Джон Стиц - Похищение Манхэттена Страница 16

— Треугольным? — удивился лысый.

— Да. — Мэт показал на изображение города, откуда шёл невнятный сигнал. — Таким же, как их конические дома.

Лысый задумался, но вдруг радостно закричал:

— А почему бы и нет? Сейчас.

Мэт вернулся к Джулии.

— Это доктор Бобби Джо Брюстер из Колумбийского университета, — показал он на лысого парня. — Он соорудил нам эту замечательную установку.

Мэт начал показывать Джулии странные города, изображённые на экране с удивительной чёткостью, и рассказывал о них то немногое, что удалось узнать из недолгих ещё наблюдений.

— Есть! — вскрикнул вдруг Бобби Джо.

В центре экрана в треугольной рамке по-прежнему беспорядочно суетились «конфетти», но их суета замедлилась.

— Думаю, мы приближаемся к разгадке, — сообщил Бобби стоящей рядом с ним Эбби, не отрываясь от клавиатуры.

Треугольная рамка на экране то сплющивалась, то вырастала.

Джулия с интересом наблюдала, как Бобби Джо быстро перебирает пальцами по клавиатуре компьютера, а рядом на большом экране меняются изображения. Все собравшиеся в помещении притихли. Внутри треугольной рамки на переднем плане образовалось чёткое цветное изображение двух конических объектов, с которых по ступенькам спускались человекообразные существа с коричневой кожей, под ней виднелись белые вены. У них был один глаз в центре лица прямо подо лбом.

Конусы с существами отодвинулись в сторону, показалось тёмно-синее небо, а в нём чёрный летящий объект, по-видимому, космический корабль. Джулия вспомнила, что такой же корабль она видела на снимке, который случайно успел сделать один фотограф-любитель в момент вознесения Манхэттена с Земли в небо. На экране в треугольной рамке вид немного сместился — теперь на поверхности неизвестной планеты до самого горизонта виднелись скопления конусов, точно такие же, как под тем куполом, откуда исходил цветной сигнал. Скопления конусов соединялись между собой ажурными мостами. Там, где пролетал чёрный корабль, прямо под ним появлялась линия разреза, из неё поднимались клубы пара. Разрез расширялся, как растут трещины во время землетрясения.

Изображение сместилось таким образом, что на передний план вышла ползущая вперёд расселина в поверхности планеты. На пути разреза появилась огромная квадратная платформа с множеством крапинок. Платформа покоилась на четырёх наклонных опорах, вокруг каждой опоры вилась винтовая лестница. Платформа приблизилась, и Джулия разглядела, что на платформе находится плотная толпа человекоподобных существ. Движущаяся граница трещины дошла до платформы, разрезала её пополам, по пути прокосила в толпе мёртвую полосу. Огромные части платформы начали крениться, с них заскользили вниз тысячи стоявших на платформе.

Обе части платформы упали на землю, поднялись клубы пыли. Джулия в ужасе наблюдала, как в течение какой-то минуты погибли неисчислимые количества, вероятно, разумных существ.

Чёрные космические корабли натянули на кусок, вырезанный из планеты, прозрачный пузырь. Экран вспыхнул ослепительным белым светом. Все в ужасе смотрели, как опустошённая планета начала удаляться. Вдруг изображение запрыгало, словно оператор бежал с камерой в руках. Всё выглядело так, как будто снимавший вначале стоял близко к краю вырезанного из планеты куска, а потом, когда этот кусок начал подниматься, быстро побежал к краю и нацелил камеру вниз на удаляющуюся планету.

Открылся вид с высоты, на которой на Земле обычно летают реактивные пассажирские самолеты. Большая часть поверхности планеты оказалась серой, вода занимала гораздо меньше площади, чем на Земле. Потом камера взметнулась в небо. Теперь оно было чёрным, значит, была достигнута высота, на которой атмосфера планеты кончилась и начался вакуум. Большую часть звёздного неба закрывало нечто огромное и чёрное. Ни одного знакомого созвездия не было видно на этом чужом небе, а вскоре и они исчезли, закрытые надвинувшейся чернотой.

Камера снова опустилась к удалявшейся планете. На экране появилось изображение части шара, по краю которого тонкой дугой светилась его атмосфера.

На этот вид сверху начало надвигаться нечто чёрное с горизонтальной нижней границей, как будто на экран опускалась чёрная крышка, и вскоре она закрыла всё изображение. Но в последние три-четыре секунды, пока ещё был виден край планеты, в атмосфере начались яркие вспышки, как будто разразилась мощнейшая гроза.

Все смотрели на чёрный экран в гробовой тишине. Джулия даже слышала биение своего сердца.

Экран снова озарился красками — видеозапись повторялась сначала.

Мэт преодолел волнение и произнёс, обращаясь к Бобу:

— Если мы предоставим тебе аналогичные видеозаписи о Манхэттене, ты сможешь передать их в тот город?

— Может быть, но для этого понадобится кое-что сделать. Труднее всего будет сконструировать подходящий передатчик. У нас практически все передающие устройства излучают сигнал в узкой области спектра, а у них световой сигнал перекрывает весь видимый диапазон и даже выходит за его пределы в ультрафиолетовую область. Но есть надежда, что нам тоже удастся соорудить нечто подобное.

