Павел Комарницкий - День ангела Страница 37

«Нет, правда?» — улыбка смелеет — «Тебе нравится? А мне всё кажется — ворох ветоши…»

«Ты у меня самая красивая. И тебе очень идёт. Но без всех этих тряпок ты всё-таки лучше»

«Ты меня понимаешь» — в глазах бесится смех, — «Но если я сейчас сниму с себя всё, мне кажется, будет скандал. Так что потерпи, Рома. И вот ещё… Дабы ликвидировать твой комплекс неполноценности, предлагаю тебе одеться соответственно»

«Мне? Вчера речь шла о тебе…»

«Это команда, Рома. И я сейчас контролёр этой ситуации. Исполняй!»

Ну что же… Команды контролёра полагается исполнять точно и быстро.

— Заверните всё! — я решительно поворачиваюсь к хозяйке салона. — И скажите, пожалуйста, где я могу одеться сам, дабы соответствовать моей принцессе?

— Но, молодой человек… — у хозяйки даже губа оттопырилась от обиды, — где же ещё, как не у нас?!

Да, мой вопрос сформулирован неверно. И когда я отучусь ляпать?

…Я никак не мог смириться, что не запас обручальные кольца. Какая же это свадьба? Я так не хочу.

Тщательно обшариваю все сусеки, выгребаю даже мелочь из карманов. Блин горелый, у меня же совсем не осталось денег. Как быть? Я в растерянности озираю свои владения. Взгляд падает на пачки стодолларовых купюр — они так и валяются на столе. Может быть?..

Я усмехаюсь. Как это — всех кругом перехитрит умный доктор Айболит? Раз-два, и в дамки. Невеста с приданым, и кольца за её счёт. Презренный металл за презренные бумажки, к тому же фальшивые.

«Что тебя смущает?» — Ирочка глядит с недоумением, — «Бумажки эти очень хорошие, даже лучше настоящих. Кио уверяет, их примут где угодно, ни малейшей опасности»

Ага, по повышенному курсу. Да нет, моя родная, дело не в том. Я так не хочу, понимаешь?

Ирочка с интересом наблюдает за моими терзаниями.

«Ладно, Рома. Раз так, решай свою проблему сам. А не решишь — значит, и нет такой проблемы»

Но я уже понял, что надо сделать. Где же они? Ага, вот!

Я открываю коробочку. Кольца мягко поблёскивают, одно побольше, другое поменьше. Они лежат на чёрном бархате, касаясь друг друга, и мне кажется, что я слышу голоса отца и матери:

«Можно, сынок. Давай, не робей. Храни вас Бог»

Эх, если бы не та глупая автокатастрофа…

Я оборачиваюсь к Ирочке. Она стоит передо мной потерянная, и в огромных глазах боль и слёзы. Прости, родная, что расстроил тебя…

— Возьми, пожалуйста. Это мамино кольцо. Теперь оно твоё.

Она смотрит на меня с непонятным выражением. Потрясённо? Отчаянно? Не то, не то!..

— Спасибо, Рома. Ты не понимаешь, но всё равно спасибо. Значит, так тому и быть. Ладно. Я принимаю этот твой подарок. Ты потом поймёшь.

Ирочка надевает на палец кольцо, задумчиво рассматривает его. Кольцо ей великовато. Я чувствую, насколько глубоко взволновал её мой подарок. Её мысли клубятся, роятся… Нет, не могу прочитать. Слишком сложно для меня.

— Ничего сложного, — её глаза блестят. — У нас, если женщина надевает сплошное кольцо, это значит, что она будет иметь детей только от дарителя, это неписаный закон. У нас ведь детей нужно заслужить, Рома, это здесь, на вашей дикой планете, рожают когда попало, кого попало и от кого попало. Если женщина надела сплошное кольцо — всё. Если с мужем что-то случится, она больше не будет иметь детей, никогда. Если хотят, чтобы было иначе, дарят кольцо с разрезом. Моя мама сама спаяла своё кольцо, папин подарок, только после рождения Иуны, и папа её ругал. А уж если дарят кольцо погибшей матери…

Я в ужасе смотрю на неё. Что я наделал!

— Всё. Ты подарил, а я взяла. Решение принято, Рома!..

Транспортный кокон стремительно поднимается, и небо на глазах темнеет, приобретая густо-фиолетовый цвет. Слева ко мне прижимается моя Ирочка, я обнимаю её, а прозрачное, почти невидимое кресло мягко обнимает нас обоих. Я на седьмом небе.

Кокон переходит в горизонтальный полёт. Второй раз я удостоен чести летать на такой штуковине. Мы с Ирочкой летим на собственную свадьбу. Да, вот такую свадьбу. Не в ЗАГСе, не в церкви, не в ресторане. В затерянном старинном скиту, уже давно приспособленном под базу инопланетными миссионерами. Ангелами.

Второй раз я имею возможность наслаждаться красотами стратосферного, почти уже космического полёта. Но мне не до того. Ирочка смотрит на меня сияющими глазами, и это гораздо интереснее.

Счастье. Безоблачное счастье на всю жизнь.

И только в где-то в самой глубине души тлеет страх. Будто неслышно тикает адская машина. И я не пытаюсь себя обманывать.

Кольцо. Она взяла кольцо. И если со мной, дурнем…

«Рома, не порти мне праздник своим нытьём. Что, ну что с нами может случиться? Мы могучая, гуманная цивилизация, с огромными техническими возможностями, и всё просчитывается. Мы не подставляем своих»

Да, действительно. Папа Уэф считает на сто ходов вперёд, ему помогает неслыханная по земным меркам вычислительная техника, дающая возможность заглянуть в толщу грядущего на многие годы. За спиной у хрупкой девушки вся мощь космической цивилизации. Что может случиться?

Тикает, тикает механизм адской машины. Всё может случиться.

— Нет, это неслыханно, — Ирочка переходит на голос, глаза её сузились, — если ты сейчас же не прекратишь… Спать будешь сегодня один, понятно?

— Уже прекратил. Нет, правда. Сегодня я буду думать только о прекрасном, разумном, добром и вечном. То есть о тебе.

— Давно бы так, — она смеётся, — немедленно поцелуй меня, пока я не обиделась.

Долгий, тягучий поцелуй.

«Скажи, родная, ты и в самом деле способна на такую жестокость? Я слишком долго был без тебя»

Она прижимается крепче.

«Разумеется, нет. Но должен же ты хоть чего-то бояться?»

«Бояться? Тебя?! Это немыслимо. Я могу бояться только за тебя»

«Действительно. Это я ляпнула — правильно сказала? Прости меня, дуру»

«Ты заразилась от меня»

Она звонко хохочет, и я весело смеюсь вместе с ней. Кокон начинает снижение, переходя в крутое пике, мы меняем положение, и неистовое заходящее солнце верхней стратосферы окутывает голову Ирочки сияющим нимбом. Это правильно — у ангелов нимб положен по штату. Впереди у нас целая жизнь. Счастье, только счастье. И не сам ли я не так давно говорил маме Маше — всё, что имеет начало, имеет и конец. Но между началом и концом обычно бывает долгая, долгая середина… На наш век счастья хватит!

Хватит врать. На мой век — да, возможно. А на её?

Механизм адской машины запущен. Тик… тик…

Нас встречают во дворе. Господи, какое разноцветье красок! На потемневших стенах древнего скита играют сполохи, в воздухе носятся, кружатся целые рои разноцветных искр. А над головой — настоящее северное сияние, забивающее сгущающиеся октябрьские сумерки. Наверное, нас видно за двадцать вёрст…