Яна Ясинская - Выбор шатеры Страница 7

Не люблю я эти рудники. Когда иду к шахте, стараюсь не смотреть на работающих здесь каторжников: болезненных, забитых, измождённых. Несмотря на официальное перемирие, в рудниках полно «забытых», «списанных в утиль» военнопленных. Их легко узнать по широкому чёрному металлическому браслету на руке. У каторжников-дарийцев точно такие же, только красные. Их статус считается повыше. Содержание получше. Но ненамного.

Военнопленные в основном земляне. Слышала однажды, как один страж Дэбэра жаловался спьяну в кабаке (искала там нашу беспутную мамашу, когда та три дня дома не появлялась), что альтаирцы на шахтах «не приживаются». Сильные, буйные, свободолюбивые, они доставляют слишком много хлопот. Вот стражи и спешат от них избавиться. Земляне, наоборот. Не гордые. Отлично приспосабливаются к любым условиям. Пожалуй, в этом они походят на нас — дарийцев. Умудряются выживать даже здесь — в Катаре — поселении каторжных и военнопленных: в этих вечных снегах, под неусыпным надзором, в кандалах…

— Смотри! Смотри! — в голосе брата звучит неподдельный восторг, — воины Руара! Интересно, что они здесь делают?

Слежу за взглядом Анигая. Действительно, возле центрального входа в шахту стоят два высоких мощных воина в кожаных доспехах и плащах. Им и ледяной ветрюга ни по чём! Они будто и не замечают режущих порывов северного ветра.

Из шахты выходит инспектор. По холёному виду и дорогой одежде сразу видно — из Адейры. Это его, скорее всего, и охраняют руарцы — элита императорских слуг. Иначе их бы в нашу глухомань не занесло.

— Это и есть дред? — Эван показывает Анигаю на небольшую крестообразную рукоятку, висящую на поясе воинов.

Завороженный брат, кивает.

Мальчишки! Как только речь заходит об оружие, они тут же умудряются найти общий язык!

— Вот бы мне такой! Да я бы тогда… Я бы… — от восторга у Анигая перехватывает дыхание.

Нет, мой братец точно чокнулся на этом оружие!

— Размечтался! — фыркаю я, поражаясь наивности брата. — Дреды подчиняются только воинам Руара. Тебе никогда такой не заиметь.

На самом деле я прекрасно понимаю интерес мальчишек к дредам. Это весьма необычное оружие. Крестообразная рукоятка, с обеих сторон которой в любую секунду может возникнуть острое копьё или меч. Дред управляется силой мысли хозяина и подпитывается его энергией. Как только воин хочет воспользоваться дредом, из оружия с противным шипением появляется серебряная цепочка-змейка, которая обвивает руку и впивается острыми клыками в кожу хозяина. Дред оживает.

Например, как сейчас…

У нас на глазах один из каторжников внезапно набрасывается на чиновника. Но добраться до инспектора не успевает. Воин Руара молниеносно останавливает нападавшего дредом. Пронзённый насквозь каторжник падает. Он всё ещё бьётся в конвульсиях, когда из его вспоротого живота вываливаются прямо на землю кишки, от которых на морозе идёт неимоверный пар. Чувствую, как к горлу резко подкатывает тошнота. Чудом не успеваю закричать. Ладошка альтаирца моментально закрывает мне рот и тем самым спасает нам троим жизнь. Эван притягивает к себе, чуть ли не силой заставляя меня отвернуться, чтобы я не видела, как стражи Дэбэра добивают мужика, валяющегося в луже собственной крови.

— Тише, тише, — голос Эвана успокаивает.

— Фу! Телячьи нежности, — раздражённо ворчит Анигай. — Будто трупов никогда не видела. Пошли давай.

Нехотя отстраняюсь от Эвана. Неудобно как-то получилось. Я не привыкла на людях показывать слабость, а тут… Просто неожиданно всё как-то вышло. А насчёт трупов, брат прав. Нам к ним не привыкать. Ближе к лету, когда с улиц Катара сходят сугробы, то и дело на улице на «подснежники» натыкаешься. Если зима выдалась особо голодная и холодная, так и вообще труп на трупе бывает. Кто от голода помер, кто ещё от чего (проломанный череп тоже не редкость). На такие «подснежники» я уже давно не обращаю внимания. Но на глазах у меня всё же не каждый день ещё живым людям кишки потрошат.

Остаток пути до шахты Анигай без умолку восхищается воинами Руара. Брат всегда мечтал стать одним из них. Глупо, конечно. Мечта-то заведомо неосуществимая. Все знают: чтобы попасть в Руар — таинственную закрытую обитель, где готовят императорских слуг: воинов, шатер, лекарей и ведуний, — там надо родиться. По-другому никак.