— Хорошо. Если тебе понадобится какое-нибудь оборудование или ещё что-нибудь, сразу обращайся ко мне. — Мэт повернулся к Джулии: — У вас на станции, кажется, хранится много видеозаписей, как вырезали Манхэттен. Ты можешь поручить кому-нибудь смонтировать из этих записей примерно такой же фильм, как тот, что мы только что видели?

Потрясённая Джулия кивнула, не способная произнести ни слова.

Дорина Андервуд подняла от текста глаза, посмотрела прямо в объектив видеокамеры. Очередное ежевечернее обращение мэра к жителям города подходило к концу, и слава Богу, потому что у Дорины ещё не улеглось волнение после неприятного разговора на повышенных тонах с генеральным секретарём ООН Оскаром Анклхантом. Он упрямо внушал ей, что человечество столкнулось с небывалой угрозой инопланетного происхождения, а Дорина считала, что её город должен установить с инопланетянами контакт. Они не пришли к согласию. У Дорины большая часть её сотрудников и целый район подчинённого ей Нью-Йорка остались в её распоряжении, в то время как в подчинении Оскара осталась кучка делегатов, в прямом смысле оторванных от своих стран.

Поначалу Оскар упорствовал, настаивал, что именно он является законным представителем всего человечества, а потому вся власть должна перейти к нему. Наконец Дорина устала от бестолковых препирательств и напрямую спросила его: сколько в его распоряжении осталось людей? Тот вынужден был назвать, небольшое число, и тут Дорина выдвинула свой главный козырь: у неё в тысячи раз больше людей, в её распоряжении все средства города, а значит, она тут единственная хозяйка.

Чтобы утешить поверженного противника, Дорина в заключение беседы поблагодарила за помощь в предоставлении переводчиков.

— Итак, — бодрым тоном продолжила Дорина свою речь, — я рада вам сообщить, что ограничения на потребление воды в туалетах уже сняты, а завтра начнут вывозить мусор. Я хочу предостеречь вас лишь против одного — не выбрасывайте вещи; которые ещё, может быть, вам пригодятся. После моего выступления вашему вниманию будут предложены номера телефонов, по которым медицинскую помощь могут вызвать те из вас, кто сейчас мучается абстинентным синдромом. Некоторые из вас под влиянием стрессовой ситуации приняли, возможно, слишком большие дозы наркотиков или алкоголя, но теперь врачи могут облегчить вам похмелье или ломку. Те страдальцы, у кого кончились сигареты, тоже могут получить медицинскую помощь. Учтите, ни сигарет, ни наркотиков, ни спиртных напитков нам брать негде, так что отвыкать от вредных привычек придётся всем. Химические лаборатории будут производить только самое необходимое, поскольку все химические реактивы взяты на строгий учёт.

Дорина, конечно, понимала, что запасы наркотиков у наркодельцов далеко не сразу будут исчерпаны, поэтому наркомания может стать бедствием в чрезвычайных условиях. Ей пришлось войти в контакт с главой итальянских мафиозных кланов, который пообещал проконтролировать деятельность гангстеров для решения проблемы с наркотиками, как это было во время Второй мировой войны. Всего неделю назад за такие откровенные признания в руководстве мафией Дорина засадила бы этого главаря в тюрьму, но теперь Манхэттен не имеет права пренебрегать ничьей помощью.

— Несколько слов по поводу питания, — продолжила Дорина свою речь перед видеокамерой. — Мне известно, что люди брезгуют брать пищу из ёмкостей, в которых раньше возили цементный раствор, а некоторые отказываются принимать эту пищу из протеста — ведь нам её дают захватчики, взявшие нас в плен или в свой зоопарк, называйте это как вам угодно. Я могу понять этих людей, но ведь у нас нет выбора. Запасы продуктов в городе скоро кончатся. Отвечаю на вопрос, который чаще других вы задаёте, звоня на телевидение. Многие недоумевают, зачем мы пытаемся установить контакты с нашими соседями по несчастью, с инопланетянами, чьи города тоже перенесены на эту серую планету и изолированы прозрачными куполами. Дело в том, что мы хотим получить как можно больше полезной информации. Именно с этой целью мы расшифровываем и надпись на вершине нашего купола. Я не хочу обманывать вас преждевременными обещаниями, но мы надеемся, что добытые нами сведения, возможно, помогут нам вернуться на Землю. Нам нельзя оставаться в информационной изоляции — тогда наши шансы на возвращение уменьшатся. Сейчас из-за непонимания свершившегося по Манхэттену ходит много слухов и всевозможных теорий по поводу того, зачем нас вырвали из Земли и переместили сюда. Одни уверены, что нас взяли в качестве подопытных кроликов для биологических или социологических экспериментов, другие — паникёры — боятся, что захватчики будут пожирать нас. Вот поэтому мы и должны исследовать всё, чтобы, возможно, найти верный ответ и принимать даже в этих условиях правильные решения. Надо действовать, а не трусливо ждать худшего или, подобно страусам, «прятать голову в песок». Нью-Йорк славен отнюдь не трусами.