Сергей Саканский - Искатель. 2009. Выпуск №05 Страница 35

Лежим в постели в своем номере. Вдруг Люба села.

— Гладышев, я хочу стать президентом компании.

— Какой компании?

— «Океан».

Я наморщил лоб, всем видом выражая, что не сведущ в вопросе.

— Не притворяйся, ты знаешь, о чем речь. Поговоришь с Президентом?

— Все, что угодно, только не это — ни за себя, ни за тебя начальство просить не буду.

Лицо Любаши напряглось, в глазах растаяла нежность.

— Ты меня не любишь.

— Парирую тем же.

Жена моя вздохнула и отвернулась, положила голову на колени — Аленушка на берегу пруда.

У нее лодыжки Нефертити. Я подсунул голову под ее согнутые колени и начал целовать их (лодыжки). Целую и глажу, целую и глажу.

— Родная, зачем тебе эти заморочки? Давай лучше ребеночка заведем, а?

Люба раздвинула колени и сунула мне кукиш под нос.

— Вот тебе, а не ребенок.

Она спрыгнула с кровати и начала одеваться.

Грубо. Я обиделся. Лежал и наблюдал, как она собрала вещи и вышла. Вы представляете: не в ресторан — горе залить, не на почту — мамочке отписать. Села на вертолет и улетела на Иту-руп.

Женщина!

Представитель Президента!

Вот бы мне ее характер. Я что — хлюпик, неженка, маменькин сыночек. Мне бы сесть в самолет да в другую сторону — к Даше, Настеньке. А я сел на каботажное судно и поплелся следом.

Неделю Любаша моталась по архипелагу, а я в одиночестве лежал в нашем доме на нашей кровати. Когда душевное напряжение достигло критического накала, сел за компьютер.

— Билли, это ты Любу накручиваешь?

— О чем ты, Создатель?

— Откуда у нее такие амбиции?

— Природой заложены.

— Снюхались?

— Я играю в пределах оговоренных правил.

— Колись, Билли, что вы затеваете?

Впервые на мониторе заминка с ответом.

— Читай.

Это был доклад на коллегию Министерства национальных программ. Предложение по развитию туристического бизнеса на Архипелаге. Это был довесок к общему плану экономического преобразования Курил. Но Костылев спешил, и мы с Билли оставили эту главу на потом. Теперь она подписана, как автором, спецпредставителем Президента Гладышевой Л. А.

— Распечатай, — приказал я и стал ждать, полный мрачных мыслей.

Люба вернулась домой поздно вечером в субботу. Сказала «привет» — и в ванну. Оттуда было слышно ее пение. Я ходил под дверью, нагоняя злость, представлял: ка-а-ак щас…

Люба появилась в мохеровом халате до пола, в тюрбане из полотенца на голове, пахнущая благовониями. Села перед туалетным столиком. На него я и бросил принесенный из кабинета доклад.

— Это что?

Люба подняла на меня черные глаза, полные гранитного блеска, и заявила:

— Я лечу в Москву.

Вдруг я понял, что сейчас мы наделаем с ней глупостей, наговорим гадостей и разрушим все, что вместе строили. Промолчал, развернулся и ушел спать. Любы со мной в эту ночь не было.

Любе нельзя было лететь в Москву. Нельзя было выступать с докладом в столице. Представляете: успех (а он гарантирован), пресса и мамин вопрос:

— Кто это Гладышева Л. А., спецпредставитель Президент, по национальному проекту?

Что-то надо было предпринять. Я ждал утра, а когда взялся за трубку, вспомнил, что надо ждать ночи — разница-то во времени о-го-го.

— Слушаю тебя, Гладышев, — на том конце.

— Моя жена собирается в Москву на коллегию министерства…

— И?

— Думаю, в ваших силах отправить гору к Магомеду.

После полуминутного молчания:

— Подскажу эту мысль Президенту.

— Уж будьте добры.

Все получилось, как я задумал. Министр со своей братвой прилетели на Курилы. Ну, сначала, конечно, в Южно-Сахалинск, а оттуда на военно-транспортном вертолете на Архипелаг. Следом Костылев, тоже из Москвы, прямиком от Президента. Меня увидел, подмигнул, хлопнул по плечу:

— На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы.

Все понятно. И понятно, почему в прессе шума не было — засекретили доклад от заголовка до подписи автора. Космодромам на Сахалине быть!

Люба по турбизнесу «отстрелялась» на все шесть. Возила московских чиновников по островам, показывала фермы морских зверей, подводные плантации, детища свои (Билловы, конечно) — умные дома курильского исполнения. Костылев появился вовремя — гостей надо было угощать.

Представьте необитаемый остров, лагуну, песчаный пляж, шашлыки, столы, ломящиеся экзотическими яствами и русской водкой. Люба — единственная женщина за столом. Естественно, все тосты, все внимание ей. Она вдруг встает:

— Анатолий Иванович (это министр национальных программ), посодействуйте. Хочу стать президентом акционерной компании «Океан». Да-да, той самой, кому всем этим владеть.

У московского гостя челюсть отвисла.

— Браво, девочка, молодец! Двумя руками «за», — подхватился со своего места Костылев, погрозил пальцем азартно. — Не все вам, москвичам, купоны стричь. Да и до купонов тут еще ой-ой-ой — пахать да пахать.

Министр, запинаясь:

— Я, конечно, высоко ценю ваш вклад в развитие края. И доклад ваш замечательный, но… Но такие документы подписывает Президент.

— А вы их ему готовите, — настаивала Люба. Она стояла с рюмкой в руке, красивая, гордая, неукротимая. Тогда я впервые подумал, что она очень похожа на маму.

Министр мялся, никто из свиты не спешил ему на помощь. Он посмотрел на меня, потом на Любу — советник Президента, его представитель. Не простые же люди, не с бухты-ба-рахты. И-эх, раз пошла такая пьянка…

Он махнул рукой:

— Согласен.

За столом зааплодировали, раздались крики «Гип-гип, ура!», звон бокалов.

Кто-то крикнул: «Да здравствует Россия!» И снова — ура! И я кричал: «Ура!» Всегда готов за Россию. Никогда за личности, особенно по пьянке.

Потом начались забавы — танцы на песке, национальная нанайская борьба. Притащили с «Крылатого» (это катер Любин) канат, и местные во главе с могучим Костылем трижды перетянули московскую команду.

Потом стали купаться.

Люба ушла на катер, переоделась, прыгнула с него. Вышла на берег в белом купальнике, в капельках воды искрилось солнце.

— Афродита!

Пьяные мужики с ума посходили — бросились на колени молиться: «О, божественная!» Некто полз по следам, завывая: «Я готов целовать песок, по которому ты ходила…» Министра нарядили Нептуном, Любу усадили рядом — морской царицей. Свора водяных фавнов рыскала по берегу и по приказу морского царя купала всех невеселых, даже одетых.

Когда стало смеркаться, гостей покидали в вертолет и увезли. Люди губернатора два раза обшарили прибрежные кусты и валуны — не дай бог, кого оставили — и тоже улетели. Экипаж «Крылатого», и мы с Любой, заночевали на острове.