Впрочем, по-своему, я понимаю Анигая. Я бы тоже многое отдала, чтобы стать одной из шатер Руара — безумно красивых, образованных женщин, которые служат при императорском дворце. Я видела несколько из них. Они сопровождали какого-то высокопоставленного вельможу, инспектировавшего Дэбэр. Как раз проезжали мимо нашей лачуги.

Шатеры завораживающе великолепны! Не удивительно, что все мужики от них тут же теряют голову. Невольно вспоминаю Акрабу. Усмехаюсь. Мать всю жизнь вторит в пьяном бреду, что когда-то она сама была одной из них. Как же! Интересно, «красавица» — Акраба давно на себя в зеркало смотрела? За неё в местном кабаке-то больше двух дар никогда не давали, а тут — шатера! Всё-таки правильно говорят в Катаре: вредно мечтать. Потому что нет мечты — нет разочарования.

Мы осторожно пробираемся к входу в заброшенную шахту. Она уже отработана, поэтому здесь нет охраны. Анигаю потребовалось несколько недель, чтобы незаметно прорыть в ней небольшой лаз в расположенную рядом действующую шахту. Там-то мы и собираемся во время короткого пересменка (когда шахту покидают все каторжники и стражи) добыть кристалл. Эван остаётся сторожить на входе в пещеру, а мы с Анигаем ныряем внутрь. Ловлю себя на мысли, что, может, и не так уж плохо, что альтаирец увязался за мной. В случае опасности, хоть предупредит, чтобы мы спрятаться успели.

В шахте темно, хоть выколи глаз. Но мне свет и не нужен. Наоборот, даже лучше, что ничего меня не отвлекает. Закрываю глаза. Прислушиваюсь. Анигай стоит рядом. Старается не дышать, чтобы только не сбить мой настрой.

Я слушаю не звуки, а себя. Интуицию. Именно она всякий раз безошибочно подсказывает мне, в какой части стены надо искать кристалл. Иногда процесс нахождения топливного кристалла напоминает мне детскую игру «холодно — жарко». Вот и сейчас, проведя ладонями вдоль стены, в какой-то момент чувствую едва уловимое покалывание. Значит, рыть надо здесь.

Стараясь шуметь как можно тише, мы с братом минут через десять упорного труда, добираемся до кристалла, после чего Анигай отходит в сторону. В отличие от меня, прикосновение к топливному кристаллу для брата чревато серьёзными ожогами. Дальше я должна уже вытащить стекляшку из твёрдой горной породы сама без чьей-либо помощи. А сделать это, скажу я вам, ох, как не просто. Кристалл, скользкий и холодный на ощупь, ни в какую не желает поддаваться.

Анигай стоит рядом. То и дело морщится, наблюдая, как я пока безрезультатно пытаюсь вытащить кристалл из камня. Откуда-то снаружи издалека слышатся мужские голоса. Каторжники возвращаются с пересменка.

— Ада, быстрей, быстрей, — торопит взволнованный Анигай.

Психую. Я и без него знаю, что надо быстрей. Но не получается. Кристалл словно слился с горной породой. Понимая, что счёт идёт уже чуть ли не на секунды, судорожно оглядываюсь. Замечаю возле входа в пещеру забытую кем-то кувалду. Брат моментально угадывает мои мысли. Хватается за неё. С размаху бьёт по кристаллу. Удар оказывается достаточно мощным, чтобы в стене образовалась трещина. Вцепившись руками в кристалл, уперевшись ногой в стену, со всей дури тяну добычу на себя. Наконец, топливный кристалл подаётся, судорожно прячу его запазуху. Там ни у кого точно не хватит ума его искать, ведь всем известно: топливные кристаллы моментально прожигают через ткань. Несусь вслед за братом к нашему тоннелю. И очень вовремя, потому что в тот самый момент, когда мы с Анигаем ныряем в проход, в шахту заходит новая смена.

Глава 3. Мечты и реальность

Наивная! Я искренне считала, что приключения в шахте будут самым сложным испытанием для меня в этот день! Но я опять недооценила пройдоху-братца, который не придумал ничего лучшего, чем притащить Эвана к нам домой. Чтобы тот подождал нас здесь, пока мы будем прятать кристалл, после чего, по плану Анигая, мы бы вместе отправились обедать в дом соседа-священника (в отличие от меня, брат не прочь поуплетать за обе щеки чужой хлеб).

— А что?! Пусть посмотрит, как мы живём! Ты же у нас ни разу не был? А ещё сосед называется! — Анигай с ехидной улыбочкой распахивает перед слегка растерянным мальчишкой-альтаирцем дверь нашей убогой хижины. — Не стесняйся, проходи! Обещаю — зрелище будет незабываемым!

Ну почему всем братья как братья достаются, а мне болван какой-то выпал?! Хочется выть от злости, но я молчу. Не стоит доставлять удовольствия Анигаю, показывая, что я на него рассержена. Ведь он только этого и добивается, стервец!