Мертвая тишина - С. А. Барнс Страница 12

Стараюсь игнорировать его заботу.

— Ты не обязана идти, — настаивает Кейн, делая шаг ко мне. — После всего, что тебе довелось пережить, никто не станет ожидать этого от тебя.

Поскольку я была несовершеннолетней, мое имя не разглашалось, однако Кейн, как единственный медик на борту ЛИНА, обладает доступом ко всей актуальной информации. В данный момент актуальной как никогда.

Вот только штука в том, что никто из моей команды больше не знает, чего от меня можно ожидать, поскольку о той давней трагедии им неизвестно. Никто из них не в курсе, что когда-то я была «ребенком № 1». Единственной выжившей на станции Феррис.

Порой я задаюсь вопросом, не испытываю ли тягу к Кейну в том числе и по этой причине. Он знает слишком много, но почему-то не винит меня, хотя и следовало бы.

Я отступаю на шаг, хотя что-то внутри настоятельно требует совсем другого.

— Хочешь помочь — помогай. А нет, так убирайся. Пересиди у себя в каюте.

Механик потрясенно отшатывается.

— Клэр, так я и пытаюсь помочь!

— Нет, ты пытаешься меня отговорить.

Я вытягиваю из воротника скафандра подшлемник и убираю в него волосы.

Пару секунд Кейн молчит, а затем издает отрывистый смешок.

Звук застигает меня врасплох, и я поднимаю на него глаза и впервые встречаюсь с ним взглядом. Он наблюдает за мной со смешанным выражением досады и восхищения.

— А кому-нибудь хоть раз удавалось отговорить тебя от чего-либо? — спрашивает Кейн.

Против воли я улыбаюсь — лишь самыми уголками рта.

— Нет.

Он делает шаг ко мне, поднимает руку и прячет в подшлемник выбившуюся прядь. Кончик его большого пальца загрубел от работы в машинном отделении и постоянного мытья жестким мылом, но прикосновение мягкое и теплое. Вопреки звучащим в голове предостережениям, я подаюсь головой к этому прикосновению, словно тянущаяся к солнышку кошка.

— Ты хороший капитан и сильная личность. Тебе не надо ничего доказывать, — говорит Кейн, проводя ладонью по моей щеке.

Предостережения в голове сменяются завыванием сирены. Это опасно. Позволять себе чувствовать. Чувств назад не вернуть, а потом будет больно. Именно такую боль я отчаянно стараюсь избегать большую часть своей жизни.

— А кто говорит, будто я пытаюсь что-то доказать? — спрашиваю я.

— Ты. Каждый чертов день. Как будто тебе приходится доказывать, что ты заслужила жизнь. — Он умолкает на пару секунд, словно бы что-то отыскивая взглядом на моем лице. — Или как будто обязана дать судьбе второй шанс отобрать ее у тебя, раз уж в первый раз не вышло.

Его слова с шокирующей точностью воспроизводят мои депрессивные внутренние монологи, которые я затолкала столь глубоко, что теперь даже нашептываний практически не слышу.

Кожу обжигает жаром стыда. Откуда он так хорошо меня знает? Что именно говорится в этом чертовом досье? Я чувствую себя беззащитной, словно стою перед ним голая. Вот только не в интимном смысле, о котором едва ли позволяю себе фантазировать, а словно под бездушными лампами в медицинском кабинете.

Уязвленная, я отшатываюсь.

— Благодарю за характеристику, док. — Сердце мое вот-вот пробьет скафандр, не то что грудную клетку, и я заставляю себя сделать глубокий вздох, чтобы показатели жизнедеятельности не инициировали сигнал тревоги еще до моего выхода из ЛИНА.

Против ожиданий, Кейн вовсе не принимается изводить меня насчет моей мифической жажды смерти — с чего это все решили, будто мне действительно не хочется жить? — но скрещивает руки на груди и многозначительно смотрит на меня.

— Одной слишком рискованно. Да ты сама бы никого без напарника не отпустила.

Я пожимаю плечами, насколько только это возможно в обтягивающем скафандре.

— Потому что я несу ответственность за безопасность своей команды.

— Включая и себя саму, — возражает механик. — Страховочным тросом в такой вылазке воспользоваться нельзя, и в случае чего втянуть тебя обратно мы не сможем. — Он запускает пятерню в шевелюру. — А внутри лайнера наверняка одна сплошная потенциальная опасность. Ты можешь застрять в обломках или порвать скафандр… — Тут Кейн смолкает и становится еще мрачнее. — Или что похуже.

— Похуже? Например? — Задохнуться от микроскопического разрыва в скафандре, прежде чем я успею вернуться, уже достаточно скверно. Не то чтобы это обязательно случится. Я только и делаю, что выхожу с уймой заплаток на скафандре. Как и все остальные. У Кейна просто приступ паранойи.

Или гиперопеки. Даже не пойму своего отношения к проявлению его чувств. Стрелка замерла на шкале где-то между раздражением и ностальгической признательностью. Давненько обо мне так не беспокоились.

Кейн раскрывает было рот, но тут в коридоре появляется Воллер и энергично топает к нам.

— Капитан одна не пойдет, — заявляет он.

Механик колеблется, но быстро решает, что даже такой союзник лучше, чем никакой.

— Вот видишь? — разводит он руками. — Даже Воллер считает, что это слишком…

Однако пилот устремляется мимо нас и, бросив на пол возле кучки моих мешков еще парочку, снимает с крючка скафандр.

— Парная работа, верно?

Мне требуется лишняя секунда, чтобы переварить смысл его слов. Просто потому, что я поверить в это не могу, несмотря на подтверждение прямо перед носом.

— Нет, — наконец произношу я сухо. — Ни в коем случае. Никуда ты не пойдешь.

Кейн встает перед Воллером.

— Если кто и пойдет с ней, то только медик. А ты — пилот. Ну что ты будешь делать, если что-нибудь случится?

Меня охватывает раздражение.

— Я прекрасно справлюсь сама! Случись что или нет!

В ответном взгляде механика читается досада.

— Ты же капитан, должна хоть сколько-то соображать! Нельзя соваться в потенциально опасную ситуацию без напарника.

— Значит, ты помнишь, что я здесь главная?

— Вот-вот. — поддакивает Воллер.

— О нет! Только не ты! — огрызается на него Кейн.

Мне уже кажется, что пилот ответит ему ударом, однако тот лишь изображает милую улыбку. Что немедленно приводит меня в ярость. Воллер явно что-то затеял.

— Она — капитан, а ты — заместитель. Вдвоем вам нельзя, — заявляет он, сама рассудительность. Хотя всякий раз, когда поднималась тема иерархии командования на ЛИНА, Воллер неизменно указывал, что «технически» пилот является заместителем капитана. При том что двух заместителей быть не может, хоть бы и «технически». В противном случае получается не командная вертикаль, а какой-то круг. — Лурдес боится, а Нис и вовсе с катушек слетает, когда ему приходится выбираться из своей компьютерной пещеры.

Тут он прав.

— Значит, остаюсь я, — подытоживает Воллер, после чего усаживается на вещевой контейнер и принимается натягивать скафандр.

— Мне не нужен сопровождающий, — рявкаю я синхронно со вздохом Кейна.

— А ты разве знаешь, как вытащить «черный ящик»? — осведомляется пилот,