той роковой ночи, когда лишил себя жизни, незадолго до того, как бросил их всех, оставив после себя лишь несмываемый позор. Ну вот какая, спрашивается, могла быть причина для самоубийства у пришедшего с войны героя, вернувшегося к любимой супруге – женщине, о которой он постоянно говорил и по которой тосковал каждый день во время марша? У ветерана, увенчанного наградами и почестями, с перспективой заслуженной отставки в тихом семейном кругу? Однако он пробыл дома меньше месяца, а затем вонзил кинжал себе в сердце.

После того как прошло первое потрясение, когда развеялся ужас и все взгляды обратились к Нерис, вдове в траурной вуали… появились первые слухи.

«Что же, интересно, она такого ему сделала?»

Да Нерис не сделала ему ровным счетом ничего. Муж вернулся домой уже мертвым. Нет, даже не так – когда он вернулся домой, мертва была она сама. Для него. Там, в Пограничье, на полях сражений, унылыми холодными ночами под безразличными звездами он любил сам образ жены, нестареющий и совершенный, – отвлеченную идею, с которой она не могла соперничать. Как и ни одна другая смертная женщина.

Ее муж оказался глупцом, чересчур подверженным иллюзиям.

Правда заключалась в том, что их род уже ослаб, почти фатально. Ну а дальше все стало еще хуже. В Абару-Делак пришел другой солдат, пьяный и озлобленный, герой без одной руки… О, этот тип много чего успел наговорить глупой девчонке, но уже после того, как все случилось, Нерис сумела выяснить правду. Оказалось, что он потерял руку, вовсе не защищая Сына Тьмы. Нет, на самом деле он лишился ее из-за укуса лошади, задолго до того, как успел обнажить меч в схватке с врагом. Увы, мужчина сей отнюдь не славился своей отвагой. Но к тому времени было уже слишком поздно. Он успел охмурить дочь Нерис. В недобрый час он встретил Сандалату, в ту пору еще слишком юную и наивную, чтобы отнестись к нему с надлежащим скептицизмом, и с легкостью соблазнил девчонку своей болтовней; его мозолистая рука отыскала ее только что пробудившееся лоно, и он украл у Друкорлатов все их будущее.

«Сын-ублюдок».

Нерис постаралась, чтобы этот жалкий папаша никуда не делся из селения. Она платила ему достаточно, чтобы он оставался вечно пьяным и ни на что не годным. Она дала мерзавцу понять, что это единственный возможный для него вариант, и он, естественно, согласился. Этот тип никогда больше не сможет увидеть сына и Сандалату, даже приблизиться к их дому или пройтись по территории усадьбы. В его распоряжении имелись лишь угол в погребе таверны в Абаре-Делак и все вино, которое он мог влить в свою тупую глотку. Нерис даже договорилась, чтобы ему присылали шлюх, хотя, судя по их словам, с женщинами у него особо не клеилось. Вино украло у этого мужчины абсолютно все; у него было лицо старика и взгляд обреченного.

Дверь за спиной Нерис открылась. Не оборачиваясь, она подождала, пока дочь подойдет к ней.

– Не прощайся с ним, – велела Сандалате мать.

– Но как же? Орфантал ведь все равно узнает…

– Нет! Душераздирающие сцены нам ни к чему. Не сегодня. Нам уже сообщили, что твои сопровождающие сейчас обедают в таверне и скоро будут здесь. Впереди долгое путешествие, дочь моя.

– Я уже слишком старая, чтобы вновь становиться заложницей, – сказала Сандалата.

– В первый раз предполагалось, что это продлится четыре года, – ответила Нерис, почти слово в слово повторив то же самое, что говорила уже десятки раз. – Но все закончилось раньше срока. Обители Пурейк больше не существует как таковой – к тому же Матерь-Тьма признала сыновей Нимандера своими собственными.

– Но они снова примут меня. По крайней мере, позволь мне к ним вернуться, мама.

Нерис покачала головой:

– В том нет никакой политической выгоды. Помни о своем долге, дочь моя. Наш род пострадал и сильно ослаблен. – Она подчеркнула это слово, стараясь, чтобы оно прозвучало для Сандалаты как болезненное обвинение: в конце концов, кто был виновен в последней ране? – У нас нет выбора.

– Все-таки я попрощаюсь с Орфанталом, мама. Он мой сын.

– Он и мой внук, и его благополучие для меня важнее, чем твое. Придержи слезы, пока не окажешься внутри экипажа, где никто не увидит твоего позора. Оставь мальчика, пусть играет.

– А когда он станет меня искать? Что ты ему скажешь?

Нерис вздохнула.

«Сколько можно повторять одно и то же? Но похоже, этот раз последний – я уже вижу всадника на дороге».

– Дети податливы, и их легко отвлечь. Ты прекрасно знаешь, что скоро его обучение начнется по-настоящему. Вся жизнь Орфантала будет занята учебой и общением с наставниками, а каждую ночь после ужина мальчик будет крепко спать. Не будь эгоисткой, Сандалата. – Ей